«Все это время Трэгер жил у меня». Пока полиция, ФБР и, вне всякого сомнения, родное ведомство Трэгера пытались выследить человека, которого описывали как обезумевшего убийцу, чьи навыки, в прошлом поставленные на службу родине, теперь — и так далее, и так далее… В неудержимом потоке информации трудно было не поверить, будто Трэгер повинен в смерти Брендана Кроу, хотя и оставалось неясно, как именно он его убил. В «Эмпедокле» других версий и не рассматривали. Несомненно, Хизер слышала все разговоры, знала о негодовании Ната, об усилении мер безопасности — слышала, но молчала. И Лора поверила словам Хизер о том, что Трэгер не чудовище, каким его представляют в прессе.
Однако беспокойство Лоры возрастало прямо пропорционально расстоянию от аэропорта, и к тому времени как она въехала в ворота «Эмпедокла», мысли ее уже были заняты текущими проблемами. Теперь всю свою созидательную энергию Нат направлял туда, где предстояло возвести «Приют грешников». Значительную часть земли «Эмпедокла» занимал лес, и архитектор выбрал идеальную площадку меньше чем в миле от административного корпуса, в дальнем конце территории. Нат сходил туда с Дунканом Стройком, выслушал его объяснения, затем хорошенько все обдумал, посоветовался с Лорой и велел приступать.
И разумеется, приступать немедленно. Новый комплекс должен был состоять из музея, часовни и административного здания. На первое время. Габриэль Фауст вел себя так, словно решения принимались где-то на противоположном конце земного шара. Странный человек. Сначала он показался стеснительным, понурым — безделушкой, привезенной Зельдой из поездки, но постепенно превратился в темпераментного эксперта, объясняющего непосвященным премудрости своего ремесла. Рукопись третьей тайны явилась настоящей удачей.
— Как вы о ней узнали? — спросил Нат, когда Фауст сообщил о похищенной из Ватикана папке. Естественно, Лора при этом присутствовала.
— Позвонили по телефону.
— Какой-то чудак?
— Именно так я и подумал. И положил трубку.
Фауст объяснил, с обилием ненужных подробностей, о мерах предосторожности, которые предпринял для встречи с неизвестным. На этом этапе он пригласил на сцену Ната. Продолжение было в высшей степени странным. Нат без разговоров выписал четырехмиллионный чек на получателя, и Габриэль Фауст в одиночку отправился на свидание. Все было обставлено мудрено, как при похищении. Фауста предупредили, что если приведет кого-нибудь еще, то поплатится жизнью. Через полтора часа герой вернулся в «Эмпедокл», сверкая глазами и прижимая к груди сокровище. После проверки он сделал заявление. Бедный отец Трепанье, казалось, вот-вот разрыдается от счастья.
И что теперь? Габриэль завел об этом речь с Игнатием Ханнаном.
— Это ведь краденая вещь?
— Ну, вы рассуждаете слишком прямолинейно. Как я уже говорил, в музеях полно экспонатов, скажем так, с очень сомнительным происхождением.
— Краденых?
Фауст пожал плечами.
— Краденых! — воскликнул Нат Ханнан. — Послание благословенной Девы Марии! Вот почему это преступление особенно кощунственно.
К этому Фауст оказался не готов. Объявляя о приобретении, новый директор «Приюта грешников» готовился купаться в лучах славы, ему же устроили настоящую взбучку.
— Почему не спасенных?
— Доктор Фауст, вы подготовили отчет? — вмешалась Лора. — С указанием на содержание документа?
— Немедленно этим займусь.
— Разумеется, сами вы прочитали послание, — продолжала Лора.
— Естественно.
— А эксперт, к которому вы обращались?
— Инагаки? Да.
— Кто-то еще?
Короткая пауза.
— Нет.
— Вы ответили не сразу, — заметила Лора.
— Я считаю жену своим вторым «я», а не кем-то еще.
— Зельда читала послание?
— О, нет. Нет! Но мы с ней его обсуждали. Как муж с женой.
Габриэль удалился, чтобы подготовить заявление, о котором говорила Лора.
— Ну?
Нат смотрел на нее, но Лора давно научилась определять, когда ему действительно нужен ее совет.
— Что ты собираешься сделать? — спросила она.
— Возвратить документ.
Возвратить не читая. У Игнатия Ханнана не было ни малейшего желания увидеть послание Богородицы, переданное через сестру Лусию и предназначавшееся Папе. Он искренне назвал кощунством то, как документ попал к нему в руки. После торжественного собрания драгоценный документ отправился в служебный сейф «Эмпедокла».
Габриэль Фауст принес отчет о новом приобретении. Нат его поблагодарил и попросил Лору переписать заново.
VIII
Он рассказал ей про Беа
Отец Джон Берк встретил гостей в римском аэропорту на ватиканской машине. Он сел вперед к водителю, и первым делом они отвезли Хизер в монастырь бригиттинок на кампо дей Фиори, где она остановилась. Затем направились в каса дель Клеро рядом с церковью Сан-Луиджи дей Франчези. Берк уладил все вопросы. Он поднялся вместе с Трэгером в комнатку, больше похожую на шкаф, с комодом, письменным столом и кроватью, на вид шириной фута два. Трэгер бросил чемодан на постель.
— Спасибо.
— Здесь все очень скромно. Лора особо подчеркнула, что место должно быть тихим, а что может быть тише обители для священников?
Берк заверил, что соседи не будут приставать к гостю с вопросами и вообще не обратят на него особого внимания.
— Временные постояльцы то и дело меняются, а постоянные жильцы держатся вместе. Борода — это неплохо.
Что ж, последняя фраза все прояснила. Трэгер гадал, известно ли отцу Берку, что тот укрывает беглеца. Судя по всему, Лора рассеяла все сомнения брата, если они у него и были. Отец Берк протянул Трэгеру визитку.
— Здесь есть и номер моего сотового.
Трэгер поднес карточку к виску на манер салюта. И остался один.
Ванная размерами лишь немногим уступала самой комнате. Опустив чемодан на пол, Трэгер растянулся на кровати. Очень высокий потолок. Он принялся мысленно вычислять площадь в квадратных футах, сравнивая высоту стен с шириной комнаты. Положить бы ее набок.
Трэгер не жаловался. Живя у Хизер, он много размышлял. Требовалось еще время. Образ Беа, привязанной к креслу, возникал и исчезал. Дорогая, несчастная женщина. Работая в ЦРУ, Трэгер постоянно тревожился, как бы не навлечь опасность на Беа, но обошлось. Выйдя в отставку, он совершенно зря перестал волноваться.
Неужели Дортмунда тоже нет в живых, неужели он стал очередной вехой на кровавом пути Анатолия и подтверждение его смерти — лишь вопрос времени? Дортмунд уже много лет в игре, он пережил бесчисленные необъявленные сражения и заслужил тишину и покой домика у моря. Теперь Трэгеру казалось, что Дортмунд, отправляя его в Рим, чувствовал, что они оба возвращаются на поле боя.
Что ж, вот он снова прибыл в Рим, на этот раз ускользнув от ищеек, которые охотятся за ним по всем Штатам. Считая его слетевшим с катушек бывшим агентом спецслужб.
— Я не могу здесь оставаться, — сказал он Хизер, вернувшись домой после того, как обнаружил тело Беа.
— Да нет же, оставайся сколько нужно.
— Мой сейф взломали.
Хизер посмотрела на него.
— Документ пропал?
— Да.
Он рассказал ей про Беа. Странно, но существование зла нисколько не удивило Хизер.
Пока Трэгер жил у нее, она спала на кушетке внизу, в молельне, уступив ему комнату. Сама Хизер в этой комнате никогда не ночевала. Напротив была еще одна, поменьше, с голубыми стенами, ситцевыми занавесками, пейзажами в пастельных тонах и пушистым ковриком у кровати. Сначала Трэгер решил, что Хизер обычно спит здесь, но в конце коридора нашел еще одну спальню, с узкой кроватью, туалетным столиком и жалюзи на окнах. На стене, у изножья, висело очень большое распятие. На столике стояла копия статуи Богородицы в Фатиме. Через спинку кровати были перекинуты деревянные четки.
Трэгер нехотя признал мастерство Анатолия — не в убийствах, которые были по плечу любому из старой гвардии, а в том, как ловко он обработал средства массовой информации. Были ли у него помощники? И кто? После исчезновения Дортмунда Трэгер почувствовал, что остался совсем один. Быть может, определение «слетевший с катушек бывший агент спецслужб» не лишено смысла? А по-прежнему ли Карлос Родригес считает его уполномоченным представителем своего ведомства? Самое время выяснить.