оставаться равнодушным к тому, как психология всякого рода криминальных «отморозков», насилие, алчность, разврат и нравственная слепота продолжают размывать его традиционные устои.
Могли бы помочь делу, убежден, и такие целенаправленные действия со стороны государства, как политическая, а главное — материальная, налоговая поддержка общественной благотворительности и разнообразных проявлений милосердия; создание мощного государственного или общественного телевизионного канала (каналов) без рекламы и иного коммерческого идиотизма; поддержка издательств, выпускающих классическую литературу, библиотек, музеев, театров, стадионов, концертной деятельности и т. д.
Трудно представить себе духовное возрождение страны без укрепления семьи, традиционных семейных ценностей, без всесторонней охраны материнства и детства. Важнейшее значение имеет также повышение престижа, материального и нравственного уровня нашего учительства и школы вообще. Наконец, огромная нравственная нагрузка ложится на наши правоохранительные органы и на нашу медицину: они, как подтверждает опыт Запада, остаются почти единственным действенным средством в борьбе, которую общество ведет с такой, например, относительно новой угрозой для его здоровья, как массовая наркомания.
Не может не тревожить и то, как все еще беспечно и безответственно современное российское общество обращается со своим великим культурным наследием и теми уникальными природными богатствами, которыми наградила страну судьба. Нельзя более допускать дальнейшего разрушения и тем более исчезновения наших многочисленных исторических памятников, наших бесценных культурных сокровищ, церквей и храмов, могил и усыпальниц наших предков, особенно захоронений погибших за Россию в войне. Защита исторического наследия должна стать одной из центральных национальных задач для всего российского общества. Недаром говорится: «Земля крепка погостами». Уважение к предкам, к их памяти, их культуре, есть не только первейший нравственный долг последующих поколений, это в то же время первейшее условие национального самосохранения. Точно так же мы, видимо, подошли вплотную к такому рубежу, когда у России появляются силы и возможности начать исправлять общенациональными усилиями тот урон среде обитания человека, который был нанесен предшествующими десятилетиями бездумной политики так называемого «наступления на природу».
И все же неуверенность в конечном успехе любых организованных усилий в борьбе со всеми этими видами зла, характерными для нашего времени, остается. Поймешь тех, кто утверждает, что что-то новое, неясное и пугающее происходит с людьми в XXI веке. Но, может быть, новое — это лишь новое по форме, т. е. хорошо забытое старое? Можно, например, вспомнить, как лет 50 назад многие в мире со страхом взирали на скандинавские страны, сознательно давшие тогда у себя ход так называемой «секс-революции». Ну и что? В пределах одного поколения все эти якобы новые формы нравственной распущенности, выпустив накопившийся пар, опять заняли свое подобающее им маргинальное место в общественной жизни этих стран. А нравственный климат в них как стоял, так и остался стоять на тех же основах, которые закладывались до того долгими веками. Как говорится, перемелется — мука будет. Так что, думаю, вопрос о грядущем нравственном состоянии российского общества — это тоже скорее вопрос не столько логики, сколько веры в человека, в российского человека: что в конечном счете сильнее в нем — доброе начало или зло?
Именно под подобным углом зрения хотелось бы указать и еще на одну проблему, постепенно, конечно, теряющую свою остроту, но все же остающуюся пока актуальной: конфликт между наукой и религией. Конфликт этот оказался в высшей степени неплодотворным: ни та, ни другая сторона не смогли и, смею сказать, никогда не смогут доказать друг другу свою безусловную правоту. Очевидно в то же время, что в деле духовно-нравственного возрождения, облагораживания российского человека наука и религия, не мешая, а, наоборот, дополняя друг друга, могут и должны сыграть самую активную, возможно, даже решающую роль. И наукой, и религией (по крайней мере, во всех ее основных ответвлениях) движут идеалы добра, познания, человеколюбия и стремления как-то примирить человека с самим собой и с окружающим его миром. Непрерывный рост позитивного естественно-научного и гуманитарного знания, просвещение в самом традиционном значении этого слова всегда имели своим результатом ослабление звериных инстинктов в человеке. Точно такую же роль, только, может быть, еще более обращенную к отдельной личности, играла и играет религия. Вера в Бога, в свою конечную ответственность перед Ним испокон веков служила мощным моральным тормозом для человека. И очень хорошо, что наше государство, осознав наконец свою недавнюю крупнейшую историческую ошибку, вновь перешло от вражды к благожелательному отношению к религии, к многомиллионным массам верующих.
Духовному выздоровлению российского человека будет, несомненно, содействовать и новая роль России в мире. Не всемирное пугало и не оплот разнообразных разрушительных сил во многих уголках земного шара, а, напротив, влиятельный, ответственный и конструктивный член мирового сообщества наций, активный участник борьбы против и старых и новых форм мирового зла — в этом видится будущая историческая миссия страны. Но это не значит, конечно, что нам должно быть дело до всего, что происходит в мире. Слишком велики и дорогостоящи нерешенные задачи, стоящие ныне перед страной. И слишком самодостаточной по своему потенциалу является она, чтобы идентичность России растворилась в каких-то обособленных наднациональных образованиях. Сосредоточенность на своих внутренних проблемах, укрепление традиционных связей на постсоветском пространстве, максимально широкое международное экономическое, научно-техническое и культурное сотрудничество (вплоть до полного когда-нибудь открытия границ в отношениях с внешним миром, в особенности с остальной Европой), всемерная поддержка ООН, наконец, политика добрососедства, взаимовыгоды и объединения усилий в тех областях, где интересы и задачи партнеров совпадают, имея в виду прежде всего такие мировые центры силы, как США, Евросоюз, Китай, Япония, Индия и ряд других, — подобный прагматический подход, уверен, в наибольшей мере отвечал бы и глубинным настроениям российского общества, и насущным задачам возрождения страны. Разумеется, ни в коем случае нельзя при этом забывать и о нуждах национальной обороны: те гарантии безопасности, которые были созданы предыдущими поколениями, необходимо сохранять и впредь, ибо, как показывает опыт, мир не стал сегодня ни более безопасным, ни менее своекорыстным.
К сожалению, пробуждению истинных духовных сил российского человека во многом мешал в прошлом и продолжает мешать и в наши дни своеобразный комплекс неполноценности, который сформулировал еще П. Чаадаев: Россия — страна, которую, судя по всему, Господь Бог уполномочил служить всему миру примером того, как не надо, и она с тех пор эту должность усердно исполняет. Это же отношение к России было и, как это ни печально, остается характерным для многих на Западе и сегодня. Подобное мнение, однако, никак нельзя признать справедливым. За свою тысячелетнюю историю Россия являла далеко не только пример ложных устремлений. Не следует забывать, что она защитила собой Европу от всесокрушающего натиска татаро-монгольских орд, в конечном счете