Читать интересную книгу Евангелие от Ники - Илья Тё

Помимо способности прыгать в чужие тела, меня поразила возможность так называемого «свободного полета». Перейти к нему оказалось даже проще, чем перемещаться в Келлера или Воейкова.

При подносе иконки энциклопедии к границе индивидуального поля царя Николая (примерно метр-два от лица), программа выдавала сообщала следующее:

Виртуальный сервер приближается к границе индивидуального поля реципиента номер один (Романов Ник. Алдр. / 1917.28.02 от Р.Х. / Гринвич, 03–15)

Желаете использовать функцию «Свободный поиск»?

Обычно я кликал «нет» и переносил папку дальше, к телу, которое желал занять. Но если я нажимал «да», то происходило нечто удивительное — я. Я становился духом!

После выхода из тела, круговое зрение давало потрясающие возможности, но еще большие возможности давала возможность стремительного полета. Задавая виртуальными манипуляторами направление для движения, я мог перемещаться в пространстве со страшной скоростью, и в один из дней, когда тяга к открытиям была наиболее жгучей, промчался над Петроградом едва не сотню верст, потом вдоль Невы и железной дороги, рассматривая микроскопические составы, снующие подо мной тонкими дождевыми червями. Исследовать более широкие и удаленные пространства я пока не решался — но лишь из опасения заблудиться, потратить на возвращение много времени и не успеть до утра.

Ощущения после открытия мной «свободного поиска» казались просто неописуемы! Я чувствовал себя как Икар, впервые поднявшийся в небо, не человеком — ангелом, полубогом, и от полета ввысь сквозь уровни атмосферы, в космос, откуда бескрайний человеческий мир видится маленьким шаром, удерживали меня только чувство долга и ограниченность времени, через которое Каин явиться, чтобы меня убить.

Хронокорректор тем временем не спешил. Чем объяснялась его медлительность, я не знал, да и не задавался этим вопросом. После беседы с зеркалом, суть жизни, — находящейся уже на грани конца, — заключалась для меня в ином. Через три дня после взятия карательной армией Петрограда, эксперименты с «виртуальным сервером» я постановил для себя успешными. Теперь, наконец-то, я мог приступать к задуманному.

В этот день, с огромным трудом дождавшись полуночи, я попрощался с придворными и охраной, прошел в свою спальню, разделся, лег, и накрылся пледом.

Тело покоилось на спине удобно и совершенно расслаблено. Со стороны меня можно было принять за спящего — что и требовалось для успокоения охраны и Свиты. Как всегда, при открытых веках, справа и слева от лица прямо в воздухе висели невидимые ни для кого «лапки» и папка энциклопедии.

Схватив манипулятором иконку моей виртуальной составляющей, я выбросил ее максимально далеко от себя. С кликом «да» на короткий вопрос виртуального сервера, меня пулей вынесло в воздух. Одновременно последовало резкое движение, — это было первым впечатлением. Мышцы Николая рефлекторно сжались, будто ожидая боли, н. Но через секунду всякая боль исчезла, ибо у меня не стало мышц. Мир зримо двинулся, и ощущения, связанные с наличием тела, оставили меня, превратив в чистые слух и зрение. Внезапно, сознание охватило чувство движения на громадной скорости, которое увеличивалось с каждым мгновением, будто при рывке спортивного автомобиля, когда педаль вжимается в пол. В мгновение ока, я пронзил стены, оконную раму, деревья и воспарил над дворцом. Сначала я почти не ориентировался в происходящем, восхищенно, хотя и несколько настороженно воспринимая скольжение мира вокруг меня. Однако вскоре я догадался, что полет является результатом моих собственных действий и управлять им совсем не сложно. Все же, Каин кое-чему меня научил — н. Надо действовать проще.

Проще!!!

До этого я ни разу не пытался вырывался так далеко от императорской резиденции, ограничивая себя близлежащими территориями, как максимум — окраинами Петербурга, однако сегодня, мне следовало узнать, пределы моих возможностей. Ибо в глобальном замысле, что меня полностью захватил, имелось много неясных моментов, которые следовало продумать. А потому, возможность дальнего перелета через половину Европы, я должен был прояснить для себя заранее.

Перед глазами висела папка «энциклопедии», являвшаяся как я думал, информационной квинтэссенцией моего «я». Значок манипулятора, как и прежде зависший справа, на расстоянии вытянутой руки (смешно ведь рук более не существовало) как всегда был подвластен моему разуму и легко, словно делал это многие годы, тянулся чуть вверх и чуть в сторону. Именно это почти незаметное сначала движение приводило к смещению ракурса зрения и точки, в которую вливались звуки. Когда я двигал «стрелку» манипулятора к верху, я словно бы взлетал выше в воздух. Когда двигал влево и вправо, ракурс зрения смещался в соответствующие стороны. Когда продвигал манипулятор вперед — скорость стремительно нарастала. Когда, напротив, оттягивал «лапку» назад, движение замедлялось. Единственным ограничением являлось движение вниз. Будучи, по сути, нематериальной точкой, я легко проникал в слой почвы, опуская манипулятор в самый вниз поля зрения. Однако отсутствие в земной тверди световых лучей, погружало мое бестелесное «я» в кромешную тьму. Соответственно, во время полета, я пытался парить над землей — з. Здесь — ограничений не было почти никаких!

Послав «лапку» вверх, я воспарил над серым, наземным миром. Движение мое не замедлялось сопротивлением воздуха или же силой тяжести, и зависело только от удаленности манипулятора от центра моего зрения. Чем резче я двигал манипулятором — тем стремительней поднималсядвигался.!

Спидометр отсутствовал в комплектации виртуальной ракеты, но казалось, что дух мой рванулся в небо почти с космической скоростью, за секунду преодолевая десятки километров.

И здесь, в немыслимой для людей высоте, я застыл. Лопатоподобное лезвие Финского залива, как нож вонзалосься в тело Русской равнины[17], тянулосься усом Невы к бликующим пятнам Ладоги и Онеги. На самом же острие, подобный старому, серому куску мяса на финке голодного рыбака застыл Петроград. И Царское — где-то там, далеко внизу.

Не задумываясь почти ние о чем, я ударил манипулятором влево и вверх, резко поменяв угол зрения, и словно бы кувыркнувшись в воздухе. Выпрямился, поглядел. Передо мной простиралась бескрайняя даль, неохватная взглядом даже с такой сногсшибательной высоты. Судя по рваной ветоши облаков, я все еще был в пределах земной атмосферы, однако точка моего зрения и ничтожные масштабы гигантских географических объектов позволял допустить, что высота, с которой я взирал в настоящий момент на мир, составляет не менее сорока или, пятидесяти километров.

Это был полный восторг!

За продвижением в небесах мне помогала следить только линия океана. Сначала я пытался ориентироваться на крупные реки вроде Невы и Двины, однако вскоре запутался, ибо в Балтику впадало множество водных потоков, витиеватые нитки которых мне были мало знакомы, не смотря на тщательное изучение карт.

Взяв за ориентир южный берег Балтийского моря, со скоростью истребителя, я двинулся на закат…

Псалом 13

«Теперь пришел час, когда Россия и ее славные союзники сломят сопротивление врага единым общим порывом. Это война должна быть доведена до победного конца. Тот, кто думает сейчас о мире или желает его в этот момент, является предателем своей страны и отдает ее в руки врага.

Я знаю, что каждый солдат, достойный так называться, думает также как я!»

(Прощальное обращение Николая Второго к народу после отречения от престола в день ареста царской Семьи 8 марта 1917го года реальной истории)

20 марта 1917 года.

Петроград.

По возвращениюи в Питер у меня появилась богатая пища для размышлений. В эту ночь, после первого путешествия, мне пришлось мотаться в Германию несколько раз, — для изучения мелких деталей. СоображениеОпасение, что пугало меня совсем недавно — боязньне успеть не вернуться до наступления утра, теперь выглядело незначительным, ведь о. Отсутствие материального тела позволяло развить в воздухе фантастическую скорость, благодаря чему путешествие из Петрограда в Берлин или Вену занимало у менявсего пять-десять минут. Очень часто, забывая остановиться, или попросту заплутав в надоблачной высоте, я пролетал Германию насквозь, замирая лишь над Атлантикой — и возвращался обратно.

В последующие сутки я совершал обычно два путешествия каждый день, одно очень длинное — на весь период сна до утра, и второе, кроткое — в полдень, когда я отпрашивался у Воейкова на послеобеденный сон — всего лишь на час или два. К моему удивлению оказалось, что в длительный, ежедневный отдых необходим только телу царя Николая — как и всякому человеческому организму. Разум же мой, в отдыхе не нуждался категорически, а потому, покидая реципиента на несколько часов в сутки, я продлевал свой рабочий день почти на до двадцатиь четыре четыёх часаов. Двенадцать часов — для бодрствования и управления одним воюющим государством, двенадцать часов — для разведки на территории остальных.