бумажки, что вложил в дела вчера и сегодня из папочек вытащу, ведь формально я по ним работать не мог, их мне никто не передавал, официально во всяком случае.
— Да ладно, я же пошутила, шутница я. Ты мне лучше, Паша, скажи, что там с утренними приводами? Когда снова займешься?
Хитрющая начальник отдела пытается за один день отгула запрячь меня, как раба на галеры, но тут она обломалась — не настолько мне нужен этот понедельник, у меня еще одна неделя есть, на поездку в столицу нашей Родины, просто, я немного боюсь вызова в прокуратуру и решил подстраховаться, все дела с подмосковной недвижимостью решить до того, как на меня могут посыпаться репрессии.
— Громов, что молчишь?
— Ольга Борисовна, я не знаю, что вам сказать. Транспортом вы меня не снабдили, бензин не даете. А у нас, вы помните, какие задержки по зарплате, мне мою машину заправлять нечем. И еще…
— Все, я тебя поняла. Во вторник, с утра, жду на работе. Если опоздаешь, то больше даже не отпрашивайся.
— Привет, я долетел, все в порядке.
— Хорошо. — в телефонной трубке раздались короткие гудки.
На прошлой неделе я провел спецоперацию, отловив телефонного мастера, что обслуживает наше общежитие и распараллелил телефон в кабинета коменданта общежития с аппаратом, что установил у себя в квартире. Правда пришлось потратится на телефонный кабель, который протянули с первого этажа, по каналам, на мой, маскировать телефонный кабель под электрический, так как, уверен, иначе бы соседи перерезали его, просто, из зависти, да еще немного напрячь Алевтину Николаевну, ведущего инженера группы связи Завода, чтобы письмом с районным узлом связи узаконила мое самоуправство, но зато я могу утром, ночью и вечером свободно звонить в нашу квартиру Наташе. Правда, судя по нашему разговору, Наташа моему звонку не была особо рада. А началось все с вечера пятницы, когда я сообщил своей невесте, что все выходные я проведу на работе, чтобы слетать в Москву в понедельник.
— Я с тобой…-
— Куда? Я утром прилечу, сразу к твоим родственникам еду, деньги им отдаю, мы едем к нотариусу, все на тебя переоформляем, и я сразу возвращаюсь в аэропорт, чтобы утром вторника в Город прилететь. Что ты собралась делать в Москве при таком расписании?
— Давай я на недельку там останусь, квартиру приберу, на даче к зиме все подготовлю…
— Наташа, нет, не сходи с ума. Тебе в понедельник на работу, потом институт…
— С Институтом у меня все нормально. Если бы ты меня внимательно слушал, то знал бы, что у меня почти все экзамены зимней сессии уже зачтены, там один зачет остался и все. А работа меня просто уже задолбала, просто видеть ее на хочу, воротит меня от нее. Уволюсь я, наверное.
— Стой! Ты же хотела потом на Заводе в бухгалтерии работать? Как ты потом в бухгалтерию собралась переводится, после первого курса. Ты же знаешь, что директор сейчас, тех, кто увольняется, вновь на работу не берет, считает их предателями.
— Паша, ты Настю, которую видел первый раз в жизни, на хорошее место готов взять, с приличной зарплатой, которая, кстати, больше моей, а меня, что, не сможешь пристроить?
— Наташа, ты вообще, что такое говоришь? Ты опыта в бухучете вообще не имеешь, Мне что старого бухгалтера на рабочем месте оставить, что тебя на ее место взять, результат будет один — Гамова Ирина Михайловна разворует весь магазин. Я же для нас обоих стараюсь…
— Слушай, ну ты меня совсем за дуру то не держи, как-нибудь, разберусь я с деньгами и счетами.
— Наташа, ты себя, вообще, слышишь? Ты только поступила учится и хочешь опытного торгового работника, которая еще с Аллой много лет отработала, под контроль взять?
— Ну, конечно, я же не Алла, куда мне!
— Ты знаешь, любимая, мне иногда кажется, что в тебя Алла начинает вселятся.
Наташа заперлась в ванной, все выходные спала, закутавшись в одеяло, облаченная в спортивный костюм. И, естественно, все время до моего отъезда, со мной не разговаривала. Сейчас же ограничилась дежурным «Хорошо.» Кроме ранних сроков беременности у меня версий не было, надеюсь, что завтра меня не «закроют» и вечером вторника я смогу с ней объяснится. Хотя…
На таксофонной карте еще оставалась пара сотен рублей, и я вновь стал набирать телефонный номер, со всеми восьмерками и прочими кодами.
— Наташа, давай не будем ругаться. Я тебе обещаю, что до Нового Года ты съездишь в Москву, отдохнешь. Там все равно документы на недвижимость надо будет забирать.
— Хорошо. — девичий голос в трубке потеплел: — Будь осторожен.
Ну хоть так. Не знаю, почему, но в недоброй столице с неприкрытым тылом, я чувствовал себя особенно неуютно. И неприятности начались практически сразу.
— Здравствуйте, тетя Софа. — я вежливо поздоровался с женщиной, раскрывшей мне дверь: — А Юра дома?
— Нет его. — дверь попытались закрыть перед моим носом, но я успел вставить в щель зимний ботинок на толстой подошве, после чего сам навалился на затрещавшее дверное полотно и в честной борьбе, смог проникнуть к маленький коридор квартиры, пользуясь тем, что у Наташиной родственницы сильно скользили плоские подошвы домашних тапочек.
— Уходи, пока я милицию не вызвала! — заорала тетка и из глубины квартиры выдвинулась поддержка в виде внушительной фигуры ее сестры.
— Здрасьте, Тетя Рита. — вежливо поздоровался я с родней Невесты, крепко держась за дверь в туалет, не давая тете Софе вытолкнуть меня обратно в подъезд. На мое приветствие вторая тетка громко фыркнула двинулась на помощь сестре.
— Юрик! Выходи, я тебе деньги привез, всю сумму. — у порога, между моими и теткиными ногами, присутствовало слишком много пар мужской обуви, и я подозревал, что, склонный к неустойчивости, Юрик прячется в глубине квартиры.
— Не нужны мне твои копейки, ишь, что выдумал, мальчонку обманул, сволочь. Иди отсюда.
— Я сейчас при соседях акт составлю, что вы отказались у меня деньги брать…
— Давай, давай! Попробуй! Тебе еще и шею намылят, аферист!
Тетки навалились на меня, я понял, что теперь моей массы не хватает, чтобы успешно противостоять двум плотным женщинам, а применять, как говорится в законе о милиции «боевые приемы борьбы» мне не хотелось, родня, все-таки, да и городок для меня чужой.
— Черт с вами, курицы. — бессильно пробормотал я, выйдя из подъезда и