Мистер Дэшвуд проводил их вниз по лестнице, где и был представлен миссис Дженнингс, и повторив свое заверение, что обязательно завтра нанесет им визит, удалился.
Его вексель о визите был полностью оплачен. Он явился с извинениями за свою жену, которая не смогла прийти, так как очень ухаживает за своей матерью и не может оставить ее. Миссис Дженнингс, успокоила его, что она не придерживается строгих правил этикета, так как они все двоюродные родственники, или что-то вроде этого, и с удовольствием примет миссис Дэшвуд, когда той позволят обстоятельства. Джон вел себя на удивление сдержанно и почтительно, а по отношению к миссис Дженнингс – особенно изыскано. А на полковника Брэндона, который появился вскоре после него, он посмотрел с неподдельным интересом и надеждой, что этот новый контакт окажется весьма полезным, а джентльмен – весьма состоятельным.
Он пробыл у них, как и планировал накануне, полчаса и попросил Элинор проводить его к сэру Джону и леди Миддлтон, чтоб представить его им. Погода была на удивление хорошая, и она с готовностью согласилась. Как только они вышли из дома, он нетерпеливо спросил ее:
– А кто, этот полковник Брэндон? Он богат?
– Да, у него очень хорошее имение в Девоншире.
– Ах, как я рад этому! Он выглядит истинным джентльменом. Я думаю, Элинор, что могу тебя поздравить с перспективой хорошо устроиться в этой жизни.
– Меня? Брат, почему меня?
– Ты ему нравишься. Я внимательно смотрел за ним, и я уверен в этом. А как велико его состояние?
– Я точно знаю, что около двух тысяч фунтов годового дохода.
– Две тысячи годовых, – повторил он, затем добавил с большим энтузиазмом, – Элинор, я желаю от всего сердца, чтоб оно увеличилось в два раза, когда станет твоим!
– Право, приятно слышать, – улыбнулась Элинор, – но я не думаю, что полковник Брэндон имеет виды на меня.
– Ты ошибаешься! Элинор, ты слишком ошибаешься. Только маленькая проблема с твоей стороны удерживает его. Возможно, он нерешителен, так как твое небольшое приданое отпугивает его, или его отговаривают добрые друзья. Но некоторое их расположение и воодушевление, которое эти люди могут ему дать, решат дело, даже несмотря на его собственные желания. И здесь нет причин, почему бы тебе не подумать о нем. Это, конечно, не означает, что некоторые маленькие шаги в его сторону (ну, ты понимаешь какие!), не следует предпринять… ну а различные условности, я думаю, что ты достаточно разумна, чтоб не обращать на них внимания! Полковник Брэндон – зрелый мужчина, и я желаю только, чтоб он увлекся тобой! Буду рад вашему союзу! Это было бы всем выгодно. Короче говоря, это то, – понизив голос, он окончил, – что могло бы устроить все стороны, – и, поправив себя, – я имел в виду, что ваши друзья были бы рады этому. И Фанни тоже, так как очень переживает за вас. Она очень сердечная женщина. Думаю, это было бы большой радостью для нее, о чем она не раз уже говорила мне.
Элинор промолчала в ответ.
– Это было бы просто замечательно, – не унимался брат, – даже забавно, если Фанни вдруг получила бы нового брата, а я – сестру в одно и то же время! Пожалуй, это просто чудесно!
– А что, мистер Феррарс женился? – спросила Элинор, заканчивая разговор.
– Не то, чтобы точно решено, но, похоже, что так и будет. У него самая замечательная мать. Миссис Феррарс – очень решительная женщина, заявила, что отдаст ему тысячу фунтов годового дохода, если его выбор ее удовлетворит. Леди зовут «Благородная» мисс Мортон, она единственная дочь лорда Мортона, с тридцатью тысячами фунтов годового дохода. Замечательный союз для двух сторон, и я не сомневаюсь, что скоро он состоится. Тысяча фунтов в год – достаточно большая сумма для матери, чтоб больше не вмешиваться в дела сына, но у миссис Феррарс очень честолюбивые планы. Могу предоставить вам и другой пример широты ее взглядов. Однажды, когда мы только что приехали в Лондон, поверьте, что деньги не были в достатке тогда у нас, она вручила Фанни чек на две сотни фунтов! И это было очень приятно, поэтому мы живем «на широкую ногу» здесь.
Он помолчал, дожидаясь ее восхищения добродетельностью миссис Феррарс, но она спокойна ответила.
– Ваши расходы как в городе, так и дома должны быть разумными, но ваш доход и так не мал.
– Не такой уж и большой, могу сказать. Я не собираюсь жаловаться, но вместе с тем, он на удивление маловат, но, я надеюсь, со временем все же увеличится. Соседство с имением Норланд-Коммон, граница которого сейчас приблизилась к нашей, очень сокращает доходы. И я тоже сделал небольшую покупку полгода назад. Приобрел ферму Ист-Кингхам, вы знаете ее, там когда-то жил старый Гибсон. Земля была полностью неинтересна для меня со всех точек зрения, но так глубоко вклинилась в мои владения, что я почувствовал, что должен ее купить. Я не мог позволить ей попасть в чужие руки! Мужчина должен платить за свои убеждения! И эти убеждения стоили мне кучи денег.
– Вы считаете, что заплатили за нее больше, чем она действительно стоила, вы так думаете?
– Нет, почему же. Я так не думаю. Я вынужден был сразу же продать ее, на следующий день, и за еще большую сумму. Но я не воспользовался полученными деньгами, так как цены на акции упали, и если б мой банкир не имел под рукой этой необходимой суммы, вынужден был бы продать часть ценных бумаг с большими убытками.
Элинор смогла только улыбнуться.
– Следующие большие расходы я понес, когда приехал в Норланд. Ваш покойный отец, как вы помните, завещал все имущество имения Станхилл (и достаточно лакомый кусок!) вашей матери, в связи с чем, нам пришлось приобретать много столовой и домашней утвари, посуды и прочего, что б заполнить пустые места в доме. Вы можете себе представить, после всех этих расходов, как не богаты мы теперь, и как велико было проявление доброты миссис Феррарс.
– Естественно, – сказала Элинор, – в соответствии с ее широтой взглядов и свободой поведения, я думаю, вам легко жить с такой тещей.
– Через год или два наше финансовое положение наладится, я думаю, – сказал он серьезно, – но сейчас, все равно, очень много других дел и расходов. Еще даже не заложили для Фанни оранжерею, и нет плана цветника.
– А где будет оранжерея?
– Сразу же за домом. Старые ореховые деревья все повалились, и теперь там есть место. Это будет райский уголок, заметный со всех точек парка, и цветник как раз рядом. Будет хорошо! Мы уже выкорчевали весь терновник, который разросся там.
Элинор промолчала и была рада, что Марианна этого не слышит, так как она обязательно расстроилась бы, узнав, что у дома в Норланде спилили ее любимые старые деревья, с такими прекрасными, причудливо изогнутыми ветвями.