Дальнейшие события развивались с завидной быстротой. Первая, кого солнечный бог заметил, прибыв с Лемноса на Беотийский берег, была Пифия. Она стояла у кромки воды и размахивала руками, призывая лучника обратить на нее внимание.
— Давно не виделись, — буркнул Феб. От этой женщины у него всегда болела голова. — А ты стала прилично одеваться. — Он окинул взглядом новенький снежно-белый пеплос прорицательницы и блестящие золотые браслеты у нее на руках. — Что это у тебя под глазом?
Справедливости ради, синяк следовало заметить в первую очередь. Так же как и кровоподтек на щеке. Да и ткань пеплоса оказалась кое-где разорванной.
— Нас оскорбили! — воскликнула Пифия, пытаясь укорить беспечного покровителя за слишком долгое отсутствие. — Мое бедное святилище!
— Мое святилище, — поправил Аполлон.
Женщина осеклась.
— Садись-ка. — Феб втянул ее за руку на облако, и они поплыли к Дельфам. — Кто же осмелился нас обокрасть?
— Геракл! Этот невежа и грубиян! — задыхаясь от обиды, начала Пифия. — Вломился среди ночи и украл треножник. Тот золотой, сидя на котором я прорицаю.
Феб сдвинул брови.
— Я понимаю, господин, — стенала жрица, — что должна была умереть, спасая ваше имущество…
— Что за чушь? — поморщился гипербореец. — Ты — мое имущество. Спасибо, что осталась в целости и сохранности.
Он склонился с тучи и посмотрел вниз. За годы, что солнечный бог не бывал в Дельфах, его знаменитый оракул преобразился. Круглый храм Пупа оброс лавровыми деревьями, в роще появилось множество мраморных жертвенников для богатых даров, по дорожкам нескончаемой вереницей текли богомольцы. Многие приезжали с семьями и челядью. Для них в отдалении красовались специальные странноприимные дома с красными черепичными крышами, сновали рабы, седлая и расседлывая мулов.
— Ты хорошая хозяйка, — похвалил Аполлон, помогая Пифии спуститься с тучи на землю. — Иди приберись в святилище, а я попробую вернуть наш треножник.
Тем временем Геракл, отягощенный грузом награбленных драгоценностей, прилег отдохнуть в дубовой роще возле города Орхомен. Золото нужно было ему для мены. Царь Эврисфей вновь отправил его на поиски очередного подвига. На этот раз боец должен был добыть знаменитый пояс царицы амазонок и двигался в хорошо знакомом Фебу направлении.
Завидев спящего героя, Аполлон камнем кинулся на него с небес. Он вытряхнул на голову грабителю всю сумку похищенных у Зевса молний и чуть не испепелил его. Покрытый ожогами Геракл отмахивался, как умел, но сияющий золотой шар всякий раз ускользал от его медвежьих лапищ, чтоб тряхнуть противника новым зарядом. Кровь затекала гиганту в глаза, мешая видеть врага, а Аполлон все не унимался.
Был тот редкий случай, когда Геракл догадался, что не прав. Он запросил пощады, обещая вернуть награбленное. Феб отлетел на почтительное расстояние, принял человеческий облик и не без опаски приблизился к герою. Ибо тот, кто положится на слово взбесившейся горы, — сам безумец.
Но Геракл не собирался нападать. Им овладела апатия.
— Знаешь, как провели меня боги? — спросил он у Аполлона. — Мне скостили пару подвигов. Тот, что с гидрой, и тот, что с конюшнями. А обещали взять на Олимп!
Геракл был обижен, как ребенок. Фебу стало стыдно.
— Я могу помочь тебе с амазонками, — сказал он.
— Говорят, они бешеные бабы?
— Совсем нет, — пожал плечами лучник. — Я знавал Андромаху. Порядочная женщина. Давай покончим дело с треножником и летим на Эвксин.
Геракл нехотя передал гиперборейцу узел с золотом.
— Ты ведь опять меня обманешь, — насупившись, сказал он. — У вас, у богов, так принято.
— И в мыслях не держал. — Феб взмыл с храмовыми сокровищами в воздух. — Я только в Дельфы и обратно. Жди меня здесь.
Конечно, ждать лучника «здесь» Геракл не стал. Велика честь! Аполлон нашел его уже во Фракии.
— Ну и шаг у тебя! — поразился солнечный бог. — Я и по воздуху за тобой не успеваю!
Герой самодовольно хмыкнул.
— Где ты был все это время?
— Служил у Омфалы, — нехотя отозвался боец.
— Ну и как?
— Научился прясть.
— Полезное занятие.
В ответ Геракл обиженно засопел сломанным носом и ускорил шаг.
У города Эгоспотамы спутники сели на корабль, перевозивший масло, и отправились вверх по морю в надежде дня через три достичь туманной земли киммерийцев. Красноватые скалы мыса Макроней, далеко выдающиеся в море, мешали триере подплыть к берегу. Обогнув его, судно вошло в узкое каменистое русло реки Термодон, от которой вверх поднимался белый пар. С ее дна били горячие источники, и обитавшие на холмах в глубине долины макронейцы могли варить чаичьи яйца, просто опустив их в воду.
До Киммерии было еще далеко, но владельцы судна поспешили сбыть свое масло тут же, в обмен на быков, поскольку опасались плыть выше по Эвксину к стране амазонок. Аполлон вздохнул, собираясь сойти на берег, но Геракл пришел в неописуемое бешенство.
— Ах вы, гнусные купчишки! — орал он, сбрасывая в воду амфоры с оливковым маслом. — Вы подрядились доставить нас до Киммерика! Мы заплатили!
По правде сказать, спутники не дали корабельщикам ни гроша. Герой только показал капитану свою окованную медью дубину, а Феб желтые волчьи глаза — и дело было улажено. Прислонившись к мачте, лучник молча наблюдал, как Геракл сгоняет команду на берег, и ума не мог приложить, что они вдвоем будут делать с судном. Однако на пляже появилась толпа ликующих макронейских юношей, разряженных, как на свадьбу. Они уверяли, что едут на ежегодную встречу с амазонками, и так преданно смотрели в глаза гиганту, в одиночку расправившемуся с целой командой, что сердце Геракла растаяло. Он нуждался в почитателях.
— Ладно, садитесь на весла! — крикнул боец. — Да не забудьте меня разбудить, когда приплывем.
— А что, разве амазонки не убивают всех мужчин? — с иронической усмешкой спросил Феб, когда корабль вновь отвалил от берега.
— Не всех, — раздались голоса в ответ. — У нас с ними договор. На праздник Деметры мы встречаемся и даем друг другу, что положено между мужчинами и женщинами. Когда у них рождаются дети, девочек они оставляют себе, а мальчиков отправляют к нам. Все довольны.
«Все довольны…» — думал лучник. Он вдруг ощутил, как соскучился по Андромахе и ее простодушным спутницам. Вот кто умел слушать музыку! Слушать и не перебивать поминутными замечаниями. А еще говорят, что женщины болтливы!
На море лег белый как полотно туман. На Эвксине такое часто случается: только что сияло солнышко, и на тебе — непроглядное молоко, хоть пей его! Рассекая носом холодные испарения Аида, корабль причалил к берегу. Стояла режущая ухо тишина. Слышен был только хруст мелкой гальки под ногами сходящих на пляж путников. И вдруг где-то неподалеку захрапела лошадь. В следующую минуту раздался топот множества копыт, и из тумана прямо на приезжих надвинулись размытые фигуры всадниц.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});