Читать интересную книгу Хитон погибшего на кресте - Геннадий Михайлович Левицкий

Иерусалим порознь, а встретимся за городской стеной.

– Пожалуй, так будет лучше, – согласилась подруга. – Встретимся за Южными воротами.

Оставшись одна, Прокла принялась переносить вещи к загону, где стоял ослик. Тот, кому предстояло все это нести, обнюхал мешки и разочарованно отошел в сторону. Попытка водрузить вьюки на его спину окончилась неудачей. Упрямец ловко ускользал от ноши и непременно оказывался в противоположном от хозяйки конце загона. На счастье Проклы мимо проходила служанка, которая и возила на ослике продукты. Пришлось воспользоваться ее помощью:

– Мириам, будь добра, помоги укрепить груз на этом упрямом животном.

– Ничего не получится, потому что он голоден.

– Так покорми его скорее, – попросила римлянка.

Ослик получил свежие капустные листья и с аппетитом их жевал, не обращая внимания на то, что Мириам привязывала на его спину мешки, большие по габаритам, чем он сам.

Поразмыслив, Прокла решила воспользоваться помощью служанки для того, чтобы выйти из города. Римлянка надела иудейское платье, по местному обычаю привязала Марию полотенцами к своей груди и привычным шагом шествовала по улицам Иерусалима. Позади Мириам вела ослика; она делала это каждый день, и потому ни у кого не могла вызвать подозрений.

Когда женщины миновали Южные ворота, Прокла сказала:

– Спасибо тебе, Мириам. Дальше я сама.

– Куда тебе дальше, госпожа? – поинтересовалась помощница.

– В Кесарию на несколько дней. Хочу навестить подругу.

– Ведь это далеко, и еще с ребенком, – залепетала Мириам. – Позволь я тебе помогу.

– Благодарю, меня встретят в пути, – отказалась Прокла. Она узрела впереди точеную фигуру Саломии. Ее невозможно было спутать с любой другой, хотя женщина так укуталась в одежды, что не было видно лица.

– Госпожа, если тебе надо в Кесарию, то лучше было выйти через другие ворота, – не унималась добрая служанка.

– Мириам, если меня будут спрашивать, то я направилась в Кесарию. А вот через какие ворота я вышла, говорить совсем не обязательно. Поняла? – для убедительности Прокла вложила в руку Мириам несколько тяжеловесных монет.

– Да, – с готовностью ответила удивленная служанка. – Сделаю все, как ты скажешь.

– А теперь иди домой.

Прокла подождала, пока служанка скроется за городскими вратами, и направилась к поджидавшей впереди Саломии.

Варавва

Начался песок. Идти стало труднее, но женщины бодро продолжали путь. Придавало сил то обстоятельство, что впереди была надежда на спасение, а позади опасность – и они с каждым шагом от нее удалялись. Малышка на удивление спокойно переносила дорогу, мама заботливо укрывала ее личико от солнечных лучей и от порывов ветра, несшего с собой мелкий песок.

К концу дня женщины вышли к небольшому безлюдному оазису. Здесь и решили остановиться на ночлег.

– Смотри, Прокла, там кости человека! – испуганно воскликнула Саломия.

– Мертвые не причинят нам вреда, – успокоила ее римлянка.

В двух десятках шагов, у кустиков, виднелся полузанесенный песком скелет человека. Череп и ребра, обглоданные зверьем, отполированные ветром, казалось, отсвечивали белизной в лучах заходящего краснеющего солнца. Женщины вышли на тот самый оазис, где мятежный легат потратил все силы на бесполезную гонку за верблюдом, а кости принадлежали несчастному бедуину, случайно оказавшемуся на пути безумца.

– Надо его похоронить, – сказала Прокла, – нельзя мертвому оставаться среди живых, на поверхности земли.

У них не оказалось ничего пригодного, чтобы выкопать могилу. По правде сказать, женщинам ужасно не хотелось трогать кости, и они руками насыпали песчаный холм над останками бедуина.

– Давай перейдем на другую сторону оазиса, – предложила Саломия. – А то получается, мы будем ночевать на кладбище.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда они устроились на ночлег. Привязанный к небольшому дереву ослик принялся жевать листья и ветки с ближайших кустов. Сначала он делал это лениво и без аппетита. После кормов служанки Мириам растущая на кустах еда не показалась ему достаточно вкусной. Лишь когда животное поняло, что не получит любимой капусты, принялось обгладывать кусты с удвоенной энергией.

Саломия уснула почти сразу же, как только ее тело коснулось земли. Прокла покормила Марию, подождала, когда сомкнутся ее глазки и, наконец, погрузилась в сон. Ее отдых длился недолго. Девочка начала плакать. Оказалось, на малышку напали насекомые. Уставшей Прокле довелось остаток ночи отгонять от личика дочери летающих кровопийц.

С первыми лучами солнца женщины продолжили путь. Шли они до тех пор, пока Прокла не начала замедлять движение. Саломия несколько раз останавливалась и поджидала ее. Наконец иудейка предложила:

– Давай-ка я понесу Марию, а ты отдохни.

– Нет, мне спокойнее, когда дочь находится у моего сердца, когда чувствую ее дыхание.

Вскоре шаг Проклы стал и вовсе не уверенным, она шла, пошатываясь из стороны в сторону. Бессонная ночь не прошла бесследно для римлянки. Саломия начала опасаться за ребенка, и потому приняла решение:

– Надо остановиться и передохнуть часа два. По крайней мере пусть солнце минует зенит и начнет схождение с неба.

Привал римлянка использовала для того, чтобы покормить ребенка. Саломия бросила несколько припасенных веток ослику, и тут услышала недовольный плач Марии.

– Саломия! – встревоженно позвала Прокла. – У меня пропало молоко. Что теперь будет с моей малышкой?

– Ты расстроилась и устала, – как могла, утешала подругу иудейка. – Так бывает иногда. Успокоишься, отдохнешь, и молоко появится снова.

– Господь! – взмолилась Прокла. – Ты забрал моего сына, не стало мужа, и я не могу навестить его могилу. Когда со всех сторон меня настигали беды, Тебе было угодно доставить неслыханную радость. Ведь Ты не оставишь совершенное Тобой чудо умирать голодной смертью в пустыне! Ты не отнимешь у меня последнюю отраду на этой земле! Прошу Тебя, спаси Марию!

– Смотри! Впереди какие-то люди, возможно, они нам помогут, – неуверенно произнесла Саломия.

– Они помогут нам, кто бы они ни были.

Незнакомцы приближались стремительно. Выносливые арабские лошадки на песчаной почве перемещались не хуже, чем римские кони по мощеной Аппиевой дороге. Четыре вооруженных иудея окружили мирную кавалькаду.

– Кто такие? – спросил грозный всадник.

– Я вдова римского прокуратора Понтия Пилата, – честно призналась Прокла в минуту отчаяния.

– Вдова Пилата?! – удивился незнакомец. – Разве он умер или погиб?

– Мужа приказал казнить Тиберий. Опасность угрожает мне и маленькой дочери. Потому мы в пустыне.

– Жаль… – произнес суровый собеседник. – А мы почти знакомы с тобой, Прокла. Мое имя ты точно слышала.

– Не уверена.

– Я Варавва – один из тех, кого судил твой муж.

– Он хотел, чтобы в живых остался Иисус из Назарета, – промолвила Прокла и крепче прижала к груди дочь.

– Я знаю, но ты можешь меня не опасаться. Твой муж поступил тысячу раз правильно, когда предложил отпустить Иисуса, а не меня. Я одобряю его выбор, и тебе помогу, чем смогу.