Внезапно в коридоре раздался стук каблуков, и в комнату, шурша шелком, ворвалась Мирина Анжелини.
— Что вы вытворяете?! — крикнула она с порога, не обращая внимания на пытающегося задержать ее Слейда.
— Вам мало того, что мою мать зарезали? Зарезали, между прочим, потому, что полиция Нью-Йорка гоняется за призраками и морочит голову никому не нужными отчетами!
— Мирина, — мягко сказал Уитни, — пойдем ко мне в кабинет. Поговорим там.
— Поговорим?! — Она обернулась к нему — ни дать ни взять разъяренная кошка, выпустившая когти. — О чем мне с вами разговаривать? Я вам доверяла! Я думала, вы нас любите — и меня, и Дэвида, и отца… А вы позволили ей засадить их обоих в камеру.
— Мирина, Марко пришел сюда добровольно. Нам действительно надо поговорить. Я тебе все объясню.
— Нечего тут объяснять! — Она отвернулась от Уитни и уставилась на Еву. — Отец хотел, чтобы я оставалась в Риме, но я не могла. Все репортеры склоняют имя моего брата направо и налево! А когда мы приехали, наш сосед был счастлив сообщить, что отца увезли в полицию.
— Я могу устроить вам встречу с отцом, мисс Анжелини, — сказала Ева холодно. — И с братом.
— Да, устройте, и поскорее! Где мой отец?! — Она вдруг кинулась на Еву, и Слейд лишь в последний момент успел ее удержать. — Что вы с ним сделали?!
— Уберите руки, — предупредила ее Ева. — Ваш отец содержится здесь. Брат — в «Райкере». С отцом вы можете встретиться прямо сейчас, а если хотите увидеть и брата — вас туда доставят. — Она взглянула на Уитни. — Но, поскольку у вас здесь есть влиятельные знакомые, возможно, его привезут сюда.
— Я знаю, что у вас на уме! — Мирина больше не походила на хрупкий цветок. Перед Евой стояла женщина, знающая свою силу. — Вам нужен козел отпущения. Вы хотите успокоить средства массовой информации. И вся ваша игра, в которую вы втянули моего брата и даже мою покойную мать, рассчитана на то, чтобы не вылететь из полиции!
— Да уж, за эту работу надо держаться обеими руками, — мрачно усмехнулась Ева. — И я сажаю за решетку ни в чем не повинных граждан только потому, что дорожу своим местом.
— И ваше лицо не сходит с экранов! — Мирина тряхнула своей золотистой гривой. — Насколько возросла ваша популярность после того, как вам поручили расследование убийства моей матери?
— Хватит, Мирина! — резко оборвал ее Уитни. — Иди в мой кабинет и жди там. Выведите ее отсюда, — велел он Слейду.
— Мирина, это бесполезно. — Слейд взял ее за руку. — Пойдем.
— Убери руки! — отчеканила Мирина. — Я уйду сама. Но вы, лейтенант, заплатите за все несчастья, которые принесли нашей семье. За все до единого!
И она удалилась столь стремительно, что Слейд, поспешивший за ней, едва успел пробормотать извинения.
— Мне очень жаль… — нарушил наконец тишину Уитни.
— Ничего, бывало и хуже. — Внутри у Евы все кипело, больше всего ей хотелось сейчас остаться одной. — Прошу прощения, майор, но мне надо закончить отчет.
— Даллас… — В голосе его было столько безнадежности и усталости, что Ева удивленно подняла голову и посмотрела на него. — Мирина расстроена, и ее можно понять. Но она вела себя непозволительным образом, совершенно непозволительным.
— Да понятно все, она просто не смогла сдержаться. Только что я отправила за решетку двух самых близких ее родственников. На ком еще ей было сорвать злость? Ничего, я переживу. — Она взглянула на Уитни и нахмурилась. — Ведь многие чувства мне незнакомы, не так ли?
Уитни тяжело вздохнул.
— Я поручил это дело вам, Даллас, потому что вы — лучший из моих подчиненных. У вас острый ум, отличная интуиция. И вы всегда переживаете за жертву. А сегодня утром… Я был не в себе.
— Ладно, шеф. Ничего особенного не случилось.
— Боюсь, кое-что все-таки случилось. Я сам разберусь с Мириной и организую свидания.
— Да, сэр. Я бы хотела продолжить допрос Марко Анжелини.
— Завтра, — твердо сказал Уитни. — Вы устали, лейтенант, а усталый следователь допускает ошибки, не замечает важных деталей. Отдохните, и завтра вы будете в лучшей форме. — Он направился к двери, но вдруг остановился и добавил не оборачиваясь: — Постарайтесь выспаться и, прошу вас, примите таблетку от головной боли. Выглядите вы ужасно.
Ева не стала ничего отвечать — просто не было сил. Она села за стол, уставилась на экран компьютера и постаралась забыть о головной боли.
Заметив, что кто-то вошел в комнату, она рассерженно обернулась.
— Та-ак, — протянул Рорк ласково и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, — вижу, ты мне рада. Только до крови не царапай.
— Как мне не хватало твоего остроумия!
Рорк уселся на краешек стола и заглянул в компьютер, пытаясь понять, в чем причина ее отвратительного настроения.
— Я вижу, у вас был удачный день, лейтенант?
— Прекрасный! Сначала я упекла за решетку любимого крестника своего начальника. Потом обнаружила предполагаемое орудие убийства в ящике его письменного стола. Не прошло и пяти минут, как отец главного подозреваемого признался, что все три убийства совершил он, а вовсе не сын. В довершение всего я подверглась нападению сестры подозреваемого, которая считает, что я жажду популярности и ради этого погубила ее семью.
— Колесо фортуны крутится довольно быстро, — заметил Рорк миролюбиво. — Нет ничего занимательнее работы полицейского!
— Я не знала, что ты возвращаешься сегодня.
— Я и сам этого не знал. Но строительство комплекса идет полным ходом, и мое присутствие больше пока не требуется.
Еве вдруг стало спокойно и легко, но радости своей она решила не демонстрировать. Ее почему-то раздражало, что она так привыкла к нему за какие-то несколько месяцев. Даже начала от него зависеть.
— Что ж, все складывается удачно.
— Угу. Может быть, расскажешь толком, что здесь за это время произошло?
— Включи телевизор и узнаешь. Все в «Новостях».
— Мне бы хотелось узнать от тебя.
И она рассказала ему так, как будто зачитывала вслух отчет: кратко, четко, приводя факты и воздерживаясь от комментариев. И, рассказав, почувствовала облегчение: Рорк умел слушать.
— Значит, ты считаешь, что это молодой Анжелини?
— Есть орудие убийства, есть все возможности его совершения, есть очень серьезные мотивы… Завтра утром я встречаюсь с доктором Мирой, которая должна провести психологическое тестирование.
— А Марко? Что ты думаешь о его признании?
— Отличный ход, который затормозит расследование. Он умный человек и найдет способ выйти на средства массовой информации. Поднимется шум, мы потеряем силы и время. Но все в конце концов уляжется.
— Ты думаешь, он признался в убийствах, чтобы помешать следствию?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});