Читать интересную книгу История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Вестфален следующим образом описывает положение в дождливую пору в 1758 г.: "Имея магазины и хлебопекарни под боком, армия начала испытывать нужду. Подводы с хлебом, чтобы пройти расстояние часа пути, затрачивали целые дни и ночи, да и то им приходилось по дороге сваливать половину груза"118.

 В 1692 г. Люксембург не мог продвинуться в Бельгии до Энгиена, как он того хотел, и простоял три недели под Суаньи, так как у него не хватало подвод для того, чтобы доставлять продовольствие из Монса, где находился его магазин. Монс отстоит от Энгиена на расстоянии едва четырех миль, а от Суаньи - двух.

 "Не я командую, - говорит Фридрих Великий (1745 г.), - а мука и фураж"; или в другой раз, обращаясь к маршалу Кейту (8 августа 1757 г.): "Я согласен с Гомером - хлеб делает солдата".

 Одновременно с внешним ростом и внутренним изменением армий меняется и театр военных действий: срывают укрепления большинства городов и настолько укрепляют некоторые из них, что овладение ими становится возможным лишь после трудной, длительной осады. Экономия, полученная на гарнизонах, опять-таки пошла на усиление полевых армий119.

 Карл V еще имел возможность предпринимать несколько кампаний, которые приводили его из Италии, из Германии, из Нидерландов глубоко внутрь Франции. Но с тех пор как Людовик XIV при посредстве Вобана укрепил заново целый ряд пограничных городов, такие нашествия стали уже невозможны. Подобным же образом Фридрих соорудил систему Силезских крепостей, чтобы обеспечить за собой эту вновь приобретенную им область.

Неоднократно, особенно во время командований Торстенсона, создавалась в Тридцатилетнюю войну обстановка, отчасти напоминавшая стратегическую обстановку из войн Фридриха Великого. Однако Торстенсон со своей пятнадцатитысячной армией продвигался гораздо дальше, чем впоследствии Фридрих. Сравнение это, впервые выдвинутое Гобомом в его пробной лекции в Берлинском университете120, в высшей степени поучительно, и я к нему вернусь при исследовании стратегии Фридриха. Разница заключается не в том, отметим это тут же, что у Густава Адольфа или любого из его преемников, будь то Бернгардт Веймарский, Баннер, Торстенсон, Врангель или Карл Густав, было иное, чем у Фридриха, представление о сущности стратегии, особенно же о ценности и значении сражения в открытом поле; разница имеет единственным своим источником различие в условиях как политических, так и военных, различие в размерах, в характере и в самих боевых приемах армий.

Процесс развития заключался, таким образом, не в том, что из эпохи преобладания маневрирования постепенно перешли к стратегии преобладания решительных сражений, но в том, что как теория, так и практика приближаются поочередно то к одному полюсу, то к другому.

 В то время как до самого конца Тридцатилетней войны еще вели весьма ожесточенные бои, первые войны Людовика XIV являются чисто маневренными кампаниями. Единственное действительное сражение - при Сенеффе (1674 г.) - не было преднамеренным и осталось нерешенным, так как Конде не захотел рисковать армией и не продолжил бой. Помимо этого сражения, во время войны 1672 - 1679 гг. были только осады, марши и несколько отдельных боев.

 В третьей войне Людовика (1688 - 1697 гг.) мы уже снова наблюдаем более сильное напряжение боевой энергии и разряды ее, однако единственное сражение, повлекшее за собою существенные последствия, было сражение на реке Бойне в Ирландии (1690 г.), в котором Вильгельм III одержал победу над Яковом II, что окончательно лишило Стюартов престола; а Флёрюс (1690 г.), Стеенкеркен (1692 г.), Неервинден (1693 г.), при значительной их кровопролитности, почти не оказали никакого действия.

 Как новое, ужасное средство войны, появляется систематическое опустошение целых пограничных областей Пфальца в 1689 г., чтобы затруднить неприятелю наступление на этом направлении и облегчить французам оборону крепостей, которые они намеревались удержать за собою, - Майнца и Филиппсбурга. Как ни жестока была эта мера, однако она все же не достигла намеченной цели, ибо немцы все-таки осадили и взяли обратно Майнц. В 1704 г. союзники намеревались проделать то же самое в Баварии и даже приступили к выполнению своего замысла. Принц Евгений писал: "Таким образом, я, в конце концов, не вижу иного средства, как разорить и опустошить всю Баварию и окружающие ее области окончательно (totaliter), для того чтобы на будущее время лишить неприятеля возможности продолжать (prosequieren) войну из Баварии или окружающих ее областей".

 Затем идет война за Испанское наследство с ее грандиозными сражениями при Гохштедте (1704 г.), Турине (1706 г.), Рамильи (1706 г.), Уденарде (1708 г.), Мальплаке (1709 г.), результаты которых, однако, заключаются лишь в том, что французы оттесняются вновь в свои границы.

 В то же самое время Карл XII пытается сокрушить своих противников все повторяющимися решительными ударами.

 Во время войны за Польское наследство (1733 - 1735 гг.) напряжение боевой энергии незначительно, и война протекает без крупных решительных действий.

 Тот факт, что решительные сражения, которые во время войны за Испанское наследство хотя порою и имели весьма ожесточенный характер, но представляли лишь редкое явление, а после Мальплаке уже вообще не имели места, сопоставляются со сражениями, все чаще и чаще повторяющимися со времени появления Фридриха Великого, и послужил поводом к обоснованию мнения, будто Фридриха Великого вообще не следует относить к представителям двухполюсной стратегии, а надлежит его рассматривать, так сказать, как инициатора и творца стратегии сокрушения, которая впоследствии была доведена Наполеоном до высшей точки. Это представление, как мы ниже докажем более подробно, совершенно ошибочно. Частые решительные сражения, которые характеризуют метод ведения войны Фридриха, имеют своей основной причиной не какой-либо новый принцип, но титанический склад характера

Фридриха, всегда стремившегося к великим решениям. Средство же, при помощи которого он надеялся добиться желанного решения и которое он для этой цели подготовил, это - косой боевой порядок. "С армией в 30 000 человек, - писал он, - можно победить 100 000, если взять их во фланг". Превосходящая все прочие армии Европы способность маневрировать и проворство пруссаков открывали королю возможность выполнять нужные фланговые движения, прежде чем неприятель мог защитить себя от них. Вот в этом и надо искать источник повышения тонуса традиционного военного искусства; оно и толкало короля к полюсу сражения и накладывало столь существенный отпечаток на картину Семилетней войны, отличавший ее не только от прежних кампаний, протекавших без сражений, но и от войн Густава Адольфа, Мальборо и Евгения. Тем не менее метод ведения войны Фридриха остается в границах стратегии измора и нередко толкает его назад, к полюсу маневрирования, в особенности тогда, когда противники в занятии позиций, возведении полевых укреплений и в усилении артиллерии нашли средства оградить себя от опасности внезапной фланговой атаки косым боевым порядком.

В ходе нашего изложения мы выявим и остановимся на тех моментах, которые даже при наличии качественного, а иногда и количественного превосходства связывали короля и препятствовали ему развивать преследованием победу до принуждения противника к миру, т.е. перейти к стратегии сокрушения. Кое-что отметим теперь же.

 Прежде всего укажем на чрезмерно высокий процент ненадежных элементов в его армии, который заставлял его всегда считаться с угрозой дезертирства. Его наиболее обширное дидактическое сочинение "Генеральные принципы войны" ("General-Prinzipien vom Kriege", 1748 г.) начинается с 14 правил о том, как бороться с дезертирством на войне: "Не должно становиться лагерем близ леса; во время походного движения через лес надлежит высылать по бокам пехоты гусарские разъезды; следует по возможности избегать ночных переходов; солдаты должны всегда в походе идти повзводно; при проходе через теснины, при входе и выходе их, должны быть поставлены офицеры, которые бы тотчас же снова строили войска".

 Ночные атаки он запрещал самым решительным образом.

 Безусловно не допускается распускать войска и рассылать их для реквизиций по стране. Лишь в самых исключительных случаях, при быстрых маршах, Фридрих организовывал снабжение своих войск продовольствием через местных жителей. Переходы не должны были также быть слишком длинными и утомительными; иначе некоторые отставали, и такой пример мог оказаться заразительным.

C такой армией стратегическое преследование является совершенно невыполнимым. Даже непосредственное преследование сильно ограничивалось требованием поддержания порядка, являвшимся верховным законом. В диспозиции для сражения под Цорндорфом121 категорически предписывается: "...хотя первая линия и не должна задерживаться на том рубеже, где был опрокинут неприятель, а продолжает далее наступать нормальным образом, предоставляя это второй линии", но в то же время категорически запрещается преследовать противника бегом, а надлежит "следовать за ним установленным шагом". Дальнейшее преследование принципиально производилось только отдельными отрядами, которые должны были сопровождать отступательный марш противника, висеть на его походных колоннах и отбивать у него подвозимые запасы. Но сперва производился сбор одержавшей победу армии.