показом пришло распоряжение, закрыть все окна и из-за этого в зале очень душно, а вентиляторы совсем не спасают.
Взяв нужные вещи, услышал, как один из них сказал другому, чтобы тот закрывал замок на два оборота.
— Не ленись. Если проверят будет нам некогда. Ты же не хочешь потерять свое место?
Другой раз они появились здесь родно через двадцать минут. И я решил, что дальше можно не ждать. Стоило в очередной раз двери закрыться, как я убрал решетку и ужом ввинтился в комнату. Хорошо еще, что здесь горел свет. В первое свое посещение пришлось использовать фонарик. Первым делом был вставлен гвоздик в язычок замка. И стоило мне только сделать пару шагов назад, как дверь задергалась и с той стороны послышался громкий голос:
— Вот так и знал, что этот чертов замок заклинит! Срочно вызывай слесарей, а то будет скандал!
Послышался топот ног, а я не теряя времени, стал сгребать из открытых ящиков в сумку все, до чего успевал дотянуться, взял конечно гораздо меньше того, что планировал, но даже в этом случае мне досталось довольно много. После чего бросил вырезанную из плотного листа бумаги нечто похожее на визитную карточку со словом: «Фантомас» и поспешил покинуть помещение. Бросившись на пол скользнул к вентиляционной решетке и выбрался в техническую зону. Сдвинутая в сторону решетка, тут же была установлена обратно, раскреплена специальными клинами, а пробравшись по трубам вытяжки выбрался из технического люка, закрыл его за собой и спустившись по стремянке, оказался на технической площадке. Затем убрав подальше в сторону стремянку, тут же взлетел на технический этаж. Быстренько скинул свою хламиду, сунул ее все в тот же шкафчик, «случайно» уронил набок бутылочку со смесью машинного масла и бензина, стоящую на верхней полке, чтобы вытекшая жидкость как следует пропитала одежду и уже в своем обычном виде вошел в лифт, нажав кнопку шестого этажа. Свободный свитер грубой вязки надетый на меня, полностью скрывал поясную сумку. На шестом этаже располагался довольно большой бар, где я был завсегдатаем. И уже через пару минут, скоростной лифт спустил меня до нужного уровня. Совершенно спокойно я заказал бармену: «Как обычно» и показал на дверь туалета, бармен понятливо кивнул, а я скрылся в кабинке.
Первым делом все изъятые украшения были переложены из сумки в холщовый мешочек, после чего, я приподнял крышку сливного бачка и утопил мешочек там. Спустив воду, убедился, что утопленный мешочек не искажает работу бачка, проверил спуск еще раз, после чего вымыл руки и вышел в бар, усевшись за стойку. Здесь выпив пару стопочек хорошего коньяка поболтал о чем-то с барменом, оставил оплату с хорошими чаевыми и не торопясь вызвал лифт и поднялся до своего номера. Здесь уже чувствовалась, какая-то нездоровая суета, но тем не менее особой паники видно не было. Видимо дверь пока еще не открыли. У себя в номере я разделся, принял ванну, выкурил сигарету и спокойно завалился спать.
Как я понял на следующий день, показ украшений оказался сорван. Трясли всех начиная от богатых гостей, и заканчивая дворниками. Добрались и до меня. Не особенно смущаясь рассказал, как провел вчерашний день. О том, что из-за духоты, царящей в Хрустальном зале, у меня разболелась голова, да и показ украшений меня особенно не интересовал. Офицер, который опрашивал меня удивленно вскинулся:
— Но ведь там же были настоящие произведения искусства! Как вы можете говорить, сэр, что вас это не заинтересовало? Ведь они имеют огромную ценность.
Похоже офицер, прочитавший на моем лице равнодушие очень удивился и оттого стал подозревать меня еще больше. Но так или иначе он выслушал мою историю, записал ее, дал ознакомиться и попросил не выезжать из гостиницы, пока не завершится расследование. В ответ я сказал, что номер оплачен еще на две недели, поэтому он может об этом не беспокоиться. Офицер поспешил уточнить о том, что он имел ввиду несколько другое. То есть не покидать гостиницу находясь все это время здесь.
— Без проблем офицер, сегодня ближе к вечеру вас навестит мой адвокат, и с ним вы обсудите мое задержание по надуманному вами обвинению.
— Вас ни в чем не обвиняют!
— Тогда ваша просьба не имеет смысла. В ближайшие две недели я собираюсь находиться в Торонто, или его окрестностях. Если же вы попытаетесь посадить меня под домашний арест готовьтесь к суду и компенсациям за испорченный отдых. Я приехал сюда отдыхать, а не исполнять ваше высосанные из пальца хотелки. Я вас больше не задерживаю.
— И все же я настаиваю…
— Все дальнейшие переговоры продолжатся только в присутствии моего адвоката. Прощайте.
Сев к телефону, я тут же связался с Нью-Йорком, и вызвал своего поверенного сюда. Впрочем, уже к вечеру выяснилось, что это было лишним. Какой-то полицейский чин извинился передо мной и на этом все завершилось. В один из дней, я вывез мешочек с драгоценностями из отеля и прикопал его на берегах Онтарио, а после выселения, просто забрал с собой.
Судя по сведениям просочившимся в прессу, неизвестный преступник, прикрываясь прозвищем «Фантомас» похитил украшений на сумму превышающую миллион долларов. Во всяком случае именно эта цифра упоминалась в страховке.
Глава 20
20.
Я сидел на веранде небольшого домика, расположенного на берегу Гамильтон-крик, реки неподалеку от Нешвила пока еще небольшого городка, который со временем станет просто огромным. А в том месте где я сейчас нахожусь появится огромное озеро Percy Priest Lake, названное в честь одного из сенаторов конгресса, которому и пришла идея поставить плотину в нижнем течении и создать рукотворное озеро. Именно сюда я и стремился попасть в то время, когда покинул Россию и летел на самолете в США к своему родному сыну. Увы, этому не суждено было случиться. Я каким-то неведомым образом перенесся на семьдесят с лишним лет назад и оказался на борту дирижабля, готовящегося к своей последней посадке. С одной стороны, разумеется жаль, что я так и не добрался до места, а с другой, я все же оказался в США и даже сумел кое-что здесь заработать. Правда мой авантюрный характер не давал мне покоя, и я так и не мог остановиться, влезая все в новые авантюры, и как ни странно выходя из них с прибылью. Взять недавнее дело с украшениями. Ведь по сути они мне не нужны. Тем более, что продать их будет невозможно еще лет пятьдесят, пока их