Читать интересную книгу Кедровый лохотрон - Анатоль Нат

— Детишки, вот, поливают, где канавок не достаёт, — Травник рукой с гордым видом указал куда-то в сторону. — Правда, много ещё пока недоработок, много не доделано, но ничего, народ старается, и скоро всё наладят. Все, как положено, будет.

Где-то, чуть ли не на горизонте, но, во всяком случае, гораздо дальше, чем можно было свободно докричаться, копошились какие-то маленькие фигурки, в которых только сейчас Сидор с удивлением признал многочисленную крепостную детвору, которой он с удивлением не обнаруживал вчера в самой крепости.

Мысль о детях, которых он не заметил сразу по приезду, отложилась с самого начала на подсознании, и только сейчас он понял, что же подспудно так его беспокоило всё это утро. Не это его пьянство не ко времени, а куда подевались все крепостные дети. Оказывается, вона что.

Все дети работали на его поле. Делая что-то такое, чего он пока не знал, но уже начинал догадываться.

Настроение Сидора начало медленно, но уверенно портиться.

— "Не будет, — вдруг с внезапной щемящей грустью в груди подумал Сидор. — Не будет, друг мой Травник. Как положено, ничего у вас не будет. Не дадут. А будет то, что я вас сейчас огорчу. Сильно огорчу".

Отдавать в пользование хитрых хуторян это, самое ближнее к крепости поле, одно из самых лучших во всей округе, он не собирался ни под каким видом. В этом у него не было даже и тени сомнения. Мало того что потом хрен его обратно вернёшь без жуткого скандала, так ещё этим пронырам как бы потом и должным не оказаться.

Да и детский труд, хоть и не считался в этих краях чем-то предосудительным, но откровенно и не поощрялся. А Сидору, получившему недавно на свою голову кучу подростков, так и вообще категорически что-то нравиться перестал. Особенно последнее время, сразу после того как он за какой-то надобностью на короткое время заскочил в карантинный лагерь своего обоза на Речной Пристани. Тысячи и тысячи подростков, собранных в одном месте — это… нечто.

— "Нахрен — сердито подумал Сидор. — Надо сразу возвращать назад своё поле, иначе потом придётся изгонять их отсюда силой. Выгнать выгоню, да что там, сами уйдут, как только потребую и поставлю вопрос ребром. Тем более что с самого начала они так и сказали. Но всё равно серьёзно поссорюсь. А это не есть good.

Кто же это мутит воду в крепости, стравливая нас? — вдруг озадачился он. — Меня с хуторянами довольно ловко стравливают, а их со мной. Кто это тут такой умный выискался, что присоветовал подобное? Надо бы узнать. Ведь не сами же они придумали такое. Кто-то наверняка "посоветовал" занять мои земли, как будто кругом мало пустующих участков, не хуже.

— А вот собственно и то, о чём мы тебе говорили с самого начала.

Голос Травника, громом раздавшийся прямо над его ухом, вывел Сидора из глубокой задумчивости.

— Вот тебе наш подарок — саженцы кедра. Самые большие, самые крепкие, самые, самые…. Ровным счётом полторы тысячи штук. Все примерно одного роста и возраста, где-то по десять — двенадцать лет. Так что, можешь, смело высаживать их по своей с профессором професидровой методе на своих многочисленных плантациях и через год собирать свою шишку.

— "Понятно, — чуть не заржал в полный голос Сидор. — Мне, значит, полторы тысячи саженцев, а себе — остальные тридцать — сорок тысяч. На этом поле, если на глаз прикинуть, как раз тысяч сорок саженцев и будет. Здорово! Думаете самые умные?

Так я вас огорчу, — мстительно прищурил он глаза. — Хрен вам, а не моё поле".

— И сколько же здесь уже посажено, всего? — поинтересовался он нейтральным тоном.

— Сейчас уже тысяч сорок, — тут же с довольным видом отозвался травник, полностью подтвердив расчёты Сидора. — А будет сто.

Сидор даже в этот момент почувствовал чувство внутренней гордости, насколько чётко он просчитал шельмецов. И, главное, не ошибся в своих подсчётах, даже на глаз.

— Но народ постоянно подвозит и подвозит, еле успеваем сортировать и высаживать, — вещал меж тем довольный донельзя Травник. — Так что, думаем к зиме, когда придёт пора пересаживать их на новые плантации, на этом поле уже будут как раз означенные сто тысяч.

— "На этом поле, — мгновенно отметил для себя Сидор. — Значит, есть и другое. И наверняка тоже моё".

— Тогда и твоих здесь будет тысячи три — четыре, — тут же подтвердил мысли Сидора Рим.

— Значит, три — четыре процента? — не сумев сдержать кривой усмешки, нейтральным тоном обронил Сидор, бросив косой взгляд на Травника.

Тот незаметно напрягся. Тон Сидора ему не понравился. Побывав с ним во многих передрягах в Приморье, Травник давно уже научился замечать малейшие нюансы в поведении того. И то, что ему послышалось в голосе Сидора, серьёзно настораживало.

Переведя взгляд на толпу, Сидора заметил радостные, довольные улыбки у всех на лицах. Ну, точь в точь как у пронырливых крестьян, провёдших барина, и теперь с довольным видом ожидающих от него если и не похвалы, то уж во всяком случае, какой-никакой награды.

"От, шельмы! Процент, меньше даже, чем обычная десятина городу. Как дети, честное слово, — устало подумал про себя Сидор. Сил злиться на лесовиков уже не было. — Только вот я вам не тупой барин, или баран, что точнее отвечает вашим чаяниям, — мысленно поправился он. — Но, и вы не хитроумные пейзане. И сейчас я вас сильно огорчу. Потому как достали".

— Значит, три-четыре процента? — задумчиво повторил он вслух. — Не густо.

— Ну-у-у, Сидор, — мгновенно деланно возмутился Травник.

Глаза его настороженно блеснули. Тон Сидора и его задумчивость нравились ему всё меньше и меньше. Сейчас ему идея занять ближнее к городу поле, как наиболее безопасное с точки зрения защиты от набегов подгорных людоедов, уже не казалась такой хорошей, как полгода назад. Да и потом он не раз хотел перебраться куда-нибудь в другие места, пусть и дальше от крепости и защиты, но не такое скандальное, как того с самого начала можно было бы и предположить. Сейчас самые его наихудшие предположения, похоже, подтверждались. Сидор явно был настроен на скандал. А это грозило им серьёзной задержкой в их планах, а значит и потерей будущих колоссальных прибылей.

— Ты же сам не раз говорил, что много брать со своих не будешь, максимум три, пять процентов, — тем не менее мгновенно сократил он вдвое все когда-либо ранее слышанные от Сидора цифры каких-либо налогов.

Да и что тебе не нравится? — деланно возмутился он. — Поле так и так пустовало. А мы целину подняли, перепахали, унавозили, пробороновали, воду подвели. Границы выровняли, срезав опушки и расчистив заросшие куски. Рвами граничными окопали. Всё честь по чести. Теперь поле словно конфетка. Составляет ровно сто квадратных десятин великолепной пашни. Тютелька в тютельку. А к весне мы вообще полностью освободим его от всех своих саженцев. Делай тогда с ним что хочешь.

Конечно, это не равнинные чернозёмы, а лесной подзол, но рожь родит чудо как. Хоть кукурузу свою любимую сажай, хоть что, — расплылся он в счастливой, довольной улыбке.

— "Какая ещё кукуруза? — раздражённо подумал Сидор, невольно отвлекаясь от рассеянного созерцания ровных рядков саженцев у себя под ногами. — И откуда, только к нему это прицепилось? И я-то здесь при чём, непонятно. Ведь никогда же ничего подобного не говорил. Или говорил что, спьяну? — вдруг озадачился он. — Не помню".

— Другой кусочек твоего поля, — Травник уверенно кивнул куда-то за спину Сидору, там, где через дорогу, по которой они пришли, начиналось если не точно такое же, но уж никак не меньшее по площади поле, как и то, на котором они стояли. — Если не будешь возражать, то и на этом поле ещё один питомник сделаем, второй. Ещё как раз на сто гектар. Но это уже на следующий год, сейчас уже поздно.

Хотя, — задумчиво задрал он голову, с сомнением глядя на низкое хмурое небо. — Если такая тёплая погода и дальше будет стоять, то можем управиться и этой осенью, до снегов.

А нет, — деланно пожал он плечами, — так начнём с весны и как раз к зиме всё закончим. Так что максимум ещё через год ты получишь ещё одно полностью готовое к обработке поле. Как тебе план? — с ухмылкой полюбопытствовал он.

Впрочем, судя по тону вопроса, в ответе он нисколько не сомневался.

— "Широко шагаешь, дорогой товарищ, штаны порвёшь", — сердито подумал Сидор, глядя на довольную физиономию Травника. Раздражение неумолимо нарастало.

За спокойной уверенностью мужика стояло чёткое понимание того, что до этой зимы Сидор никак не соберётся начать обрабатывать свои земли. Хотя бы, потому что вот она, зима уже почти началась. А это значит, что и возражать против его планов Сидор особо не будет, потому как нет на то у него веских оснований. Так, может потрепыхается чуток, чтоб права свои показать и лица не потерять, а потом всё одно согласится. Ведь выгода — вот она, прям на ладони. Пусть и малая, но есть. А иначе бы не было. А поле его всё одно в его собственности остаётся, никто же на него не покушается.