можно так назвать, — усмехнулся он, пристально посмотрев на меня. — Не будем ходить вокруг до около, если вы не против пропустить церемониальные любезности и сразу перейти к разговору.
— Было бы неплохо, — ровно ответил я, чувствуя, что какой-то туман заполняет мою голову, погружая меня против воли в медитативное состояние. Я встрепенулся и тряхнул головой, прогоняя это странное чувство. Туман сразу же развеялся, и реальность снова обрела яркие краски.
— Решили поменять обстановку, ваше высочество? — небрежно поинтересовался вампир, оглядывая помещение. — Раньше вы были более требовательны к окружающим вас вещам, — он усмехнулся, пристально рассматривая цесаревича, который выглядел очень уставшим, но, тем не менее, довольно собранным и внимательным к предстоящему разговору.
— Вынужденная мера, — ответил он после небольшой паузы вампиру. — Что произошло в Новгороде? — спросил он у графа, даже не повернувшись ко мне. Было странно, ведь вампира там все же не было. Пока в разговор я не вмешивался по своей инициативе, давая Разумовскому самому нащупать почву. Вампир, в свою очередь, немного расслабился и сидел непринужденно, положив ногу на ногу.
— Понятия не имею, меня там не было, — пожал он плечами. — А все, что мне было известно я уже вам рассказал. Информации не добавилось, ваше высочество, — добавил вампир уважительно. Лично у меня сложилось чувство, что обычно эти двое говорили в более неформальной обстановке. — Что забыл князь Головин в столь поздний час на приеме у императорского высочества? — и это называется не провоцировать? Я мысленно покачал головой и еще пристальнее начал следить за Александром.
— Имперские дела. Когда граф Разумовский начал интересоваться делами короны? — откинулся на спинку своего кресла цесаревич, постукивая по столу карандашом, который взял в руки перед тем, как задать вопрос про Новгород.
— Вынужденная мера, — улыбнулся вампир, разводя руки в стороны, хотя весь его вид, несмотря на показательную расслабленность, был очень сосредоточенным и напряженным.
— Дмитрий, можете вкратце рассказать о своих приключениях. Я получил данные из нескольких источников, но они не сходятся друг с другом, — наконец, повернулся он в мою сторону, прекратив играть в гляделки с вампиром.
— Ну если только вкратце, — я задумался, решая с чего начать и чем закончить рассказ, не выдавая некоторых секретов и тайн. — В общем, во время перелета из Благовещенска в Москву, столкнувшись с предательством сотрудников тайной канцелярии, вертолет потерпел крушение, и я оказался недалеко от Новгорода. Мне ничего не оставалось, как пробраться в город и проникнуть в свое поместье, чтобы выполнить ваш приказ, а также укрыться от всех служб города, которые призвал для моей поимки Головин. Там меня чуть не поймали, разрушили мой дом, но при помощи своих друзей я все равно смог попасть в столицу к вам на аудиенцию.
Шар, на который я отвлекался постоянно светился ярким синим светом, лишь один раз мигнул, наполняясь красноватой дымкой, когда я говорил про исполнение приказа. Но потом он снова засветился синим, заставив цесаревича задуматься. Он потер подбородок одной рукой, глядя на карандаш, который все еще держал в своей руке.
— Артефакт правды, — пояснил вампир, обращаясь ко мне. — Не доверяете нам, ваше высочество?
— Я никому не доверяю, положение обязывает, — покачал Александр головой. — Князь Головин мне предоставил совсем иную информацию.
— А конкретнее? — спросил я, не ожидая ответа.
— То, что он, действуя уже моему приказу, хотел взять вас под охрану. Разберемся с этим позднее, — махнул он рукой. — Вам что-нибудь удалось узнать? Ведь нападения в столице продолжаются и становятся все чаще, а жестокость уже привлекает нездоровое внимание.
— Кстати, об этом…
Я потянулся к голове Копоша, которую привязал к поясу и положил ее на стол между нами.
Цесаревич на секунду напрягся, после чего перевел на меня слегка недоумевающий взгляд. Как только между нами установился зрительный контакт, голову пронзила резкая боль, будто сотни шипов вонзились в череп, пронизывая кость насквозь. Я чисто интуитивно перешел в медитативное состояние, представляя белую комнату, которая неоднократно меня выручала. Собственно, этот искусственно созданный барьер не подвел и на этот раз. Я смотрел, как через окно и дверь внутрь белоснежной комнаты, в центре которой находился я сам, потянулись черные нити. Теперь стало понятно откуда взялся тот туман. Первоначальным планом было максимально меня ослабить, прежде, чем пускать этот щуп для сканирования и поиска необходимой информации. Я читал об этом в свое время в академии, когда пытался разобраться в завихрениях своего подсознания, в виде библиотеки и рун. Это заклинание было минимум восьмой ступени и как с ним бороться мне было неизвестно.
Ну что же, значит, самое время пробовать свои новые возможности в магическом плане. Я закрыл глаза, полностью погружаясь в свое подсознание, и выставил стандартный щит разума, стараясь отгородиться от нитей, которые с каждой секундой увеличивались в размерах и превращались в толстые слизкие канаты, оставляющие после себя черные масляные следы на стенах, полу и потолке, по которым они струились, приближаясь ко мне.
— Что это? — как сквозь вату донесся голос цесаревича, а я с трудом вернулся в реальность, разглядывая Александра, который начал разворачивать сверток, заботливо пододвинутый к нему вампиром. После этого граф вытер руку об столешницу и отодвинулся подальше, стараясь лишний раз к голове не прикасаться.
Слишком непринужденно выглядел цесаревич, словно не выполнял заклинания, пытаясь пробиться внутрь моего разума. Видимо, не просто так имперская чета славилась сильнейшими магами Империи.
— Это подарок из Амурского княжества, — пояснил я, стараясь говорить и выглядеть беззаботно, не показывая никому боль, которую я испытывал и сколько сил применял, чтобы не пустить постороннего в свою голову. — Николай, можешь пояснить, что именно произошло?
— С радостью. Ваше высочество, познакомьтесь с моим создателем, великим и ужасным, первым в своем роде вампиром — графом Копошем, — радостно проговорил граф, глядя, как Александр наконец достает голову и тут же роняет ее на стол, чуть ли не проломив после удара столешницу. От такого обращения кляп, созданный Мишей из наручей, выпал из ее рта, и голова тут же начала клацать зубами, в надежде дотянуться до руки цесаревича, которую тот непредусмотрительно держал рядом.
— Какого… — похоже, цесаревич смог вернуть контроль и манеры воспитания, поэтому свою речь не продолжил, зато напор на мой многострадальный разум усилился. — Оно что, живое?
— В каком-то изощренном метафизическом плане — да, — ровно проговорил я.
— А почему оно еще живое? — задал, наверное, самый тупой вопрос все еще находившийся в замешательстве цесаревич.
— С этим все очень непросто, но мы работаем