Невин плотно закутался в плащ, потому что воздух был холодным и обещал скорую зиму, и лениво посмотрел вниз, во двор. Кто-то там бродил. И то, как он двигался, этот невидимка, вызывало подозрения: человек делал несколько шагов, останавливался, чтобы тщательно осмотреться, а затем снова медленно трогался с места. Поскольку голову Невина заполняли мысли о шпионах, он покинул крышу и поспешил вниз. Старик бежал так быстро, что едва не закончил свое физическое существование прямо там. Когда он выскочил во двор, таинственная фигура куда-то подевалась. Бормоча проклятия себе под нос, Невин призвал простейших духов, среди них оказался большой крапчатый гном, который тоже видел крадущегося человека. Гном повел Невина прямо за главный брох, по направлению к конюшням, совершенно не выказывая страха. Невин подумал, что наверное зря предположил, будто черный двеомер послал шпиона прямо в дан. Увидев «дичь», он понял, что это был Браноик. Даже в темноте парня легко можно узнать по росту, могучему телосложению и манере стоять, широко расправив плечи.
— Добрый вечер. Дышишь воздухом?
— В некотором роде, советник. Я… э, ну… мне показалось, что я видел огонь.
— Боги! Где?
— Ну, я ошибся, — он был сильно смущен. — Я очень рад, что никого не разбудил. Наверное, мне это приснилось.
— Правда? Расскажи мне об этом.
— Ну, поскольку я — новый человек, то получил койку как раз у окна, где сильно сквозит. Мне приснилось, будто я не сплю и выглядываю наружу, а стены дана горят огнем. Я уже хотел поднять тревогу, но затем вспомнил, что у этого дана каменные стены, а не деревянный частокол или что-то в этом роде. Именно тогда я, должно быть, и проснулся. Но я все лежал на койке и думал об этом, и это на меня давило. Вот я и надел сапоги и решил пойти взглянуть. И как только вышел, понял, что это был сон. Правда, очень четкий, господин! Его явно наслал демон.
Невин был поражен. Очевидно, этот молодой воин обладает двеомером и в своем полусонном состоянии видел, как Невин запечатывал стены. Тем не менее, никто из мужчин в заколдованном круге его вирда никогда не проявлял таких талантов. «Все круги ада, — подумал Невин и добавил раздражено: — Так кто же он?»
— Скажи мне, у тебя часто бывают такие сны?
— Ну, иногда… То есть я никогда раньше не видел пожар, но временами я вижу сны, которые кажутся совсем реальными, такими, что я готов поклясться, будто вообще не спал. Время от времени… — Он замолчал.
— Время от времени ты видишь что-то, что потом оказывается правдой.
Браноик резко втянул ноздрями воздух и быстро отступил назад.
— Если лорд простит меня… мне лучше уйти, — заикаясь, пробормотал он. — Здесь очень холодно.
Он повернулся и побежал прочь от человека, который раскрыл его тайну. «Молодой олух!» — подумал Невин с любовью. Ему придется еще поговорить с Браноиком, неважно, кто он там такой на самом деле. И тут Невин все понял. Разгадка находилась у него под носом, но она была преподнесена в такой форме, что он попросту не пожелал ее увидеть.
— Этого не может быть! Властелины Вирда не стали бы делать такого со мной!
И тем не менее, он вспомнил последнее воплощение Бранвен. Гвенивер мечтала стать лучшим воином во всем Дэверри. В нынешней жизни Властелины Вирда дали ей тело, подходящее для исполнения этой мечты, и теперь она, как надеялся Невин, наконец успокоится. Насколько он знал, Бранвен все еще отрабатывала ту часть своего вирда, которая не имела никакого отношения к нему лично. Какой бы ни была причина, Бранвен вернулась к нему в теле Браноика из Белглейда. Невин ходил взад-вперед по темному, тихому двору. Ему было плохо от усталости. В выборе тела ее душой он видел послание для себя. Раньше он надеялся, что Бранвен снова его полюбит, что у них сложатся теплые, человеческие отношения, что это не будет прохладной отстраненностью учителя и соблюдающего дисциплину ученика. Очевидно, такая любовь им запрещена. Невин увидел Браноика, как предупреждение: он должен учить двеомеру душу и забыть о внешней форме, в которую она облачена, и ее возможных эмоциях. Несмотря на сердечную боль, которую причиняло ему это решение, ему придется принять волю Великих. За долгие годы, минувшие с тех пор, как дал поспешную непродуманную клятву, ему пришлось уже принять многое и многое… В конце концов, в ближайшее время его ждет работа такая важная, что его собственные чувства, даже его собственный вирд выглядели незначительными. Думая о предстоящем сражении, Невин смог отстраниться от личной печали. Он чувствовал, как надежда ласкает его сердце. Впереди ждали опасности и скорби, но после этого Свет снова победит в истерзанном королевстве.
* * *
На следующий день, прохладный, но солнечный, Маддин отправился немного прогуляться вдоль берега озера. Он нашел теплое местечко под ивой с облетевшей листвой и сел настроить арфу. Она никогда не была дорогим инструментом, а теперь, после долгих лет путешествий у него за седлом, на ней появились многочисленные царапины, и она выглядела старенькой. И, тем не менее, звучала она слаще, чем любая дорогая арфа в королевстве. Хотя барды во дворцах великих лордов предлагали ему за нее золото, Маддин лучше расстался бы с ногой. И хотя те же самые барды умоляли его раскрыть им его секрет, он никогда этого не делал. В конце концов, разве они поверили бы Маддину, скажи он правду? Да, простейшие духи околдовали ее для него. Он часто видел, как духи дотрагиваются до арфы, гладя ее, как любимую кошку, и каждый раз, когда они это делали, арфа пела с новой, разрывающей сердце сладостью. Когда Маддин настраивал инструмент в тот день у озера, Элементали пришли послушать. Они появлялись из воздуха, поднимались из воды — сильфы, лешие и гномы собирались вокруг человека, которого считали своим личным бардом.
— Думаю, пришло время сложить песню о принце Марине. Как я понимаю, вы тоже считаете его истинным королем. Я видел, как вы ездите у него на седле и собираетесь вокруг него в зале.
Они все кивнули с торжественным видом. Такими Маддин их никогда не видел. Одна ундина, по которой стекла иллюзорная вода, не могла ждать в тишине. Она протянула ручку и со всей силы ущипнула зеленого гнома. Он дал ей пощечину, и они сцепились, лягаясь и кусаясь, пока Маддин не заорал на них, чтобы те прекратили драться. Они оба надулись, но снова сели, держась, как можно дальше друг от друга.
— Вот так-то оно лучше. Может, мне вначале спеть о Дилли-Невидимке? Как вы считаете?
Они кивнули и заулыбались, придвигаясь ближе. За долгие годы Маддин собрал народные песенки о Дилли-Невидимке и других простейших духах, постепенно добавляя стих за стихом и проясняя различные рассказы новыми подробностями. Он научил этой веселой саге бардов в данах, где жили дети благородных господ, и вскоре песню знала половина Элдиса. В минуты, подобные этой, когда войны казались чем-то далеким, он с радостью думал, что детская песенка переживет его и станет передаваться от барда к барду, когда сам он будет лежать в могиле. Когда песня закончилась — а она длилась целых двадцать минут — большинство простейших духов ускользнули, но несколько задержались, и среди них — голубая сильфида, сидевшая рядом с ним, пока он наблюдал за рябью на озере. Арфа молча лежала у него на коленях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});