– как живой танк, – и сразу вокруг них образовалось свободное пространство. Через несколько секунд там уже находился Стэн. Вскоре весь отряд собрался вокруг своего командира.
Стэн посмотрел на Милхуза. Молодой джохианец даже рот раскрыл от удивления.
– Прошу простить за небольшое опоздание, – извинился Стэн. – А теперь, если вы отдадите мне эту штуку, я немного поговорю с собравшимися здесь существами.
Он показал на микрофон, зажатый в руках Милхуза. Молодой джохианец продолжал изумленно глазеть на Стэна. Потом кивнул и протянул Стэну микрофон.
– Не могу поверить, что вы это сделали...
– Я и сам не могу, – ответил Стэн.
После этого он повернулся лицом к толпе.
– Во-первых... мы требуем уважения достоинства всех разумных обитателей звездного скопления Алтай, – торжественно заявил Милхуз, ткнув пальцем в документ, составленный им и другими студентами.
– Не думаю, что кто-нибудь будет спорить с вами по этому поводу, – сказал Стэн.
Он посмотрел через большой стол кафетерия на остальных лидеров студентов. Все они были очень молодыми и очень серьезными.
"Странно, – подумал Стэн, – как юные существа похожи друг на друга. Суздали, богази или люди – у всех сияющие, невинные глаза и пухлые беспомощные лица. Смертельно симпатичные. В этой и заключается секрет генетического программирования. И вероятная причина того, что родители не убивают своих детенышей при рождении".
– Во-вторых, – продолжал Милхуз, щеки которого горели от возбуждения, – равенство народов должно быть краеугольным камнем при создании нового правительства.
– Тут Император дал предельно ясные указания, – сухо заметил Стэн. – Он известный сторонник равных прав.
– И все же мы должны сказать об этом, – вмешалась студентка богази. Ее звали, вспомнил Стэн, Нирски. Судя по тому, как самцы богази посматривали на нее, она считалась хорошенькой.
– Ну, тогда говорите.
Милхуз откашлялся, чтобы снова привлечь к себе внимание.
– В-третьих: все милицейские отряды должны вернуться на родные планеты. Немедленно.
– Я думаю, эта задача будет решена в первую очередь теми, кто придет к власти, – заявил Стэн.
– Да вы смеетесь над нами, – пожаловался Милхуз.
– Ничего подобного. Я просто подчеркнул очевидный факт.
Лицо Стэна оставалось совершенно серьезным.
– Никто никогда нас не слушает, – горестно возопил суздаль по имени Техранд.
– Да. Он правильно говорит. Мы всю ночь выкрикивали наши требования. – Теперь настала очередь девушки торк. Очень даже хорошенькая, явно влюбленная в юного Милхуза. Девушку звали Риель.
– Я слушаю, – сказал Стэн. – Вы еще не забыли, как я добирался до вас? Ну, что же вы не продолжаете?
– В-четвертых, – снова заговорил Милхуз, – мы требуем амнистии всем студентам Пушкана, которые участвовали в борьбе за свободу. В том числе и нам – членам студенческого комитета.
– Я сделаю все, что смогу, – сказал Стэн совершенно искренне.
– Недостаточно этого, – заявила Нирски, – обещать должны вы.
– Обещания легко даются, – вздохнул Стэн, – гораздо труднее их выполнять. Я повторяю: сделаю все, что будет в моих силах.
Лицо Милхуза вдруг обрело некую чистоту и святость.
– Я готов рискнуть, – гордо заявил он. – С радостью принесу свою жизнь в жертву ради идеалов.
– Вот только этого не надо, – вернул его с небес на землю Стэн. – Сейчас вашим жизням ничто не грозит. Однако хочу вам напомнить, что когда новое правительство придет к власти, с вас могут спросить за ущерб, который вы причинили университету и городу. Могут быть возбуждены уголовные дела. Наложены штрафы. Не исключено даже короткое тюремное заключение – от чего я, по мере моих сил, постараюсь вас избавить. Но меня могут не послушать. Так что будьте к этому готовы.
Поднялся невообразимый шум. Стэн откинулся на спинку стула, давая студентам возможность выговориться. Техранд с угрозой посмотрел на Стэна, зубы суздаля сверкнули. Стэн не обращал на него внимания, как и на остальных (тридцать или даже более) студентов, собравшихся здесь. Многие из них тоже бросали на него злобные взгляды.
Хотя Стэн и пришел на встречу один, он не сомневался, что сумеет справиться с любыми проблемами.
– Мне очень жаль, – наконец заявил Милхуз, – но последнее требование не подлежит обсуждению.
– А что если вам откажут? – поинтересовался Стэн.
– Мы до основания сожжем университет, – решительно проговорила Риель.
– Я бы не советовал. Более того, хотелось бы, чтобы вы отказались от тактики угроз. Тогда мне было бы гораздо легче договориться с полицией.
– Одна неделя, – жестко отчеканила Мирски. – Потом сжечь должны.
– Мы все согласны, – подтвердил Техранд. – Мы голосовали.
– Ну так проголосуйте еще раз, – спокойно предложил Стэн. – Вы всегда можете сказать, что обстоятельства изменились – посол Стэн сообщил вам новые факты.
– Демократия так не работает. Принятые решения носят окончательный характер, – торжественно провозгласил Милхуз. – Так что мне пора переходить к последнему и самому главному требованию... Правление Хаканов должно закончиться. Более того, мы не приемлем тирании ни в каком виде. Мы требуем нового порядка. Только через демократию могут быть разрешены многовековые проблемы Алтая!
– Чтобы подчеркнуть серьезность наших требований, – подхватила Риель, – мы составили список достойных кандидатов, которых поддерживает студенческий комитет Пушкана.
– Подождите минутку, – перебил ее Стэн. – Расскажите мне побольше о "списке достойных кандидатов". По-моему, звучит совсем не демократично.
– Вот и нет, – возразил Милхуз. – Это демократия в чистейшем виде.
– И он вовсе не хочет сказать, что придерживается примитивной теории – каждый имеет право голоса, каким бы... бездарным он не был.
– Понятно, – хмыкнул Стэн и состроил специальную "дипломатическую" рожу. – Как интересно, что вы придерживаетесь именно такой точки зрения.
– Отлично. Вы меня понимаете, – сказал Милхуз, посчитав эти слова Стэна согласием. – Давайте откровенно. Большинство существ – ну, я имею в виду, конечно, необразованные классы – хотят, чтобы им говорили, что они должны делать. – Он взволнованно наклонился вперед. – Они чувствуют себя... не очень уверенно, когда нужно принимать серьезные решения. Они нуждаются в порядке. И в этом случае им становится...
– Хорошо, – подсказал Стэн.
– Вот именно, господин посол. Да. Именно то самое слово. Им хорошо и уютно. А еще они счастливы.
– В отличие от тех, кто получил образование, – добавила Нирски.
– Это хорошо известный факт, – пролаял Техранд.
– Тирания не может существовать в обществе, где есть образованная элита, так говорит Милхуз. Это ведь правда? – Риель покраснела, потому что выдала свои чувства.
Милхуз похлопал ее по ноге, при этом он не особенно спешил.
– Да. Я говорил... что-то