глаза я видела, что они уже формировали заклинание. Их тела начали излучать красивый голубоватый свет.
Но боль, затопившая грудную клетку, не давала мне остановиться. За стихией земли последовала вода. Саламандр смыло огромной волной, превращая стройные ряды в сплошное месиво. Наше войско не спешило наступать, боясь попасть под раздачу вместе с противником. А я не давала огненным опомниться, впечатывая их в земную твердь мощной воздушной волной.
Тёмная магия, струящаяся откуда-то с тылов противника, замерла, а потом в отчаянном рывке устремилась в мою сторону. Чёрные жгуты почти коснулись лодыжек, но окрик Ярхорна позволил мне совершить уклоняющийся манёвр. Я подняла нас с мужем в воздух, а потом обрушила все стихии на задние ряды противника, раскидывая саламандр, как игрушечных солдатиков в разные стороны. И передо мной предстал маг. Он стоял в коконе из огня и тьмы, и выглядело это завораживающе и пугающе одновременно. Я уже приготовилась к битве, хотя совершенно не представляла, что буду делать с тёмной магией. Лихорадочно прикидывала в уме варианты, но внезапно чёрные щупальца стали уменьшаться, а через несколько секунд и вовсе исчезли в огненной сфере. Затем и пламя угасло, являя нам мага, подчинившего древнюю силу чародея.
Он решил сдаться, поняв, что его войско пало, а в одиночку даже с огромной силой, скорее всего, не выстоять. Наши воины ещё сохраняли боевой строй, в то время как мы с Ярхорном вели переговоры. Нам необходимы были гарантии, что подобное больше никогда не повторится, что саламандры прекратят свои попытки по уничтожению ундин и захвату мира.
Огненные подписали договор, но было непонятно, что делать с магией древнего чародея, ставшей в процессе экспериментов тёмной. Тогда было постановлено созвать совет магов, куда входили сильнейшие колдуны представителей всех народов. На принятие решения понадобилось несколько часов.
— Вы хоть понимаете, что предлагаете?! — кричал Ярхорн, сжимая кулаки в бессильной ярости. — Она и так уже достаточно рисковала. Но магия, проснувшаяся в Эбби, была светлой, а вы хотите, чтобы она приняла в себя тьму? Я не позволю!
— При всём уважении, не вам это решать, — вздохнул император гномов. — Лишь избранная может поставить финальную точку.
— Эбби, не смей рисковать собой и ребёнком! — супруг повернулся ко мне, и несмотря на суровый тон, взгляд его выражал мольбу.
— Я осознаю риск, но у нас нет иного выхода, да и время играет не в нашу пользу. Нельзя оставлять мага при силе. Ты ведь должен это понимать.
Яр сжал губы в тонкую линию. Он осознавал, что у нас снова нет выбора.
— Я согласна, — ответила совету, отводя от мужа виноватый взгляд. У меня было понимание, что он сейчас испытывает, какие страхи терзают его. Я тоже боялась за себя и за ребёнка и мне очень бы хотелось, чтобы имелся другой выход, но увы…
— Мы подготовим ритуал, — кивнули маги.
Существовали обряды, направленные на временную блокировку магии и даже передачу её другому владельцу. Оказывается, эти знания хранились в обширной эльфийской библиотеке и держались в большой тайне во избежание беды. Вот только никто не знал, помогут ли они в этой ситуации. Ещё ни разу не приходилось сталкивать столь могущественную магию, и результат был непредсказуем.
Ярхорн не отходил от меня, всё время держа за руку, но я видела, что он переживает ещё за одно существо — Вейрох. Ведь мы не знали, выжил ли его друг. Но бросить тёмного чародея я не имела права, а супруг не мог оставить меня. Яр выглядел измученным. Его кожа приобрела серый оттенок, взгляд выражал глубокую тоску, но эти детали были заметны лишь мне, потому как муж держался достойно истинному императору. После того как я приняла решение, он больше ни слова поперёк не сказал, принимая моё намерение беспрекословно, уважая его и давая понять, что никогда не станет оспаривать мой выбор, даже если не согласен с ним.
Эльфов не было примерно час, после чего они появились на площади, неся несколько увесистых книг. К сожалению, серьёзные ритуалы нельзя приготовить в короткие сроки. Оставалось лишь полагаться на удачу. Ещё пара часов ушла на то, чтобы соединить серию обрядов в один, после чего меня и мага саламандр попросили войти в центр сложной фигуры из нескольких кругов, горящих разноцветным пламенем. Я поняла, что четыре из них символизировали стихии, а пятый — зелёный олицетворял целительскую силу.
Как только мы оказались посередине, эльфы провозгласили, что я должна высказать намерение вобрать в себя тьму. Совершенно не понимала, как мне это сделать, поэтому просто произнесла:
— Я добровольно принимаю в себя магию древнего чародея, ставшую тёмной, во благо всех народов и во избежание непоправимого. И как только я это произнесла, тьма устремилась ко мне, впечатываясь в тело, словно таран. Воздух выбило из лёгких, я согнулась пополам, ощущая, будто тело разбирают по клеточкам. Даже крикнуть не получалось. Малыш беспокойно запинался, чувствуя мою боль, а возможно, испытывая её вместе с матерью.
— «Прости, маленький», — произнесла мысленно, понимая, что снова уплываю в темноту. Странно, но краем сознания даже успела подумать, что мне жутко надоело падать в обморок. Если бы не ужас ситуации, то вышел бы отличный анекдот.
Глава 32
— Ты молодец, — раздался незнакомый голос.
Попыталась понять, откуда он доносится, и кто со мной разговаривает, но кроме густого серого тумана не различила ничего. Он плотно окутывал меня, не давая рассмотреть пространство даже на пару шагов вперёд. Возможно, это какой-то странный сон?
— Нет, душа, ты не спишь.
Мне показалось, что я ощутила бесконечную любовь, окутывающую меня с макушки до пят. Стало невероятно легко и спокойно.
— Где я? — задала терзающий меня вопрос.
— Это пространство сложно описать словами. Скажем так: это некое астральное полотно бытия, куда разум может попасть через особые практики. В твоём случае я призвал его.
— Но зачем? Кто вы?
— Я тот самый чародей, силу которого тебе нужно было впитать, чтобы противостоять моим детям.
У меня в голове роилось множество вопросов, но я не знала, какой из них будет уместен в данной ситуации, поэтому молчала, а собеседник задумчиво продолжил:
— Я был молод и зелен, когда создавал саламандр. Слишком много необузданной силы влил в своё творение и только спустя десятилетия понял, что сотворил. Увы, от ошибок никто не застрахован, дитя. Мне жаль, что тебе пришлось исправлять содеянное мной. Но ты справилась.
— Я жива? — наконец, поняла, что меня интересует больше всего.
— Вполне, — в голосе появилась улыбка. Или мне показалось?
— А ребёнок?
— Он тоже.
После этого я смогла вздохнуть с