Читать интересную книгу Возвращение императора - Аллан Коул

— Это верно. Вначале, когда я установил, куда вы направляетесь, я подумывал о засаде. Сам бы я при этом был где-нибудь в безопасном отдалении. Ружье с транквилизатором или газ… Что-то наподобие. Мгновенно парализовать вас и удерживать под наркотиками, пока не станет возможным управление мыслями… Но потом я решил, что задуманный мною план не сработает — вы слишком многих ловушек избежали в прошлом.

Кайс замолк, потом продолжал:

— Кроме того, если бы я делал вам предложение в насильственной обстановке, вы почти наверняка его отвергли бы.

— Слушаю вас.

— Прежде всего предлагаю вам свою чистосердечную преданность и поддержку. Я сделаю все — и извне и изнутри, — чтобы уничтожить Тайный совет. Не хочу убеждать вас, что только моя помощь может привести к исходу, который я считаю неизбежным. Но я могу значительно ускорить их падение и, вероятно, уменьшить долю разрушений, которые они нанесут, пока будут биться в агонии. А когда империя будет восстановлена, я предлагаю вам свою постоянную верность.

— Вывертывание наизнанку, — сказал император, — может стать привычкой.

— Этого не произойдет. В том случае, если вы выполните свою часть нашего договора. Но это как возможность. Может быть, вы предпочтете, чтобы вам мое присутствие не напоминало о… о том, что сейчас произошло. В таком случае я приму изгнание, что никаким образом не уменьшит мою готовность помогать вам всеми мыслимыми способами.

Кайс ненадолго замолк.

— Но я могу предложить вам и кое-что более существенное, — продолжал он. — Весь мой народ, при вашем свободном согласии, будет вам… «слуги» — не точное слово. Но по сути дела, это именно то, чем мы будем для вас, если вы можете представить себе раба, который прыгает от радости, завидев цепи. Это также легко достигается.

— Ваш народ, — сказал император, — без сомнения, будет принят доброжелательно, если решит безоговорочно поддерживать мою империю. Если только я не упускаю чего-то… легкодостижимого, как вы только что выразились.

— О нет.

— Хорошо. Что, собственно, я должен вам дать? — спросил император, хотя неожиданно, с тошнотным чувством понял, что знает ответ.

— Жизнь! — сиплым голосом сказал, запнувшись, Кайс. — Бессмертие. Вы, может быть, понимаете трагедию смерти. Но если она разыгрывается в заранее известное, биологически определенное время, причем в такое, когда особь находится на высоте своих сил и знаний… Это трагедия моей расы. Я прошу — и для всего моего народа также — вечной жизни. Бессмертия, такого, каким обладаете вы. Я предлагал вам сделку. Нет, неправильно. Как ваш подданный, я прошу вас о подарке.

И Кайс неловко упал на колени.

Наступила тишина. Тишина, растянувшаяся, казалось, на годы.

— Несчастное вы создание, — наконец произнес император.

Кайс встал.

— Как вы можете не принять это? Как вы можете игнорировать мою логику? Мои обещания?

Император заговорил, тщательно подбирая слова:

— Логика… Обещания… Что с ними делать? Послушайте, что я скажу вам. Я — да, я бессмертен. Но… — Он коснулся своей груди. — Это не тело. Вы просите то, чего я дать не могу. Ни вам, ни любому представителю любой расы или вида.

Глаза Кайса будто взорвались.

— Это правда?

— Да.

Кайс поверил, но продолжал пристально смотреть на императора. Чувствуя себя неловко, тот отвернулся. Снова возникло долгое молчание.

Вечный император рылся в глубинах своего запаса трюков.

— Вероятно… может быть, есть компромисс. Я хочу сделать предложение со своей стороны. Вы поможете мне сокрушить Тайный совет, а я найду ресурсы для развертывания программы, финансируемой не хуже «Проекта Манхэттен». Эта работа может продлиться несколько поколений. Такая программа, если решение в конце концов будет найдено, не сумеет помочь вам или вашим современникам. Но это — лучшее из того, что я в состоянии сделать.

Император повернулся лицом. Кайс стоял неподвижно.

— Это, конечно, не может удовлетворить, — начал император, — по сравнению с… — и остановился.

Г’орби стоял как изваяние. Император сошел с места, куда был направлен взгляд Кайса. Тот не повернул ни головы, ни глаз. Император шагнул к нему и провел перед лицом рукой — никакой реакции.

«Наверное, шок от осознания, что нет святого Грааля для него и его вида», — подумал император.

Рот Кайса приоткрылся. Оттуда закапали пищеварительные флюиды.

Император обеспокоенно бросил взгляд на индикатор жизнедеятельности Кайса. Нет, физиологические показатели в норме.

Властитель закрыл стекло гермошлема и поспешил к выходу, но затем обернулся.

Идиот, в которого превратился Кайс, так и стоял на том же месте, поддерживая свой скафандр, будто вешалка.

— Несчастное создание, — повторил император.

Это была лучшая эпитафия, которую он мог произнести, и единственное, на что имел время.

Книга четвертая. Идущие на смерть приветствуют тебя

Глава 26

Ученые мужи на Ньютоне носили на лице выражение непреходящего недоумения, присущее, как некогда выразился один студент сельскохозяйственной академии, корове, внутрь которой дородный осеменитель запихнул кулак в стерильной перчатке.

Перед открытием трибунала это выражение постепенно сменялось таким же озадаченным взглядом, переходящим в радостное изумление. Как в свою очередь выразился Килгур, корова словно осознала, что вместо кулака у нее внутри то, что надо.

Никогда в пыльной академической истории, насчитывавшей тысячи профессоров, тяжко трудившихся на поприще науки, университет не привлекал к себе такого внимания.

Когда произошла преднамеренная утечка информации о предстоящих событиях, репортеры со всех концов империи рванулись наперегонки в Ньютон — запечатлеть ожидаемый крах Тайного совета. Ньютоновскую администрацию буквально похоронили под кучей заявок на разрешение присутствовать, и не только от репортеров, а и от политических экспертов, студентов, историков и просто любопытных.

Стэн, Алекс и Махони метались как сумасшедшие, заставляя службу безопасности «просеивать» через себя миллионы заявок. Задача была особенно трудна вследствие того, что по замыслу-то и требовалось привлечь к работе трибунала максимальное внимание. Они пытались удержать информацию в руках, включая и сотни других мелочей, до публичного открытия.

А пока интервьюеры осаждали декана Блайза, его факультет и студентов из многих колледжей, составлявших структуру университета. Не было ни одного мелкого факта, скучного ответа или невнятно-серых мазков описания, которые не пригодились бы для голодных до новостей средств массовой информации. За короткое время каждый обитатель Ньютона побывал в роли звезды экрана.

Информационный голод был в особенности силен потому, что хотя сэр Эку и раскрыл основные цели трибунала, сидя на заседании Тайного совета, но сохранил в тайне суть обвинений от всех, кроме судей. Все были уверены, что обвинение связано с АМ-2. Другими словами, заговор с целью обмана. Сэр Эку мог себе представить изумление публики, когда будут обнародованы действительные обвинения — в заговоре с целью убийства.

Сэр Эку выбрал Ньютон за его долгую историю и репутацию внепартийного заведения. Однако он ожидал необычайных трудностей в деле убеждения декана Блайза согласиться принять у себя трибунал. Как ни странно, после уточнения деталей режима безопасности соглашение было достигнуто быстро. Помогло то, что Блайз, прежде чем заняться высшей школой, служил имперским генералом. И наверное, более важным оказалось то, что Ньютон был одним из первых заведений, с которых Тайный совет начал урезания бюджета. За первыми ограничениями последовало множество других. Тайный совет все подстригал и подстригал ассигнования, пытаясь удержать экономику на плаву.

Остальное решило пожертвование изрядного количества АМ-2, украденного Стэном.

Большую аудиторию оборудовали быстро. На возвышении установили длинный стол для судей трибунала. Место позади предназначалось для группы обеспечения законности. Заткнули все дыры, через которые могли бы просочиться террористы. К техническому персоналу пресс-служб, налаживающему линии связи, приставили охрану.

А тем временем боевые корабли бхоров рассредоточились по всей системе Джура со столичной планетой Ньютон и патрулировали наиболее вероятные секторы атаки.

В разгар подготовки прибыли члены трибунала со своей свитой. Стэн и Алекс лично встречали каждого и приставляли к нему телохранителей, которые с этого момента тенью следовали за подопечным.

Сэр Эку выбрал троих судей; несмотря на большую опасность, недостатка в добровольцах не оказалось. Депрессия, вызванная действиями Тайного совета, становилась такой глубокой, что многие системы боялись за свое выживание куда больше, нежели страшились имперских экономических мер.