Наконец Александр с некоторой долей недовольства потребовал, чтобы атлас поднесли к его трону. Однако он сильно разочаровался, когда увидел, что его империя была обозначена карандашом на карте мира.
– Я полагал, что оставил могущественный след в мире, – сказал он. – Но сколь многого я даже не увидел.
Пользуясь атласом, капитан Гроув объяснил, что его предложение состоит в том, чтобы, объединив силы, выступить маршем на Вавилон.
Абдыкадыр попробовал рассказать о радиосигналах, пойманных космонавтами с борта «Союза». Это, естественно, вконец обескуражило греков и македонян, но, на счастье, Джош и Редди сумели подыскать подходящие красочные выражения.
– Это – как звук неслышимых труб, – сказал Редди. – Или как вспышка солнца в невидимых зеркалах…
Абдыкадыр продолжал:
– И единственный сигнал, услышанный нами, исходил вот отсюда. – Он указал на Вавилон. – Именно здесь мы, скорее всего, сумеем понять, что случилось со всеми нами и со всем миром.
Все это было переведено Александру.
При упоминании о Вавилоне македоняне заволновались. Уже много дней они не имели никаких вестей ни из Македонии, ни откуда бы то ни было еще за пределами долины Инда – да и британцы давно не получали весточек из дома, из своего времени. И всем было понятно, куда надо двигаться, если все так и будет продолжаться: Александр всегда намеревался превратить Вавилон в столицу империи, протянувшейся от Средиземного моря до Индии – империи, где земли были бы соединены между собой морскими и речными путями. Возможно, именно теперь его мечта могла осуществиться даже с помощью тех сил, что были сосредоточены в его руках, и даже при том, что весь прочий ведомый ему мир исчез.
Исходя из всего этого, наилучший путь был ясен. Как только было достигнуто согласие, Редди ужасно разволновался.
– Вавилон! Боже мой, куда же заведут нас все эти приключения?
Переговоры быстро скатились к обсуждению практических вопросов – времени начала похода, снабжению продовольствием. Свет за стенами шатра потускнел. Слуги подносили и подносили вино. Собравшиеся все более расслаблялись, встреча становилась все более шумной.
Отойдя в сторону от македонян, Джош, Абдыкадыр, Бисеза и Редди собрались вчетвером.
Бисеза сказала:
– Нужно что-то оставить для Сейбл и Коли на тот случай, если они все-таки доберутся сюда.
Стали обсуждать такие ориентиры, как большие стрелы на земле, выложенные из камней, каменные пирамидки, внутри которых лежали бы записки. Было даже предложение оставить для космонавтов рации.
– Скажите, а вам нравится то, – осведомился Абдыкадыр, – что мы доверяем свою судьбу Александру и его войску?
– Да, – без раздумий отозвался Редди. – Аристотель учил этих парней открытости ума и сердца, учил любознательному отношению к миру. Поход Александра был настолько же завоевательской кампанией, насколько и исследовательской экспедицией…
– Капитан Кук с армией в пятьдесят тысяч человек, – проворчал Абдыкадыр.
– И конечно же, – продолжал свою мысль Редди, – именно эта открытость позволила им воспринять традиции незнакомых народов и так спаять воедино империю, что, если бы не безвременная смерть Александра, это громадное государство просуществовало бы не одно столетие, опережая остальные цивилизаций.
– Но здесь, – заметил Джош, – Александр пока не мертв.
Бисеза видела, что Александр наблюдает за ними. Вот он запрокинул голову и что-то негромко сказал евнуху.
«Уж не услышал ли он то, о чем мы говорили? – подумала Бисеза.
Редди закончил свою мысль:
– Мне не приходит на ум лучшей идеи, чем основать «Британскую империю» в Азии и Европе за две тысячи лет до того времени, когда она возникла!
– Но империя Александра, – возразил Джош, – не имеет ничего общего с демократией и духовными ценностями древних греков. Он совершал отвратительные зверства – например, сжег город Персеполь. Каждый новый этап его бесконечного похода оплачивался добром, награбленным за время предыдущего этапа. Он бросался чужими жизнями, как спичками. По некоторым оценкам, на его совести три четверти миллиона погибших.
– Он был человеком своего времени, – заявил Редди так упрямо и цинично, словно лет ему было в два раза больше, чем на самом деле. – Чего тут ожидать? В его мире порядок исходил только от империи. Внутри границ империи существовали культура, порядок, возможность развития цивилизации. За ее границами – только варварство и хаос. И не было другого способа управлять миром! И между прочим, достижения Александра его пережили, хотя самой империи это было не суждено. Он распространил греческий язык от Александрии до Сирии так гладко, будто варенье на хлеб намазал. Когда римляне двинулись на восток, они обнаружили там не варваров, а людей, говорящих по-гречески. Если бы не это греческое наследие, христианство из Иудеи распространялось бы с гораздо большим трудом.
– Возможно, – не стал спорить Абдыкадыр. – Но не забывай, Киплинг, – добавил он с усмешкой, – я – не христианин!
К ним подошел капитан Гроув.
– Полагаю, мы свое дело сделали, – негромко произнес он. – Я необыкновенно рад тому, что нам удалось так быстро достигнуть соглашения, и просто поразительно, как много у нас общего. Получается, что когда дело доходит до того, что нужно переместить войско из одного места в другое, за две тысячи лет ничего так уж сильно не изменилось… Но послушайте: я заметил, что встреча стала носить не самый деловой характер… Я слышал об Александре и том разврате, который его окружал, – с печальной усмешкой заметил капитан. – И я бы, несомненно, предпочел ретироваться отсюда, но боюсь, с точки зрения политики надо еще немного тут послоняться и свести с этими ребятами знакомство поближе. Не волнуйтесь: с вином я не переусердствую! Мои парни тоже побудут тут со мной, но если вы хотите удалиться…
Бисеза воспользовалась этим предложением. Редди и Джош тоже решили уйти. Правда, на выходе Редди с некоторой завистью оглянулся на мерцающий интерьер царского шатра, где перед троном начала танцевать весьма недурственная собой девица в легкой накидке.
Снаружи, у входа в шатер, Бисезу поджидал Филипп, грек, лекарь Александра. Бисеза поспешно позвала де Моргана. Снабженец был полупьян, но переводить еще мог.
Филипп сказал:
– Царь знает, что ты говорила о его смерти.
– О… Мне очень жаль.
– И он хочет, чтобы ты сказала ему, как он умрет. Бисеза растерялась.
– У нас есть только предание. Рассказ о том, что с ним случилось…
– Он скоро умрет, – выдохнул Филипп.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});