— Возможно, но гадят они ничуть не меньше! — припечатала герцогиня, брезгливо покосилась на неаппетитную плюху, упавшую в этот момент на скатерть рядом с приборами хозяйки вечера, прижала платочек к носу и удалилась. Затем удалились и все остальные, гости — с обеда, хозяйка из города.
Баронесса Промпт рассказывала эту историю оживленно, со смешками и улыбками, иногда шутливо грозила пальцем, а леди Анна слушала вполуха, боролась с приступом брезгливости и пыталась найти предлог поблаговиднее, чтобы улизнуть от золовки. Наконец графиня сослалась на то, что ее внимания требуют и другие гости. Баронесса проявила понимание и отпустила ее, напоследок одарив замечанием:
— Теперь ты видишь, как тебе повезло с герцогиней! Видимо, сегодня у нее благодушное настроение. Она ведь даже девочек похвалила, впрочем, они того заслужили! Ты прекрасно их воспитала! Жаль, что твоя племянница была лишена твоего влияния в детстве, а сейчас уже поздно! Слишком дерзка! Слишком!
Леди Анна сочла за лучшее промолчать и улизнуть, уходя она случайно встретилась взглядом с Дороти. Графиня вздрогнула и зажмурилась, отсекая себя от злобы, идущей от этой субтильной девушки. А когда вновь открыла глаза, Дороти, как и прежде, была скромна, мила и суетлива.
Следующими гостями, которым графиня Динтон уделила внимание, была чета Госипов. Леди Аделаида порадовала хозяйку бала искренностью и теплотой, кроме того, подруги в очередной раз смогли понаблюдать и обсудить, как хорошо смотрятся Чарльз и Селия вместе.
И действительно, на смену медленному вальсу пришла игривая мазурка. Желающих было много, и все пары выстроились в несколько квадратов по четыре пары, благо размеры зала это позволяли. Селия и Чарльз оказались в одном квадрате с бароном Бэдгером и Кити. Барон вздыхал и смущался. Кити сверкала глазами, сдерживая веселье. Приглашение молодого человека и в этот раз не обошлось без курьеза.
Сестры щебетали в общем кружке знакомых, когда тяжёлой поступью к ним подошёл барон. Поприветствовав всех дам, он склонил свою большую голову перед Лизи и запинаясь произнес:
— Позвольте мне иметь удовольствие пригласить Вас на мазурку.
Девушки замерли. Все они были уже довольно взрослые леди, каждая выезжала второй, а некоторые и третий сезон, но по-прежнему мазурка считалась для них чем-то неимоверно романтичным и в то же время недостижимым. Безусловно, они умели танцевать её, и даже иной раз танцевали на людях с кем-то из родственников. Но вот так! С новым в их кружке и явно смущенным молодым человеком! Ни одна не могла похвастаться подобным событием. Лизи вздернула носик, победно оглядела подруг и холодно поинтересовалась:
— И кого же именно из нас вы приглашаете?
Ни у кого из наблюдавших за этой сценой, да и у самой Лизи, не было ни малейшего сомнения, что он обращается именно к ней, но девушка решила немного помучить его за холодность при недавней встрече в парке. Не ожидавший ни вопроса, ни такого тона барон окончательно стушевался. Поддавшись порыву, ему на помощь пришла Кити, несколько потеснив сестру, она с веселым смехом вложила руку в протянутую ладонь барона и заявила:
— Конечно меня! Не думаю, что хоть один из присутствующих здесь джентльменов рискнет пригласить такую злюку и задаваку, как ты!
Барон растерянно похлопал ресницами, шумно вздохнул, с тоской посмотрел на одну сестру и повел танцевать другую. Лизи осталась стоять, кусая от досады губы и делая вид, что не замечает прикрытые веерами усмешки подруг.
После мазурки был ужин. Столы накрыли на втором этаже, в большой комнате, расположенной как раз над бальным залом. Все беседовали, шутили и вкусно кушали. Голодным из-за стола у леди Анны ещё никто не уходил. А после сытного ужина расслабленные гости разбрелись по интересам. Кое-кто продолжил танцы, кто-то вернулся за карточный стол, кто-то вольготно расположился на диванах и кушетках, чтобы вдосталь посплетничать и пофилософствовать.
Грегори бродил по дому, не примыкая ни к одной из групп, нигде не задерживаясь подолгу. Сестры постарались на славу, украшая особняк. Терраса, столь же просторная, как и бальный зал, их заботами стала ещё и столь же уютной. Решетки для вьющихся растений и перголы, увитые зеленью, не только украсили её, но и отгородили от основного пространства несколько укромных местечек для отдыха. Двери и высокие окна на террасу распахнули, позволяя по-весеннему свежему и по-летнему теплому воздуху беспрепятственно врываться в бальный зал. Если изнутри дом озарялся множеством восковых свечей, то на террасе царил приятный глазу полумрак. Именно здесь Грегори позволил себе задержаться чуть дольше. Вдыхать ночной воздух, вслушиваться в слегка приглушенный гул голосов в доме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Постепенно из общего шума выделились звуки, более всего напоминающие всхлипы и шмыганье носом. Грегори потратил несколько мгновений на раздумья, будет ли уместно, если он зайдет за увитую зеленью перегородку и предложит свою помощь. Дело решил уж вовсе душераздирающий всхлип. Грегори вздохнул, откашлялся и шагнул в густой полумрак со словами:
— Леди, могу я предложить свою помощь?
В ответ раздался испуганный писк, и Грегори увидел Лизи. Она встрепенулась было, но, узнав брата, успокоилась.
— Лизи? Что случилось? Почему ты плачешь? Кто посмел тебя обидеть? Где Кити? — Грегори засыпал сестру вопросами.
На последнем вопросе успокоившаяся было девушка вновь залилась слезами.
— Мы поссорились, — призналась она, уткнувшись в платок.
— И из-за этого ты устроила здесь такой водоразлив? — рассмеялся Грегори. — Если бы я рыдал каждый раз после ссоры с Чарльзом, половина Ритании давно бы уже ушла под воду. Не переживай, какова бы ни была причина вашей ссоры, вы всё выясните и обязательно помиритесь.
— Наверное, ты прав, — вздохнула сестра. — Но мы раньше никогда…
— Как это никогда? — с наигранным возмущением воскликнул молодой человек. — А когда вы делили котят? Или решали, чья очередь писать тетушке Миранде? А помнишь, как вы пытались выяснить, кто из вас выше?
— Да, — слабо улыбнулась Лизи в ответ. — Но это всё не то. Сейчас всё гораздо серьёзнее.
— Но ведь и вы гораздо старше, а значит, разберетесь значительно быстрее! — продолжил брат свои уговоры. — Не вешай нос, вспомни о своих обязанностях, а я попробую найти Кити. Надеюсь, мне не придётся вытирать нос ещё и ей.
— Но ты не вытирал мне нос!
— Разве? Ну хоть в этом мне повезло!
— Грегори, иногда ты просто невыносим! Но я всё равно люблю тебя.
Лизи на мгновение прижалась к груди брата, он осторожно, чтобы не повредить прическу, погладил её по голове:
— Я тебя тоже, малышка.
Лизи ещё немного посопела, а окончательно успокоившись, упорхнула к гостям. Грегори покачал головой и отправился на поиски второй сестры. Побродив еще четверть часа по первому этажу, он начал беспокоиться всерьез. Чарльз заметил его метания:
— На тебе лица нет! Что произошло? Отец?
— Нет, не он. Я не видел его после ужина, — отмахнулся Грегори. — Кити!
— Что на этот раз случилось с нашей ходячей катастрофой?
— Если коротко, то они с Лизи поссорились, и теперь Кити нигде нет.
— А ты поднимался в её комнату?
Грегори едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу, и с тихим смешком произнес:
— Очевидное решение! Конечно, еще не смотрел, но сейчас поднимусь и проверю.
— А я поброжу здесь и скажу слугам, чтобы тихонько глянули в цоколе. Вряд ли она пошла бы на кухню во время приема, но мало ли.
— Договорились, — Грегори кивнул брату и отправился к боковой лестнице на второй этаж.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Заглядевшись на веселье, устроенное молодежью в малой гостиной, он несколько отвлекся и буквально столкнулся с какой-то леди на нижней ступеньке лестнице.
Леди прошептала что-то маловразумительное и, поправляя оборки на плечах и лифе, юркнула в женскую уборную, расположенную неподалеку. Грегори едва не присвистнул ей вслед. Дама имела вид столь встрепанный и расхристанный, что вряд ли столкновение на лестнице было тому причиной. Разве что они бы с этой лестницы упали. Но поскольку этого не случилось, молодой человек посчитал себя абсолютно невиновным в подобном состоянии ускользнувшей дамы.