Открыть тяжелую пластиковую коробку оказалось нетрудно — она была не заперта. Внутри лежали металлические цилиндры, похожие на консервные банки без этикеток. Тянуть за колечко на торце Корунд не стал — консервы вполне могли оказаться ручными гранатами. Покопавшись в листьях, он нашел еще одну такую же коробку, неплотно заполненную ружейными патронами. Именно ружейными, а не винтовочными, потому что со стороны, противоположной капсюлю-воспламенителю, не торчала остроконечная пуля. Патроны в бумажных гильзах, скорее всего, были снаряжены картечью, дробью или круглой пулей.
На глазок Эдуард определил калибр миллиметров двадцать. Патрон для хорошего мощного охотничьего ружья. Внимательно рассмотрев гильзу при ярком свете здешнего солнца, землянин обнаружил надпись на металлическом поддоне. Буквы показались знакомыми: закругление в левом верхнем углу, косая закорючка падает вправо-вниз — на такой графике была основана письменность лабба. Подрагивая от возбуждения, Корунд откопал на дне рюкзака походный киберпереводчик и сосканировал маркировку патрона.
Так и есть — современная версия общегражданского языка лабба. На гильзе было написано: «Новый Алаббит, год 27-й». Алаббит — это Корунд помнил точно — называлась планета, на которой членистоногие млекопитающие основали свое первое космическое поселение, сейчас там были сплошные гигаполисы и миллиарды жителей.
Итак, портал погибшей цивилизации забросил его на какую-то лаббанскую колонию. Оставаться здесь не имело смысла — наверняка членопитающие поселенцы давно разграбили обещанную ему сокровищницу древних знаний. К тому же хоть лабба и дружественная раса, но вряд ли обрадуются гостю, прибывшему в обход таможенного и погранично-паспортного контроля.
Он перевел в рабочее положение встроенный в загривок «чешуи» левитатор, понадежнее подвесил рюкзак и карабин, тщательно затянув ремни, чтобы ничего в полете не отвалилось, затем вышел из пещеры, равнодушно поглядел на птиц, клевавших подстреленного зверя, и включил антигравитатор. Поднявшись выше деревьев, Эдуард сделал круг, проверяя, как работает машинка, а потом решительно взял курс на Двуглавую.
Человек слаб и не всегда следует доводам разума, ибо слишком часто азарт пересиливает строгую логику. Корунд просто не мог не взглянуть на загадочное хранилище.
Если верить напутственной лекции, которую он прослушал в маяке, до цели оставалось километров тридцать — не больше получаса полета, если не случится каких-нибудь приключений. Примерно треть пути он пролетел без осложнений. Редкие птичьи стаи держались на солидной дистанции, поселений на трассе полета не имелось. Внизу тянулся однообразный пейзаж лесного предгорья, иногда Корунд видел вдали столбики дыма — то ли костры колонистов, то ли пожары. Хотя какие там лесные пожары после такого ливня — наверняка это были костры.
Примерно на двенадцатой минуте резко крякнул детектор. Повертев головой, Корунд обнаружил слева-сзади воздушный объект. Прибор показывал, что неизвестный аппарат находится на расстоянии девяти километров и движется почти параллельным курсом на высоте трехсот метров со скоростью около ста двадцати километров в час. Нехитрые вычисления подсказали, что через пять минут следует снизиться и укрыться под деревьями.
Продолжая лететь в прежнем направлении, землянин перевалил горбатую возвышенность и, от греха подальше, совершил посадку на обратном скате. Преследователи успели приблизиться, так что в бинокль Эдуард разглядел типичный дирижабль с гондолой и пропеллером сзади. Древняя техника, не вполне типичная для Старшей расы, но кто знает, для чего лабба используют воздухоплавательные машины в своих колониях. Что радовало — экипаж воздушного корабля, судя по всему, не заметил человека и собирался пролететь мимо.
Расположившись под кронами тесно растущих хвойных деревьев, Эдуард огляделся.
Прямо перед ним — судя по компасу, строго на восток — возвышалась близкая гора, которую он без долгих раздумий окрестил Двуглавой. Гора была не слишком высокой, километра два-три, снежных шапок не имела, примерно до середины на склонах росли редкие деревья, выше зеленели травы. В седловине между обеими вершинами блестело в лучах светила небольшое озеро.
На юго-востоке местность резко понижалась к морю, вдали виднелись острова. Берег выгибался округлой бухтой, кое-где постреливая в небо столбиками дыма. Там явно кто-то жил, и Корунд твердо решил держаться подальше от тех мест.
Вправо от бухты лес кончался, по равнине текла река средних габаритов — вроде памятной Эль-Сигуэнте на Кураре. В бинокли Эдуард разглядел поселение в устье реки: многоэтажные здания, окруженные высокой стеной с башенками. Вокруг крепости тянулся пояс крестьянских домов и возделанных участков. По дороге в несколько рядов двигались какие-то экипажи — кажется, колесные грузовики. Сектор, куда не следует соваться, сделался еще обширнее.
Раздосадованный непрерывно возникающими осложнениями Корунд поискал взглядом дирижабль. Тот неторопливо плыл по небу, держа курс в сторону моря. Вслед за ним, растянувшись неровной линией, приближались еще несколько таких же машин. Землянин был готов грязно выругаться, но увидел краем глаза движение в районе бухты, посмотрел туда и понял, что попал в настоящий переплет.
Из-за рощи на дальнем от него берегу бухты медленно взлетал непонятный аппарат. Взлетал вертикально, как будто на антигравах. Впрочем, из курса истории техники Корунд помнил, что в древности строились винтокрылые вертолеты, тоже умевшие выполнять подобный подъем без разбега. Чертыхаясь, он навел на машину бинокль, одновременно переводя оптику на максимальное увеличение. К его удивлению, это был доисторический самолет с пропеллерами, причем последние смотрели почему-то не вперед, а вверх. Пока мозг ошеломленного землянина размышлял над технологическим казусом, самолет развернул крылья, оба винта заработали в горизонтальной плоскости, и аппарат направился прямиком на позицию Корунда. А за бухтой уже взлетали еще два однотипных самолета — кажется, в незапамятные времена их называли конвертопланами.
Три конвертоплана с юго-востока и шесть дирижаблей с запада. Мелькнула паническая мысль: аборигены засекли появление нежелательного пришельца и бросили на поиски авиацию, — но, как это всегда случается, реальность оказалась хуже дурных опасений. Вдобавок к уже имевшимся неприятностям со стороны архипелага двигались к берегу два корабля, коптивших атмосферу густым черным дымом, а где-то поблизости громко закашляли какие-то моторы, причем источник звуков явно приближался. Потом началась пальба.
От дирижаблей к конвертопланам потянулись пунктиры трассеров. Конвертопланы резким маневром вырвались из-под обстрела, набрали высоту и сверху атаковали неуклюжие тихоходные машины. Наполненные газом баллоны вспыхивали один за другим, горящие дирижабли факелами падали в лес на склоне, кто-то выбрасывался на парашютах. Сосредоточенным огнем последние три дирижабля подбили конвертоплан, но тут же загорелись сами.
Самолет, у которого отвалилось одно крыло, беспорядочно кувыркался, снижаясь по направлению к роще, где прятался Корунд. До последнего момента землянину казалось, что пылающая дрянь свалится прямо на него, но машина пролетела над Эдуардом и врезалась в поверхность на расстоянии сотни метров. От удара непрочная конструкция превратилась в груду обломков и спустя секунду взорвалась.
Между тем из крепости заговорили пушки, вокруг головного корабля поднялись водяные столбы, потом сверкнула красная вспышка — очередной снаряд попал в цель. На пароходе начался пожар. Второй кораблик ответил огнем из орудий, но его снаряды падали недолетами в море. Пушки берегового укрепления продолжали палить, еще раз угодили в уже поврежденный пароход, который теперь полыхал от носа до кормы и двигался совсем медленно.
Оба уцелевших конвертоплана, покончив с дирижаблями, пошли в атаку на крепость. По ним хлестнули трассы зенитных пушек или пулеметов, однако воздушные машины не сворачивали. Один конвертоплан был сбит, а второй прошел над крепостью, сбросив бомбы. Среди домов расцвели фонтаны огня и дыма. Повторять атаку пилот не стал и вернулся на базу, что за бухтой.
Небо стало чистым, однако продолжался бой на море. Поврежденный пароход уже тонул, а другой, также охваченный пожаром, лег на обратный курс. Крепость выпустила вдогонку несколько залпов, но больше попаданий не было. Где-то неподалеку все громче рычали моторы.
Эдуард чувствовал себя очень неуютно. Вокруг разгоралась настоящая война, причем он понятия не имел — кто, с кем и почему сражается. Инструкции на сей счет были вполне конкретны: не вмешиваться в негативные события, проинформировать командование и покинуть зону конфликта. В его положении это означало, что пора возвращаться на корабль, который остался неизвестно где…