Читать интересную книгу Наркомент - Сергей Донской

– Заведенное на тебя досье, как я понимаю?

– Да, – неохотно признался я. Папка выглядела такой пухлой, что выставляла меня в весьма невыгодном свете. – Паша затребовал ее, чтобы…

– Знаю! – оборвала меня Верка. – Чтобы наверняка тебе лапти сплести, по размеру. Возьмешь эту папку и пистолет ментовский заодно прихватишь. Так будет надежней.

Лихо, признал я мысленно, когда занялся исполнением очередного поручения. Утеря табельного оружия и материалов уголовного дела грозила Паше служебным дознанием, которое могло выйти ему неизвестно каким боком. Кроме того, я не сомневался в том, что материалы, собранные в невзрачной канцелярской папке, существуют в единственном экземпляре. Попробуй восстанови потом всю картину с начала до конца, если вся эта старательно подобранная коллекция протоколов, заключений экспертов и постановлений исчезнет! Не предпочтет ли Пашино начальство тихо прикрыть такое безнадежное дельце или сшить какое-нибудь новое, тем более имея свои собственные корыстные виды на фигурирующий в качестве улики героин?

Стоило мне лишь вспомнить про наркотик, как он возник в Веркиных руках – маленький белый пакетик, таящий в себе так много зла.

– Придется тебе воздержаться, – решительно заявил я. – Не время и не место.

– Самое время и место подходящее, – возразила Верка гораздо более убедительным тоном. – Мне потребуется твоя зажигалка. И ложку поищи в холодильнике – наверняка торчит в какой-нибудь банке.

– Наркотики – ложкой? – без энтузиазма спросил я. – Это что-то новенькое. Держи, только она в сметане. Антисанитарные условия тебя не пугают?

– Меня – нет. – Произнеся эту загадочную фразу, Верка невозмутимо протерла ложку Пашиной майкой и, откусив уголок пакетика, наполнила ее белым порошком. – Героин высочайшей очистки, – проинформировала она меня по ходу дела. – Марина мне его всучила, надеялась, что я его с кокой спутаю: «Вот, попудри носик, Верунчик», – передразнила она сюсюкающий тон благодетельницы. – Ты бы с ней поосторожней, Игорь. Она и от тебя теперь поспешит избавиться, увидишь.

– Уже, – угрюмо признался я.

– Да? – приятно удивилась Верка. – И куда ты теперь подашься?

Поскольку ответить мне было абсолютно нечего, я предпочел задать встречный вопрос:

– Лучше скажи, откуда ты здесь взялась?

– Я? – задумчиво произнесла Верка, тщательно приминая порошок в ложке. – Все очень просто. На подоконнике лежит упаковка одноразовых шприцев. Принеси один, пожалуйста.

Насчет упаковки она не соврала – пациентов давно приучили запасаться всем необходимым для лечения, начиная с банальной отечественной ваты и заканчивая какой-нибудь импортной панацеей, сложнейшее название и баснословную цену которой невозможно выговорить с первой попытки. Однако, снабдив Верку шприцем, я не поленился раздраженно напомнить о своем вопросе, оставленном без ответа.

– Все очень просто, – повторила она, поднося к ложке пламя зажигалки. – Я ночью за тобой пошла. Вернее, сначала побежала. Сама не знаю, как направление угадала. Интуиция, понимаешь?

– Понимаю, – важно кивнул я, хотя на самом деле своей интуицией похвастаться не мог: услышав в парке шаги за спиной, я не о Верке подумал, а о смерти, которая якобы преследовала меня по пятам.

– Ну вот. – Когда порошок превратился в пузырящуюся мутноватую жидкость, она осторожно передала нагревшуюся ложку мне, а сама, вооружившись шприцем, закончила свой бесхитростный рассказ: – Замерзла я в кустах – ужас, зуб на зуб не попадал. А когда пальба началась, перепугалась до потери пульса. Но зрелище того стоило.

– А как ты до больницы добиралась? Я же за парком тачку тормознул.

– Один ты такой сообразительный? Не на своих же двоих за машиной гоняться? Между прочим, – она хихикнула, – знаешь, как мне пришлось с водилой расплачиваться?

– Догадываюсь! – процедил я сквозь зубы, потому что они невольно сжались, как будто им срочно потребовалось в кого-нибудь вцепиться.

– А вот и нет! – обрадовалась Верка моей реакции. – Твою сотню – помнишь? – отдать пришлось. Других денег у меня не нашлось.

– Не жалко было?

– Еще как! Только тебя терять было еще жальче. Потому и носилась за тобой, как какая-то собачка приблудная. Доволен?

Концовка прозвучала столь неожиданно, что я чуть машинально не кивнул, хотя на такой вопрос нельзя было отвечать ни утвердительно, ни отрицательно. Спохватившись, я выбрал самый нейтральный из всех возможных вариантов:

– Ну?

– Вот тебе и «ну»! – рассердилась внезапно Верка. – Бери полотенце и делай жгут. Руку перетянуть нужно, чтобы вены хорошенько проступили.

– Тогда закатывай рукав, – пробурчал я.

Ее смех был для меня полной неожиданностью.

– Укольчик я сделаю вот ему, – она кивнула на отрубленного Пашу. – Как его там? Ворохайло? Воробуйло?

– Воропайло, – поправил я и тут же вскричал, осознав услышанное: – Ты умница, Верунчик! Конечно, укол ему не помешает! Без пистолета, без папочки своей, а в придачу обдолбанный! Пулей из органов вылетит. Про меня вспоминать уже на досуге будет. Незлым тихим словом.

– Ошибаешься, – спокойно сказала Верка, проследив прищуренными глазами за тонюсенькой героиновой струйкой, брызнувшей из острого шприцевого жала. – Никакого досуга у товарища твоего не предвидится. За наркошу он все равно не проканает – башка разбита, от укола один-единственный след. Еще и орден получит за героическое поведение, хоть обоссался весь. Нет, тут надо по-другому. Готовь вену, Игорь.

Когда я перетянул серым вафельным полотенцем неповрежденное Пашино предплечье, он протяжно застонал и открыл глаза, настолько бессмысленные, как будто их ему на время вставили, позаимствовав у манекена.

– Зачем тогда ему героин? – я пытался понять смысл Веркиной затеи. – Чтобы покайфовал как следует?

– Можешь снять полотенце с его руки и запихнуть ему в пасть, – деловито сказала она, склонившись над Пашей. – И поглубже, поглубже! Разве не видишь, он заорать собирается!

Встрепенувшись, я молниеносно соорудил из полотенца бесформенный ком и принялся старательно заталкивать его в Пашин рот.

– Угум! – протестовал он. – Угум-угум-угум!!!

– Руку держи! – прошипела Верка.

– Ты мне не ответила! – обидчиво напомнил я, следя, как игла вонзается в выпуклую голубоватую вену на сгибе Пашиного локтя.

– Передозировка. – Верка сосредоточенно впрыскивала под кожу начинающего наркомана содержимое шприца. – Тут на десятерых таких хватит. Да держи же его!

Воспользовавшись моментом полной моей прострации, Паша исхитрился выдернуть руку из-под моего колена, попытался вытащить кляп. И ему удалось это! Я увидел, как широко раскрывается его рот, как напрягаются жилы и на шее. Вот только то, что вырвалось из Пашиной глотки, никак не являлось криком. Это была белая пузыристая пена, валившая наружу так интенсивно, словно внутри милицейского организма затеяли большую постирушку.

Глаза, обращенные на меня, были полны неописуемой муки и слез, почему-то вязких, как жидкое стекло, потому что они никак не могли пролиться по небритым щекам.

– Грл! – Пашу выгнуло, согнуло, опять распрямило, точно большущего сома, задыхающегося на суше. – Грл! – повторял он, как заведенный, а пена хлопьями летела вокруг.

Во время одного из судорожных рывков он сбросил с себя одеяло и предстал перед нами в весьма комичном – если бы не драматизм ситуации – виде. Трусов на моем недруге не было – только бинты да майка, изгаженная ошметками белой массы, в которой начали проступать кровавые разводы. Лежащий на мокрой простыне, он напоминал огромного уродливого младенца, дрыгающего всеми конечностями в безнадежном стремлении облегчить свои страдания. Его смерть казалась жуткой пародией на рождение.

Я сообразил, что можно отвернуться, когда все было кончено. Верка догадалась сделать это раньше, она стояла ко мне спиной, и ее плечи были подняты неестественно высоко.

– Папка, пистолет, – напомнила она, не оборачиваясь. – Их заберем с собой. Пустой пакетик, шприц, ложка. Это выбросим где-нибудь по дороге.

– Может быть, не стоило его убивать? – спросил я таким тоном, как будто все еще можно было переиграть.

– Он ни за что не успокоился бы, пока не расправился с тобой, – холодно произнесла Верка, продолжая смотреть в стену. – Это была самая настоящая ненависть, я же видела его взгляд. Никто и никогда не станет охотиться за тобой так, как делал бы это он. Насколько я понимаю, все дело в какой-то женщине?

– Теперь ты моя женщина, – сказал я. Это прозвучало так просто, что я счел нужным добавить: – Если не возражаешь.

Глава 11

1

– Уходим быстро и тихо, – сказал я.

– Пакет с вещами не забудь.

Я взял пакет и высвободил ножку стула из дверной ручки. Верка легонько толкнула дверь.

– Назад, – вдруг скомандовала она, развернув меня на сто восемьдесят градусов, когда заметила процессию белого медицинского братства, возникшую в дальнем конце бесконечно длинного коридора.