Читать интересную книгу Бешеные псы - Джеймс Грейди

38

Толчком к моей второй попытке самоубийства послужил полет на вертолете днем одиннадцатого сентября. Мы летели из Замка. Двое солдат, прибывших за мной из Мэна, убедились, что я надежно связан по рукам и ногам. Сосновые леса Мэна скользили под нашей гулко стрекочущей колесницей. Взглянув вниз, я увидел бегущего между деревьев оленя. Горизонт окрасился в красные тона, когда мы приземлились на военной базе, где какой-то морпех с камуфляжным гримом расхаживал взад-вперед со «стингером» земля-воздух вроде тех, какие мы морем поставляли партизанам в Афганистан. Сопровождающие усадили меня в военный самолет. Мы летели в небе, где не было ничего, кроме птиц, дыма и американских истребителей. Мерцающие звезды стали видны в иллюминаторах еще до того, как мы приземлились на военно-воздушной базе «Эндрюс» недалеко от Вашингтона, округ Колумбия. Спустились с самолета. Красные точки снайперских прицелов плясали у нас на груди. Солдаты передали меня двум мужчинам в штатском. Они распахнули заднюю дверцу седана, втиснув меня между своими бицепсами штангистов. Женщина, явно не пользовавшаяся парфюмерией, вывезла нас с базы.

Мы въехали в район Мэриленд, за пределами кольцевой дороги округа Колумбия. Белый дом был в сорока пяти минутах езды; вы могли добраться до штаб-квартиры ЦРУ или до Пентагона еще быстрее, поскольку не пришлось бы ехать по городским улицам. Зона разрушений, произведенных солидным ядерным устройством, взорванным в любом из этих трех командных центров, не достигала этого района. Солидным устройством.

Рыжий охранник ЦРУ, сидевший справа, был левшой, о чем я мог судить по тому, что пистолет, прицепленный к его поясу, впился мне в почки. Он покачал головой.

— Такое чувство, будто едешь по совершенно новому миру.

— Так и есть, — сказал охранник, сидевший с другой стороны.

— Похоже на то, как было, когда застрелили Кеннеди? — спросил рыжий.

— Меня тогда и на свете-то не было, — ответил его напарник.

«Никого из нас не было», — подумал я. Вспомнил, что Зейн, который тогда учился в школе, сказал, когда все мы пятеро смотрели в Замке по телевизору, как горят башни ВТЦ.

— Это покруче, — произнес я в темноту машины.

Мы ехали по направлению к цитадели американского общественного образования.

— Нынешней весной школу прикрыли, — сказал водитель. — Не вписалась в бюджет. Теперь они возят этих ребят в школу в получасе отсюда, где есть трейлеры на случай, если классы переполнены.

Мы проехали мимо двух мужчин, сидевших в припаркованной машине и делавших вид, что они не тайные агенты. Наш водитель сообщил по рации пароль, и нам дали разрешение въехать. Мы протиснулись на стоянку, сплошь забитую фургонами, автомобилями и зелеными грузовиками, опознавательные знаки которых на дверцах были заклеены серой лентой. На крыше вспыхивали фонарики — техники устанавливали спутниковые тарелки и антенны. Арка металлодетектора маячила за стеклянной дверью в физкультурный зал. Я прикинул: шансы, что детектор принадлежал школе, были пятьдесят на пятьдесят.

С балок над баскетбольной площадкой свешивались ослепительно яркие лампы. Дешевые места для зрителей кольцом охватили игровую площадку. Кабели, змеясь, протянулись по светлому паркету. Около сорока расставленных на нем столов были уже задействованы, мужчины и женщины, одетые по-всякому — от тренировочных костюмов до военной камуфляжной формы, — говорили по телефонам, барабанили по клавишам компьютеров и ноутбуков, извергая поток документации. Плотники собирали вокруг столов зеленые пластиковые стены, превращая эту шахматную доску в лабиринт отдельных кабинок. Телевизоры передавали документальные кадры массовой паники в Нью-Йорке, дымящегося Пентагона, залитого светом прожекторов поля в Пенсильвании. Трезвонили телефоны. Стучали молотки. Кричали люди. Физкультурный зал потрескивал от электрических разрядов.

— Такого улья здесь до вчерашних девяти утра не было, — сказал Рыжий.

Мужчина с кипой прикрепленных к дощечке бумажек показал, что мы можем сесть на места для зрителей. Пятью ярусами выше над нами сидел толстяк в помятом костюме. Двое тощих мужчин, разместившихся на двенадцать ярусов выше, как бы невзначай приглядывали за толстяком, а когда Рыжий сказал мне сесть, те двое стали постреливать глазами и в мою сторону.

Мне показалось, что будет невежливо не сесть рядом с толстяком. Поэтому я устроился поблизости. Сел и задумался, не приходилось ли ему выступать в роли Санта-Клауса. Конечно, для этого ему потребовалась бы белоснежная борода и не такие налитые кровью глаза. Плюс ментоловые пастилки, подумал я, глядя на то, как он вздыхает, прихлебывая виски.

— Нет, ты только на них посмотри, — ухмыльнулся толстяк.

«Вы это мне?» — пронеслось у меня в уме, как у психованного Роберта де Ниро.

— Копошатся, как муравьи, — сказал толстяк. — Интересно, где они были вчера? Я тебе скажу где, — продолжал он, не давая мне ответить. — Где-то, только не там, где они были нужны, вот где. И знаешь почему? Я тебе объясню. Потому что парням, действительно желающим воевать, не нужны всякие заморочные реактивные истребители. Истребители не нужны даже ВВС, но за их счет хорошенько подкармливается эта тварь — военно-промышленный комплекс, насчет которого нас предупреждал еще президент Эйзенхауэр. А потом за эти доллары эта тварь держит на откупе весь Вашингтон.

— Резонно, — отозвался я, просто чтобы поддержать разговор.

— Да пошли они, эти резоны!

— Уже пошли, — не удержавшись, ответил я.

Тут мы впервые серьезно посмотрели друг на друга.

— Вряд ли они догадаются, кто мы, — сказал толстяк. — Я из Бюро. ФБР. У нас-то порядку побольше, чем здесь.

Он широким жестом обвел кишащих под нами людей; вешалки для шляп превратились во флагштоки, на которых были развешаны криво выведенные фломастером указатели: ФБР, ЦРУ, таможня, DEA Секретная служба, SAC, DOT, СТС, FAA DIA CDC, NSA береговая охрана, NCIS и прочая алфавитная чехарда.

— Их могло бы быть побольше, — сказал толстяк. — Только вот никто не верил в то, что знал каждый. В прошлом году был у меня осведомитель, йеменец, родился в Нью-Джерси, и все, чего он хотел, было доказать, что он истинный патриот, чтобы у его земляков не было проблем с иммиграцией. Он по доброй воле согласился — для меня, точнее, для нас — поехать в лагеря, разобраться с афганцами. Так эти канцелярские крысы из Бюро сказали «нет». «Неэффективные затраты», видишь ли, и все ради того, чтобы зажать какие-то вшивые три тонны. Это, вишь ли, «не наш приоритет». К тому же все бюрократы до смерти боятся настоящей шпионской деятельности, ведь тут чистеньким не останешься, а они трусоваты и, вместо того чтобы думать о правах человека, предпочитают пустить все на самотек.

Мой сосед по скамье предложил мне пинту виски, припрятанную во внутреннем кармане.

— Нет, спасибо.

— Ты что — вообще против алкоголя или уже сам вылечился?

Я пожалел о пропущенной порции таблеток после собрания. Ну да ладно.

— Просто я не любитель виски.

Мой собеседник покосился на меня. Потом кивнул на баскетбольную площадку, где толпились вооруженные люди в форме и со значками своих ведомств:

— А вот запали ты сейчас косячок, они тебя мигом упрячут.

Пришлось засмеяться. Дружно.

— Я пью не чтобы что-нибудь забыть или для куража, — сказал толстяк. — Я пью, потому что помню, что одному со всем не управиться, даже если тебе разрешат.

Он понизил голос:

— Так что все это не по моей вине.

Но слова его прозвучали неубедительно. Он сделал большой глоток. Спрятал бутылку.

В одиннадцать мы отужинали изумительной пиццей, которую прислала нам морская пехота. Потом под эскортом проследовали в один из публичных туалетов.

Плеснув себе в лицо холодной водой над раковиной, я выпрямился и увидел свое мокрое отражение в висевшем на стене заляпанном зеркале.

Средняя школа. Я снова в средней школе. Только знаний порядком прибавилось.

Они отвели нас обратно на наши места, откуда было видно все, что происходит в физкультурном зале.

Полночь. Шестеро мужчин и женщин в дорогих костюмах и платьях проследовали в зал. От них исходила атмосфера властности. Шпионы, копы и техники, возившиеся на площадке, подтянулись и, не отрываясь от своих занятий, тайком поглядывали на новоприбывших, широкими шагами идущих вдоль баскетбольной площадки.

— Дамы и господа, вот и хозяева пришли, — сказал мой жирный приятель.

Когда они дошли до центральной линии, я узнал одного из них — самого молодого, но уже поседевшего мужчину. Он остановился, внимательно оглядывая баскетбольную площадку. Вслед за ним остановились и пятеро его спутников. Двое солдат кропотливо переделывали доску для объявлений в аварийный щит, увешанный огнетушителями и противогазами.