За двенадцатичасовую смену число моих смертей могло приблизиться к трем тысячам – как обычно в таких ситуациях, я фокусировал мозг не на внешних обстоятельствах, а на математике.
К трехсотой смерти процесс, по всей видимости, наскучил «детям». Внутренне сжавшись в ожидании очередного смертельного удара, я осознал, что его не последовало.
Толпа «детей» исчезла, осталось шесть человек: помимо пары незнакомых эльфиек и дворфа, встречавший меня воин Корвин, Джошуа и чернокнижник Дефайлер. Последнего я хорошо помнил по стычке возле Кинемы.
Дефайлер скастовал какое-то проклятие, и нас с ним соединил черный с красными прожилками жгут. Джошуа дал мне пощечину латной шипованной перчаткой, протянув по щеке так, что кожа слезла со скулы, обнажив кость.
– Боль, – сказал Джошуа, приподняв мою голову за подбородок. – Вот что тебя ждет в течение следующих пяти лет, Шеппард.
– Я подожду… – прохрипел я. – Подожду, чтобы, когда придет время…
– О, не утруждайся, – раздраженно перебил Джошуа. – Я знаю эти речи униженных и оскорбленных слабаков. Таких, как ты, Шеппард, которые во все времена питали надежды на то, что сильным воздастся – не в этой жизни, так в посмертии боженька или карма накажут злодеев, а праведных вознесет в рай. У меня для тебя плохие новости. Ты не выйдешь отсюда никогда.
– Зачем это вам? Понятно же, что вам не изгнать меня, как «угрозу», пока я здесь. Значит, вы будете пытаться убедить меня сотрудничать с вами. Попытаетесь сломать.
– Ты уже многое потерял… – зловеще сказал он. – Но потеряешь намного больше, если не примешь мои условия.
– Иди к черту, Галлахер.
Повернувшись к Корвину, Джошуа сказал:
– Продолжайте, только теперь без перерождений. Сменяйтесь каждые три часа. Я хочу, чтобы бесконечная боль стала для Шеппарда нормальным состоянием.
Пытки продолжились. Самым сложным было сдерживать крик и не закрыть глаза. Стиснув зубы, я не сводил глаз с Корвина, когда он ковырялся клинком в моих внутренностях, круша ребра и позвоночник, превращая кишки в рубленный фарш. В какой-то момент это то ли достало, то ли смутило воина, и он сменил позицию, встав мне за спину. Видимо, чтобы уйти от моего взгляда.
– Без обид, Скиф, – пробурчал он в затылок. – Приказ есть приказ.
– Пошел ты…
– Думаешь, мне доставляет это удовольствие? Это просто урок…
– Засунь себе в…
Он снес мне челюсть, не дав договорить. Пытки продолжились в тишине.
Кое-что эти садисты все же не учли. Не сомневаюсь, что они сделали все, чтобы замедлить прокачку своих рабочих в настройках зоны, но механика развития навыков осталась прежней. Из-за кровавой пелены в глазах я даже не сразу осознал, что передо мной маячит полотно уведомлений:
Вы изучили навык устойчивости 1-го уровня!
Сопротивление всем видам урона повышено на 1 %. Острота боли снижена на 1 %.
Продолжайте совершенствовать навык в боях с противниками вашего уровня или выше для получения дополнительных бонусов.
Вы получили способность «Каменная кожа»!
Укрепляет показатель устойчивости на 10 % на 1 секунду.
Очки опыта за открытие нового навыка: +10.
Очки опыта на текущем уровне (1): 10 / 400.
Улучшен навык устойчивости: +1. Текущий уровень: 2…
Улучшен навык устойчивости: +1. Текущий уровень: 3…
Улучшен навык устойчивости: +1. Текущий уровень: 4…
Улучшен навык устойчивости: +1. Текущий уровень: 5…
Улучшен навык устойчивости: +1. Текущий уровень: 6…
Улучшен навык устойчивости: +1. Текущий уровень: 7…
Хоть что-то осталось прежним. Даже такая прокачка придала сил и позволила иначе взглянуть на происходящее. Я в прямом смысле становился сильнее и устойчивее к боли с каждой минутой!
Корвина и Дефайлера сменили две девушки: магичка Рут и жрец света Пайн, чьей функцией было не дать мне погибнуть. Рут постоянно держала меня прикованным к месту, одновременно выжигая на груди похабные слова и высекая разрядами лоскуты плоти. Запах горелого мяса, сменившего запах крови, и шипение, сменившее тишину, – вот и все, что изменилось. Рут, в отличие от Корвина, процессом явно наслаждалась, о чем свидетельствовала улыбка на ее красивом лице.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
К завершению смены парочки садистов, когда Устойчивость достигла 42-го уровня, а острота боли заметно снизилась, снова появился Джошуа.
– Немедленно прекратить! – приказал он.
– Что такое, Джош? – пропела Рут. – Мы же только начали развлекаться!
– Мы кое-что не предусмотрели, – ответил тот. – Парень наращивает Устойчивость. Так что возвращаемся к первоначальному плану и просто убиваем… Если только Шеппард не готов поговорить? – Приблизившись ко мне, он как бы сочувственно спросил: – Как тебе первый рабочий день, Алекс? Не устал еще? Готов поговорить, как разумный человек?
Видимо, по команде Джошуа Пайн полностью меня исцелил. Боль исчезла, но ее эхо продолжало отдаваться по всему телу – жжением по всей коже, слезами в глазах, скручивающимися кишками, нытьем в конечностях, кислотой в глотке и звоном колоколов в голове. Понимая это, мне дали отдышаться.
– Чего… вы… хотите? – спросил я, наслаждаясь передышкой.
– Кнут и пряник, Шеппард, кнут и пряник, – сказал Джошуа. – Я не верю в другие методы и не собираюсь отбирать у тебя то, что есть, за бесценок. Все, что тебе обещала Хлоя, остается в силе, плюс десять миллиардов от «Детей Кратоса» за две вещи: то, что ты получил за Ядро Чумного мора, и твой статус. Я не требую от тебя ответа сейчас, у нас впереди много времени. Целых пять лет, представляешь?
– Вряд ли у вас хватит терпения.
– Мы практически бессмертны, юноша, – усмехнулся он. – Один из плюсов вечной жизни – становишься очень терпеливым. К тому же… Пять лет – это лишь начало. Кто знает, как обернутся законы общества и правила «Сноусторма» через это время?
Когда же они поймут, что я через все это проходил много-много раз? Угрозы, угрозы, угрозы… Что бы они ни говорили, что бы ни обещали, все, что они от меня получат – это месть за смерти друзей. И все же, стоит поиграть в их игру – чтобы получить относительную свободу действий. Иначе так и продержат меня в этой чертовой пещере, в которой за все это время так и не появился никто из других работяг. Не иначе, как еще одно преимущество управления собственным инстансом.
– Мистер Галлахер, – обратился я к нему, и это «мистер» должно было им показать, что Шеппард укрощен. Сделав вид, что терзаюсь сомнениями, я потер лоб, тяжело вздохнул и искренне сказал: – Я не хочу торчать здесь пять лет. Вы должны понимать, что когда закончится смена, я выйду в оф и больше никогда не вернусь. Смысл? Думаю, вы тоже это понимаете. Но мне бы хотелось вернуться в Дис, у меня там есть незаконченные дела. Так что да, давайте наконец поговорим, как вы выразились, как разумные люди. У меня есть то, что нужно вам. В ваших силах дать то, что нужно мне.
– Что же тебе нужно?
– Для начала – немного свободы. Сделайте так, чтобы мне не претила одна мысль о возвращении в ваше Стылое ущелье.
– Что ж, это… разумно. Пожалуй, я даже проявлю жест доброй воли и отменю пытки. Сможешь пожить жизнью обычного оницо и заняться прокачкой Горного дела, Рыбалки или стать дровосеком, плевать. Об уровнях забудь, не надейся достигнуть не то что 100-го, даже 11-го уровня. «Дети» будут внимательно отслеживать твой прогресс и пресекать прокачку. Здесь немного мест, где ты сможешь спрятаться, так что даже не думай, что сможешь где-то отсидеться.
– Понимаю.
– С каждым днем беспросветной пахоты ты, надеюсь, будешь все ближе к идее сотрудничества. Поверь, Алекс, мы тебе не враги. У меня к тебе лично нет ни ненависти, ни обиды. Все, чтобы между нами происходило до этого, было в рамках игрового процесса.
– Конечно, мистер Галлахер, у меня тоже. – Ложь давалась легко. – Я не знаю, почему мисс Клиффхангер отменила наши договоренности, но она не даст соврать – я был готов на ее условия. Поверьте, я устал от Дисгардиума.