Рэдер застонал и бросился дальше. Добравшись до ступенек белого здания, он обнаружил, что это церковь.
В этот момент пуля ударила ему в ногу, возле колена.
Он упал и пополз в здание церкви.
Телеприемник у него в кармане говорил:
«Что за финиш, друзья мои, что за финиш! Рэдер ранен/ Он ранен, друзья мои, он ползет, он страдает от боли, но он не сдался! Нет, не таков Джим Рэдер!»
Рэдер лежал в приделе, около алтаря. Он слышал, как детский голосок сказал захлебываясь:«Он вошел туда, мистер Томпсон. Скорее, вы еще можете схватить его».
«Разве церковь не является убежищем, святыней?» — подумал Рэдер.
Дверь распахнулась настежь, и он понял, что никаких обычаев больше не существует. Собравшись с силами, Рэдер пополз за алтарь, потом дальше, к заднему выходу.
Он оказался на старом кладбище. Он полз среди крестов, среди мраморных и гранитных намогильных плит, среди каменных надгробий и грубых деревянных дощечек. Пуля стукнула в надгробие над его головой. Рэдер добрался до вырытой могилы и сполз в нее.
Он лежал на спине, глядя в небесную синеву. Вдруг черная фигура нависла над ним, заслонив небо. Звякнул металл. Фигура целилась в него.
Рэдер навсегда распрощался с надеждой.
«Стоп, Томпсон» — голос Майка Терри ревел, усиленный передатчиком.
Револьвер дрогнул.
«Сейчас одна секунда шестого! Неделя истекла!
Джим Рэдер победил!»
Из студии донесся нестройный приветственный крик публики. Ванда Томпсона угрюмо окружила могилу.
«Он победил, друзья, он победил! — надрывался Майк Терри. — Смотрите, смотрите на экраны! Прибыли полицейские, они увозят бандитов Томпсона прочь от их жертвы — жертвы, которую они так и не смогли убить. И все это благодаря вам, добрые самаритяне Америки. Взгляните, друзья мои, бережные руки вынимают Джима Рэдера из могилы, которая была его последним прибежищем. Добрая самаритянка Джэнис Морроу тоже здесь. Как знать, может, это начало романа? Джим, кажется, в обмороке, друзья, они дают ему возбуждающее. Он выиграл двести тысяч долларов! А теперь несколько слов скажет сам Джим Рэдер!..»
Последовала короткая пауза.
«Странно, — сказал Майк Терри. — Друзья, боюсь, сейчас мы не сможем услышать голос Джима. Доктор осматривает его. Минуточку…»
Снова последовала пауза. Майк Терри вытер лоб и улыбнулся.
«Это переутомление, друзья, страшное переутомление. Так сказал доктор… Ну что ж, друзья, Джим Рэдер сейчас немного нездоров. Но это пройдет! На службе Джи–би–си лучшие психиатры и психоаналитики страны. Мы сделаем для этого храброго парня все, что будет в человеческих силах. И все это за наш счет. — Майк Терри бросил взгляд на студийные часы. — А теперь время кончать, друзья. Следите за объявлениями о нашей новой грандиозной программе ужасов. И не расстраивайтесь. Я уверен, что вскоре мы снова увидим Джима Рэдера среди нас».
Майк Терри улыбнулся и подмигнул зрителям.
«Он просто обязан выздороветь. Ведь мы все ставим на него!»
СЛУЖБА ЛИКВИДАЦИИ[3]
Посетителя не следовало пускать дальше приемной, ибо мистер Фергюсон принимал людей только по предварительной договоренности и делал исключение лишь для каких–нибудь важных особ. Время стоило денег, и приходилось его беречь.
Однако секретарша мистера Фергюсона, мисс Дейл, была молода и впечатлительна; посетитель же достиг почтенного возраста, носил скромный английский костюм из твида, держал в руке трость и протягивал визитную карточку от хорошего гравера. Мисс Дейл сочла, что это важная особа, и провела его прямехонько в кабинет мистера Фергюсона.
— Здравствуйте, сэр, — сказал посетитель, едва за мисс Дейл закрылась дверь. — Я Эсмонд из Службы ликвидации. — И он вручил Фергюсону визитную карточку.
— Понятно, — отозвался Фергюсон, раздраженный отсутствием сообразительности у мисс Дейл. — Служба ликвидации? Извините, но мне совершенно нечего ликвидировать. — Он приподнялся в кресле, желая сразу положить конец разговору.
— Так уж и совершенно нечего?
— Ни единой бумажки. Спасибо, что потрудились зайти…
— В таком случае надо понимать, вы довольны окружающими вас людьми?
— Что? А какое вам до этого дело?
— Ну как же, мистер Фергюсон, ведь этим–то и занимается Служба ликвидации.
— Вы меня разыгрываете, — сказал Фергюсон.
— Вовсе нет, — ответил мистер Эсмонд с некоторым удивлением.
— Вы хотите сказать, — проговорил, смеясь, Фергюсон, — что ликвидируете людей?
— Разумеется. Я не могу предъявить никаких письменных доказательств: все–таки мы стараемся избегать рекламы. Однако, смею вас уверить, у нас старая и надежная фирма.
Фергюсон не отрывал взгляда от безукоризненно одетого посетителя, который си–дел перед ним, прямой и чопорный. Он не знал, как отнестись к услышанному.
Это, конечно, шутка. Всякому понятно.
Это не может быть шуткой.
— И что же вы делаете с людьми, которых ликвидируете? — спросил Фергюсон, поддерживая игру.
— Это уж наша забота, — сказал мистер Эсмонд. — Важно то, что они исчезают.
Фергюсон встал.
— Ладно, мистер Эсмонд. Какое у вас в действительности ко мне дело?
— Я уже сказал, — ответил Эсмонд.
— Ну, бросьте. Это же несерьезно… Если бы я думал, будто это серьезно, я бы вызвал полицию.
Мистер Эсмонд со вздохом поднялся с кресла.
— В таком случае я полагаю, что вы не нуждаетесь в наших услугах. Вы вполне удовлетворены друзьями, родственниками, женой.
— Женой? Что вы знаете о моей жене?
— Ничего, мистер Фергюсон.
— Вы разговаривали с соседями? Эти ссоры ничего не значат, абсолютно ничего.
— Я не располагаю никакими сведениями о вашем супружестве, мистер Фергюсон, — заявил Эсмонд, опять усаживаясь в кресло.
— Почему же вы упомянули о моей жене?
— Мы установили, что основную статью нашего дохода составляют браки.
— Ну, у меня–то все в порядке. Мы с женой отлично уживаемся.
— В таком случае Служба ликвидации вам ни к чему, — заметил мистер Эсмонд, сунув трость под мышку.
— Минуточку. — Фергюсон стал расхаживать по комнате, заложив руки за спину. — Понимаете ли, я не верю ни одному вашему слову. Ни единому. Но допустим на секунду, что вы говорили серьезно. Это всего лишь допущение, имейте в виду… какова будет юридическая процедура, если я… если бы я захотел…
— Достаточно вашего согласия, выраженного словесно, — ответил мистер Эсмонд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});