Но он достиг цели.
Сквозь черноту едва проступали очертания исполинской раковины и морщинистого старика, что восседал на перламутровом троне, подобно нерушимой статуе. Выбивая искры, у раковины топтались дьявольские кони, и вода трескалась под их копытами.
Когда ночной мверзь подлетел ближе, его голова взорвалась с легким хлопком. Останки верной твари посыпались вниз, на язык Ноденса, который виднелся в приоткрытом рту. Телепатическая связь между человеком и божеством вспыхнула красной нитью. Жертва была не напрасной.
Идол ожил.
Словно кто-то приоткрыл дверь в самой далекой, давно забытой части космоса, и нечто невообразимое зашептало сквозь щель времен и пространств. Оно ворвалось в череп детектива без приглашения и лишних церемоний, уничтожая на своем пути все препятствия, как топор, брошенный в ящик с грампластинками. Серый сгусток чужеродного присутствия расползался по мозгам Дункеля, подобно раку, подчиняя остатки воли, перехватывая управление на себя, непрестанно рыская, прыгая, вынюхивая, засасывая остатки разума, – оно что-то разведывало.
НОДЕНС.
НОДЕНС.
НОДЕНС!
Имя бога взорвалось в голове детектива и расцвело уродливым грибом.
Только когда Дункель разобрал, что рядом кричит Тура, он понял, что его горло тоже разрывает вопль ужаса.
В голове детектива пронеслось всё, что он слышал о Ноденсе. Существо за пределами человеческого восприятия, один из Старших богов, повелитель мверзей, извечный соперник Ньярлатотепа, ползучего хаоса, великий и страстный охотник – для него не имеет значения, кто его добыча, самое главное – это азарт, сумасшествие и кураж охоты.
Легенды, досужие легенды, вымысел повернутых на Древней религии бабок, вроде Блаватской, и ненормальных культистов, оскверняющих христианские храмы забавы ради, – вот как он думал раньше.
А теперь оно было в его голове – бегало, резвилось, искало что-то, известное лишь ему одному. Нашло, уцепилось, потянуло, и Дункель взвыл, когда тревоги и мучения последних дней выплыли на поверхность и превратились в одну гигантскую мысль-гибрид.
Детектив почувствовал, что его личность трещит по швам. Еще немножко, и чужое присутствие раздавит его мозг в розоватую кашицу.
НЬЯРЛАТОТЕП – выплыло на поверхность его истерзанной памяти.
В то же мгновение Ноденс отступил.
Удивительно, но Дункель почувствовал, как божество сверкнуло перед его мысленным взором подобием благодарности. Сознание отпустили, и он провалился в блаженное забвение.
Было всё это на самом деле? Или он сошел с ума? В поисках ответа Дункель посмотрел на Туру и с радостью увидел, что она открыла глаза.
– Т-тр… – просипел он, прокашлялся. – Тура, ты в порядке?
Она провела рукой перед лицом и отрицательно покачала головой, кивнула вниз и соединила большой и указательный пальцы – «ОК». Не может говорить, но с телом порядок. Придется самому разбираться, что происходит, подумал Дункель.
Он распахнул дверцу автомобиля и попытался подняться. Тут же подскочили два копа.
– Детектив Дункель, сэр, при всем уважении, вам лучше оставаться в машине! – выпалил один из них.
– Что, мать вашу, творится? – выдавил Дункель. – Где мы?
– Мы возле Крайслер-билдинг, сэр, – подал голос второй.
Тем временем город превратился в растревоженный муравейник.
Сначала огромная туча над городом заслонила солнце, окутав Нью-Йорк непроницаемым саваном тьмы. От самого тумана практически ничего не осталось, и фантазеры твердили, что видели, как хлопья призрачной дымки подымаются вверх и прилепляются к черному облаку, что сама туча – разумна, что она двигается против ветра, полностью по своему усмотрению, и эта мысль ширилась, подобно чуме. Черное облако закрепилось на верхушке Крайслер-билдинг и оставалось там.
Вскоре из недр тучи послышались звуки, похожие на свист тысяч флейт, которые агонизировали в слюнявых ртах армии умственно отсталых музыкантов.
Потом сошли с ума мверзи. Нью-йоркцы замирали на месте от ужаса – никогда они еще не видели этих тварей в таком количестве, никогда не догадывались об их истинной численности: крылатые твари выныривали из-под груд мусора, срывали с себя лохмотья и выпрыгивали из окон заброшенных домов, в которых, как оказалось, кто-то все-таки жил.
Длинными вереницами тянулись ночные мверзи по воздуху к Крайслеру. Одни приземлялись да так и оставались внизу, запрокинув головы вверх, другие заходили внутрь и залетали в окна.
Возле штаба их уже поджидали толпы отчаянных репортеров: собравшись для фотоотчета о разумном тумане, который окутал верхушку Крайслер-билдинг, терзаемые концертом невидимых флейтистов, они получили двойную сенсацию!
Мверзей озарили вспышки фотоаппаратов, репортеры ликовали! Некоторым тварям пришлось усмирять назойливость папарацци щелчками грозных хвостов.
А что же жители Большого Яблока? Кто-то равнодушно пожимал плечами и занимался своими делами, делая вид, что ничего особенного не происходит – пеленки сами не постираются, отчеты сами не напишутся! Кто-то взбирался на крыши домов и писал гениальные картины или творил бездарную мазню. Кто-то собирал самое необходимое и бежал из города в надежде на то, что мверзи в других городах не обезумели…
Одно было ясно: что бы не происходило на самом деле, человек здесь был лишним.
Опершись на плечо молодого копа, Дункель вылез из машины. Они качнулись, едва не рухнув на мостовую, но подскочил другой полицейский. То, что шептало ему из древнейшей пещеры за пределами Вселенной, готовилось к парадному выходу – он чувствовал его сметающий всё на своем пути гнев. Туча над Крайслером была плевком в лицо Ноденса.
От облака отделились крохотные точки. Они собирались маленькими стайками и залетали в Крайслер-билдинг. Дункель прищурился, чтобы рассмотреть их получше, но без толку.
– Бинокль в бардачке не завалялся? – обратился он к одному из копов и закашлялся.
– Нет, сэр.
– Как я здесь оказался?
– Сэр, вас принесли мверзи. Мы вызвали медиков, они уже в пути.
Дункель кивнул, и в тот же миг земля содрогнулась. Издалека послышались адское ржание, топот копыт и такой скрежет, словно скрипели зубы тысячи Кинг-Конгов.
«Дверь отворилась», – подумал Дункель. Он оперся одной рукой на крышу автомобиля и оттолкнул одного из державших его копов.
– Солдатик, принеси-ка нам стулья из того кафе. Сейчас будет представление.
Вторженцы в Крайслер были подобны пиратам – они брали здание на абордаж. Словно стая саранчи, продирались они внутрь и усеивали стены, пол; большинство продолжало рваться вперед. На первый взгляд они были похожи на летающие чернильные пятна: форма постоянно менялась, перестраиваясь на лету, – было невозможно понять, где у них передние, а где задние конечности, что из них хвост, а что – голова. Порой в мельтешении форм показывалось что-то вроде жестких кустистых отростков, которыми существа пытались нащупать опору. И если бы не целенаправленные действия, можно было бы усомниться в их разумности – разве у летающего сгустка дыма или у нефтяного пятна, что расползается по поверхности океана, есть мозги?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});