после очередной агонии от заклинания ненавистного осколка прошлого.
Достаточно было лишь выйти из своего дворца.
Боги были бессмертны и неуязвимы. Их силы, питаемые самими Небесами, практически бесконечны. Реликты прошлого, пусть и доконавшие остатки мирного населения Индокитая, не имели ни малейшего шанса на победу. Для них, магических отродий мертвеца, Небеса были недоступны, а значит, и жизни самих богов – недосягаемы. Но вот боль… боль боги чувствовали.
- Вы посмели здесь прятаться?!! – громом прозвучал голос разъяренного высшего бога, обнаружившего, что многие, вновь оказавшись на Небесах после очередного поражения, вовсе не спешат вернуться назад в бой.
Он испепелил троих трусов, прямо в их настоящем обличии, пообещав своей волей каждому, кто попробует уклониться от продолжения схватки, ту же участь. Он, познавший боль и горечь поражений, был страшен и свиреп. Он погнал трусов перед собой как стадо перепуганных баранов, намереваясь с их помощью повергнуть проклятую нежить, причинившую ему столько боли.
И бой закипел по новой. Вспенился магией, взъярился истинным божьим гневом, когда сильные посылают напитанную яростью и мощью стихию, не считаясь с теми, кто встанет у нее на пути, задымился от массовых проклятий, подготовленных хитроумной нежитью, засевшей в тихих местах, закричал болью отсеченных конечностей и проткнутых древней сталью проекций.
Колдовские творения умирали. Химеры, созданные из зверей и растений, горели в божественном огне. Неуязвимых ревенантов топили в расплавленной породе, промораживая затем раскаленную почву, нежить выжигалась потоками света. Боги, превозмогая собственную боль, терпя стыд и сгорая от ненависти, медленно, но верно уничтожали наследие Узурпатора Эфира. Того, кто когда-то смел им приказывать. Искаженное и полное смертоносными энергиями нечто, бывшее час назад большим и лишь слегка разрушенным городов, уже не напоминало поверхность обитаемой планеты.
Индра угрожал, повелевал, подбадривал. Грохотал своим голосом на все Небеса, напоминая слабым и упавшим духом, что они неуязвимы и всемогущи. Что боль пройдет, а победа и власть над миром будут вечными. И после его слов, гремящих даже когда он сам сходился в схватке над бывшим городом, боги вновь шли вперед, побеждать сквозь боль, агонию, невероятные по своей глубине и отвратительности ощущения, которыми их истязала древняя магия. Победа была неотвратима, они видели это.
…а затем из морских глубин вышел резерв, возглавляемых еще тремя сущностями, каждая из которых вполне равнялась всё-таки уничтоженному Индрой Тармату Йону.
И боги в небесах застыли, глядя на ровные ряды новых противников, выходящие из мутных волн.
При виде этой новой армии Индра, Царь Богов, Повелитель Небес, Хозяин войны и непогоды, почувствовал, что в нём что-то сломалось. Как будто сквозь скорлупу его сущности пробился острый клюв настоящего Страха. Победа? Поражение? Неет, всё было глубже. Бог понял, что отчаянно, исступленно не хочет новой боли, а продолжение схватки обещает её просто в невыносимых количествах.
Он скомандовал общее отступление, сказав, что здесь не за что больше сражаться. Прогремев обещаниям, что собирается использовать одну из своих самых сильных способностей, дабы стереть весь этот участок континента с лица планеты. Ему подчинились с такой готовностью и страстью, что сам высший бог, начавший свое отступление незамедлительно, оказался последним вступившим на Небеса! Еще один удар по гордости, держащийся лишь на внутреннем обещании забыть всё это как страшный сон после победы.
Сбежавшие от схватки боги производили настолько жалкое впечатление, что Индра еле сдерживал себя, сидя среди них. Ему очень нужно было успокоиться, найти внутреннее равновесие, начав собирать силу Небес для воистину сокрушительного удара по Сянгану, но как это сделать, когда он видит, что у Кали вздрагивают плечи от любого громкого звука? Что Фуси спрятал лицо в ладонях? А остановившийся взгляд Нюйвы?
Унижение. Они подобны безумным псам, многажды битым палкой.
Отрешиться. Забыть. Отпустить. Закрыть глаза, привычно погружаясь во внутренний мир. Потянуть на себя легкие светлые путы силы, из которой сотканы Небеса. Их бесконечный источник, куда возвращается энергия, куда она собирается, исходя из смертных. Еще больше силы! Медленно сворачивать и сворачивать клубок такой мощи, которую проекция уже не сможет выдержать. Да, он пойдет сам. Появится высоко над бывшим полем боя, а затем обрушит на него катаклизм! Но сначала – работа. Свернуть, сплести, сотворить сеть из силы для силы…
- Индра!! – крик грубо вырвал бога из медитации, чуть не вынудив отпустить непокорную дополнительную мощь. А затем, только верховный поймал и удержал всё нити плетения резерва энергии, как крик прозвучал снова, - Индра!!!
Бог открыл глаза, мрачно сверкнувшие переполняющей его силой, плещущейся наружу, взывающей к действию. Жу Шоу? Старый знакомый, почти приятель, с лицом, искаженным паникой. Настоящей, отметил себе успевший изрядно успокоить себе нервы многорукий бог. А ведь он был очень спокоен, погибнув проекцией почти три десятка раз. Значит, что-то…
- Он вернулся!! – скривив лицо в плаксивой гримасе проорал Жу Шоу на все Небеса, - Шебадд Меритт вернулся!!!
Птенец в глубине того, что заменяло ему душу, одним махом разбил всю скорлупу. Тьма опустилась на глаза и разум Царя Богов. Тьма, страх и неистовство.
Глава 21
Тихо стучит по рельсам набирающий скорость «Паладин», а мне в голову лезут и лезут дурные мысли. Их много накопилось, а сейчас как раз есть время пострадать ерундой, устаканить мысли. Да и еще один момент присутствует – за довольно долгое время я впервые остался один. С Рейко пришлось выдержать крайне эмоциональный спор, но я всё-таки смог убедить жену, что вся её мощь никак не сможет сыграть против орд индокитайцев, вооруженных автоматами. И уж тем более, я бы не стал подставлять её под потенциальный удар магией. Поэтому супруга осталась в хабитате, получив от меня ряд инструкций, а я ехал на войну позади двух умирающих англичан, рвущихся на поле боя.
Ехал спокойным, позволяя себе думать о всяком. Ни Первый, ни, тем более Третий не знали, что мы трое сейчас незримо защищены Узурпатором Эфира от магии. Я посерьезнее чем остальные, даже пришлось надевать раздобытую в хабитате изношенную одежду, расчерчивая её подсказываемыми призраком знаками. Мой же наряд, свернутый в баул, слегка мешается в ногах, напоминая спящую там Рейко, а рукоять меча то и дело бьет по бедру. Неудобно, но лучше быть готовым ко всему. Конец близок.
Вновь крутились в голове дурацкие мысли про то, что я совсем не герой. Впереди последний акт пьесы, написанной Шебаддом Мерритом тысячи лет назад, а у меня далеко не главная роль. Всего лишь ударить по остановившимся людям с