Естественно, под добавочной тяжестью, на забег уходило куда больше времени, но сержант Харм отнесся к возросшей нагрузке с пониманием и особо не гнал свою платформу по рельсам. С одной стороны благодаря ему, с другой стороны уже натренированной выносливости, без обеда они оставались лишь несколько раз, когда появлялся садист Дракон…
Все это время они жили в небольшом пропахшем потом помещении. Размещаясь на трехъярусных койках. Здесь они были совершенно отрезаны от внешнего мира, его жизни и происходящих на поверхности событий. Полностью изолированные и по-своему одинокие они жили по правилам корпорации, не забывая негласных собственных правил небольшого боевого братства.
Теперь их осталось двадцать один. Двадцать второй, после того случая на полигоне так и не оправился, не говоря уже о том, что его вообще больше никто не видел.
Очередная прихоть Дракона. «Бог» дал — «бог» взял. А здесь он именно им и являлся… Богом
— Как думаешь, Леонид еще вернется? — спросил Феникс, устраиваясь удобнее на койке.
— Думаю, нет, — зевая, пробурчал, засыпающий Лернор. — А чего тебя вдруг это стало волновать?
— Не знаю…Может потому, что он часть нашей команды.
— Странно это слышать от тебя… Всю дорогу молчал, сам себе на уме, а теперь заговорил о братстве…
— Лерн, а ты никогда не думал, что случилось с Лёнькой, может повториться с каждым из нас? Без исключения!
— Эй, голубки! Воркуйте тише! — окликнул их Кавказ. — Я тут заснуть пытаюсь.
— Не ты один, — зная вспыльчивый характер своего южного соседа, поддержал его Лернор.
— Вы рассуждаете, как будто не видите, что ваши жизни и гроша ломаного не стоят… — попытался возмутиться Феникс, но в этот момент Кавказ перебил его.
— Я это знал, с того самого момента, когда подался на службу в корпорацию. И не на миг не перестаю это осознавать. Ты сам то, каким местом думал, когда сюда подался?
«Действительно каким?» — подумал Лернор, как-то не совсем понимая этой страной ночной активности своего товарища.
— Мыслите вы как-то в одной плоскости, — отмахнулся возбужденный Феникс. — У меня в отличии от вас выбора-то особого и не было!
— А в скольких плоскостях ты предлагаешь мыслить? — из вежливости поинтересовался Лернор, вдруг ошарашено вспоминая, что и у него самого ситуация не лучше была.
— Предлагаю, ноги делать! Вот в скольких!
Лернор тут же лишился сна. Мысли закрутились бешеным вихрем, прогоняя дрем прочь. Как будто эта фраза послужила кодовым ключом, пробуждающим его затуманенное изнурительными тренировками сознание.
Ведь по большей части Лернор только об этом и должен был думать. Но почему-то не думал. Наверно потому, что без единой мысли, он полуголодный проводил весь день в постоянных тренировках, постепенно притупляя чувство опасности. Харм действительно делал из него солдата.
Все это время для его сознания не существовало ничего кроме постоянно муштры, а мысли и проблемы личного характера, просто стирались под давлением пятнадцатикилометровых забегов. А после них, к концу каждого дня, он не мог думать ни о чем, как только о том, как скоро достигнет кровати и окажется в объятьях сна. И вот он — результат. Миновала уже третья неделя, и отведенный Драконом час икс, замаячил буквально перед носом. Вот только к нему Лернор еще был совсем не готов.
За все время подготовки, он ни разу не вспомнил о том, что у него всего лишь месяц времени. Ни разу не попытался поделиться с Фениксом своими почти забытыми переживаниями. А теперь его приятель сам выдал такое, что его было бы глупо не поддержать!
— Отсюда поподробнее, — сосредоточился Лернор, изменившись в голосе.
— Каких подробностей ты хочешь, Лерн?
— Каких? Мне интересно как ты побег себе представляешь?
— Мне тоже интересно, — вдруг перегнулся через край своей «верхней палубы» Кавказ. — Я знаю еще пару тройку ребят с подобными утопическими мыслями.
— Совсем даже не утопия. Оружие и экипировку нам уже доверяют, так как хотят, чтобы мы привыкли к ней как к родной рубашке. Так что же нам мешает ими воспользоваться?
— А что ты раньше молчал? — спросил Лернор
— А раньше нам оружие не доверяли.
— Амуниции все равно нет. — скептически заметил Кавказ, хмуря свои широкие и пушистые брови.
— Можно рискнуть, и со стрельб вынести…
— Да, даже располагая амуницией, нам не пробиться через главные ворота возле столовой. Видел сколько там под потолком автоматических пушек? А сама толщина ворот? А что за ними?
— А я и не предлагаю организовывать прорыв именно там, — встал со своего нижнего яруса Феникс. — Я предлагаю уйти через тоннель.
— Свихнулся? — покрутил пальцем у виска, Кавказ.
— Отнюдь. Кто жил в Москве, знает, на сколько развита эта подземная система. Даже сами метростроевцы не знают, сколько и чего у них понастроено. Прибавьте к этому еще и то, сколько времени уйдет, пока возможные преследователи поймут, куда мы делись.
— Вот именно! — повысил голос Кавказ. — Слышал я о метро! И поэтому боюсь. Ведь там без карты можно вечно бродить в поисках выхода. И то еще не ясно, каким он может оказаться.
— Каким? Каким? Естественно безвыходным, — раздался чей-то голос из соседнего ряда. Затем раздался смех и всем стало ясно, что разбуженный Макс решил поучаствовать в дискуссии.
— Тоже мне безвыходным, — возразил Лернор, скорее из привычки возражать, нежели имея серьезные аргументы своему замечанию.
— Одним словом, я больше здесь задерживаться не собираюсь и готов рискнуть, — решил положить конец всем спорам Феникс. — Пусть даже все ответвления нашей «пятнашки» прочно забетонированы, остается вариант пробежки через полигон.
— Да ну тебя на фиг. Ты действительно с головой не дружишь. Это полный абсурд! Ты сегодня на ужин, что съел? — заерзал на своем месте Макс, пощипывая себя за острый подбородок.
— Парни, да он всех вас провоцирует, — проснулся еще один курсант, сосед Макса по имени Семен. — Подставит под пули, а потом у начальства звездочку выклянчит. Мол, выявил нестабильный и нелояльный элемент.
— А что, если никто не решиться? Один пойдешь? — осторожно поинтересовался Кавказ, недоверчиво смотря на своего товарища.
— Сема, ты еще вякни там! — огрызнулся Феникс.
— А что ты его затыкаешь? — отреагировал Макс, вставая с кровати.
— Он по роже давно не получал, — буркнул Семен и перевернулся на другой бок. — Стреляетлучше всех. Крутым стал и с головой поссорился.
— Я с ним пойду, — тихо, словно сам себе шепнул Лернор. Он теперь прекрасно все понимал. У него в любом случае оставалась последняя неделя.
— Ты серьезно? — удивился Кавказ, скатываясь вниз по вертикальной лестнице.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});