Читать интересную книгу Топот бессмертных - Илья Тё

Ей-богу, это был самый неудачный момент. Неудачный, разумеется, для мутанта. Сделав шаг в сторону карты, Аспирин был готов к чему-то подобному. На перепончатых лапах мелькнули когти, хлопнули уродливыми веками злые глаза. Всех тварей земных и небесных создал Господь. Но этого изготовила Зона – по собственному, млять, инженерному проекту.

Ствол подскочил, как кобра, и плюнул в склизкую морду свинцовой трассой. К радости Аспирина, к матерку его любимой трещотки присоединилось и гулкое хлопанье пистолета – это Белёк, получив наконец возможность стрелять, начал лупить по твари из «Дезерт Игл».

Срубленный двойным потоком металла, ластоногий с ревом опять отвалил на дно. Аспирин не двигался, поскольку патроны в рожке еще оставались. А вот Белёк, расстреляв обойму, спешно ее отсоединил и зацепил на жилете новую…

Слишком медленно, черт возьми! Либо тварь была очень умной, либо просто среагировала на движение, как и в случае с шагом Аспирина в сторону плавающей карты, но ластоногий выпрыгнул из воды!

Скандинав уже вгонял в пистолет обойму, когда тварь атаковала сбоку, кидаясь на поднятый пистолет и опрокидывая напарника плечом в воду. Щеку порвало первой, тут же когти скользнули по шее, продолжая рассекать кожу от уха к горлу, до кадыка! Аспирин почти физически ощутил, как вспарывается плоть Белошапочки, и только фонтан розовых брызг, поднятый окровавленным телом, выбил его из ступора.

Все это время руки стреляли сами, независимо от разума сталкера. Глаза Аспирина видели, как очередь из его «калаша» опрокидывает ластоногого обратно в поток, но это уже не имело значения!

Волны вокруг группы окрасилась алым. Белёк всплыл, и из его распоротой яремной вены как из маленького брандспойта, хлестала кровь.

«Зона… я твой… нафсегда».

– Нет же! Нет! – истошно заорал Аспирин, добивая ластоногого рваными очередями и бросаясь к Бельку, запоздало хватая его за плечи. Кровь еще текла из разорванной шеи, но уже слабым-слабым потоком.

Живые глаза юного интуриста больше не смотрели на Аспирина. Взгляд Белошапочки скользнул в небо и остался там навсегда.

За спиной послышался шлепок. Это Спортсменка уронила рюкзак в воду.

– ПДА, дура! Промочишь технику! – закричал сталкер, на миг повернувшись. – Достань его быстро!

Спортсменка испуганно дернулась, присела, исчезла под водой и тут же появилась со спасенным рюкзаком. Возможно, завернутый в пленку ПДА еще оставался цел…

Следом за всплеском, вызванным движением Спортсменки, вокруг наступила тишина, разбавляемая лишь журчанием воды.

Застывшие люди, однако, этого звука не замечали.

* * *

Спустя десять минут, когда компания выбралась из обрыва, Аспирин смотрел на умирающего Белошапочку и, возможно впервые в жизни, не знал, что сказать. Все, что бы ни было, звучало пошло или жестоко.

– Ну, ты это… – выдавил наконец Аспирин, – потерпи чуток, братан. Я знаю, чё надо делать.

С этими словами Аспирин, чувствуя, как немеют руки, поднял истасканный «Дезерт Игл», столь доблестно проявивший себя в руках Белошапочки в подземельях.

– Не нато… – прошептал Белошапочка, увидев движение верного товарища, – я-а… сам хочу. Не нато, Аспирин…

– Да не гони! – взорвался вдруг Аспирин. – Надо… Не надо… Надо! Так ты дохнуть будешь почитай еще полчаса.

– Упери… – выдавили немеющие губы. И Аспирин, прекрасно понимая, что делает глупость, да и жестокость, опустил спасительный пистолет.

Белошапочка умирал. Медленно. Секунда за секундой источая жизнь из отверстий в плоти. Смотрел в небо. И не кричал.

От немого ужаса Аспирин сглотнул и перекрестился. Спустя некоторое время глаза Белошапочки закрылись, и он, выражаясь литературным языком, издох.

Пилюля восьмая

Темное в темноте

Дело не в бабле…

Самая стремная фраза Зоны

Дождь херачил с самого утра весь день. Сезон муссонов принял вахту у своего туманного собрата и теперь отрывался на людишках по полной. Денек в хотеле соответственно выдался громким и нетрезвым. До вечера дожили единицы. Остальные, гонимые головной болью от непогоды и мутной ханки, постепенно расползлись блевать по норам и мирно похрапывать на своих спальниках и койках, согласно оплаченным местам. С приходом ночи шум грозы за окнами стих, но капли, барабанящие по крыше хотеля, напоминали, что вылазить на улицу – не судьба.

За столиками досасывали недопитое два десятка самых стойких. Рядом поклевывали носом оба охранника ночной смены. За стойкой, нагоняя суету в мертвый час, вертелся, словно уж в керосине, Кеша-Почтовый. Этот гаденыш, отложив курьерские дела на завтра, продрых весь день и нынче бодрячком обслуживал полудохлых клиентов, число коих верочно уменьшалось по мере достижения пацанами кондиции. Посему, когда почти в кладбищенской тишине противно заскрипела дверь заведения, Почта радостно встрепенулся, готовый встретить взглядом новенького потенциального носителя бабла, припершегося в хотель за хавалом и ночлегом. Радость Кеши, впрочем, мгновенно испарилась, едва он узрел, кто именно пожаловал на дикий сталкерский огонек.

На пороге стоял явный «турист». Хотя лицо пришедшего полностью скрывал мокрый капюшон ветровки, сразу было ясно, что он нездешний. Незнакомец расстегнул темно-серую куртку, и под ней открылся такого же цвета костюм, похожий на спортивный, но облепленный неимоверным количеством мелких кармашков. Под ветровкой с капюшоном скрывался молодой коротко стриженный паренек, лет этак двадцати пяти. Ничем не примечательное, среднестатистическое лицо выглядело хмурым и несколько уставшим. Пришедший окинул беглым взглядом помещение и уверенно потопал до стойки бара.

– Вечер добрый, – негромко, но отчетливо начал он. – Хочу поговорить с хозяином вашего уважаемого заведения. Он здесь?

– Однака-а нынче я за начальника, прикинь? – немного рассеянно съязвил Почтовый, слегка удивленный напористостью незнакомца. Среднестатистические «туристы», оказавшись в Зоне первый раз, среднестатистически очковали перед сталкерами (а Кеша, безусловно, почитал себя сталкером). Этот же борзел. Еще Кеша понял, что с оного юного ходока доход, а значит, и ночной процент будет невелик. Соответственно толковать с ним без толку. – А тебе чё надо-то, добрый человечек?

– Я же сказал. Мне нужен кто-то из хозяев. Допустим… Поршеневич Анатолий. А еще лучше – мистер Хохмачов.

– Ого! – Почта округлил глаза, услышав от незнакомца знакомые имена, и негромко загоготал, отчего полудохлые алкоголики за столами немного зашевелились. – А ты у нас, я смотрю, быва-ал. Да только, видно, давно очень. Хозяин-то нынче один – Толян. А Хохма-то, упокой его душу Гейгер, сгинул в Зоне уже год или полтора тому… Забыл, не помню. Так те чё от Толика нужно-то?

– Информация.

– Этого добра и у меня хоть жопой жри, – ухмыльнулся Почтовый, – лишь бы залезла вся, не торчала.

Полуживые пацаны, лениво наблюдавшие за туристом через мутное залапанное стекло граненых стаканов, вяло заржали от туповатой шутки. Но человек не обратил на их всхлипы никакого внимания. Он наклонился и постучал пальцами по столешнице. Пальцы сжимали зеленую купюру, скрученную папироской.

– Нужна информация о группе иностранных туристов, вышедших в Зону несколько дней назад. В основном японцы и американцы. – Гость тут же перешел к делу и помахал маленьким зеленым рулончиком над столешкой. – Разумеешь, дядя?

– Туристы, говоришь? Несколько дней назад? – Кеша почесал подбородок, задумчиво глядя на свернутые сто долларов. – А ты ничё не путаешь? У нас, типа, закрытая зона. Погранцы стоят, контролировают… Резолюция ООН, международные соглашения и ваще…

– Чего и следовало ожидать, – усмехнулся гость, отваливаясь на спинку барного стула и пряча баксы. – Нужной информации у шестеры по определению быть не может.

– Ты за базаром-то следи! – сказал охреневший от наглости туриста Почтовый.

– Сам следи за базаром, дяденька, – спокойно возразил гость, смело глядя в Почтовые глазки. – А я за твой базар денюшку заплачу.

– Маловато будет, однака…

– Во-от, это другое дело. Сразу видно, передо мной серьезный бизнесмен, а не мудила с подворотни. Даю еще сотню сверху. Годится?

– Мало!

– Это все.

– Да я, млять…

– Больше двухсот не дам! – Незнакомец вновь решительно наклонился к стойке. – Млять ты там, не млять, мне по хер. Или ты согласен, или я найду кого разговорчивей. Или беднее.

Почта помялся. Бабло манило и звало, словно голая девка после мореходки.

– Так те Рыжий нужен, что ли? – сдался наконец он.

– Да. Сталкер Поршень. Он же Анатолий-Рыжняк. Он же Толян. Тебе как еще разъяснить, дядя, на китайском?

– Оки-токи, малек. Однако борзый ты, капец. Когда с Толей будешь тереть, за базаром все же следи. Советую. А то он не я, резковат. – Почтовый, слизнул щедрые «чаевые», небрежно брошенные на стол гостем, и потопал за хозяином.