Через три дня после аварии, а точнее, после того, как меня из больницы забрал прилетевший на голубом вертолете «волшебник» со сказочным именем Савелий… Что-то я утрирую…за мной в больницу действительно прилетел Савелий, но он никакой не волшебник, а вампир, (по совместительству мой дед) и вертолет у него совсем не голубой, а черный.
Так вот, через три дня после выписки из той злополучной больницы я почти до конца пришла в себя и сумела более-менее трезво взглянуть на ситуацию. Прообнимавшись все 72 часа с подушками на нашей с Димой постели, перетискав все рубашки в его гардеробе, наревевшись вдоволь за столом в его кабинете, я наконец-таки смогла взять себя в руки и успокоиться. Признаюсь, это получилось не сразу, но все-таки получилось.
Почему я должна поверить в то, что сказала мне Лидия? Дура! Почему ты уже поверила в это и повелась как последняя идиотка?! На языке вертелись куда более точные и грубые выражения, но я поборола себя и начала мыслить логически.
Зачем Лидии врать мне? Зачем говорить о смерти брата Ксюше? Ладно я, но дочь-то тут причем? Неужели и ее она ненавидит так же, как и сына? Брр. Хватит с меня этих раскопок семейных отношений. Все это уже просто достало. Теперь я точно уверена в том, что Дима жив.
Но самое парадоксальное то, что когда я сообщила о своей догадке мужчинам, то бишь Киру, Филу и дедуле, они посмотрели на меня так же, как смотрели, когда я целыми сутками не выходила из нашей с Димой спальни, рыдая во весь голос так, что все, кто был в пентхаусе, слышали эти нечеловечески, точнее невампирские вопли. Оказывается, каждый из них не один раз говорил мне о том, что нет потверждений того, что Дима мертв, хотя и доказательства обратного факта тоже отсутствуют. Черт! Да не важно… Я сердцем чувствую!
А еще, я узнала, что за время моего нескончаемого истерического состояния, клан судорожно разрабатывал операцию против Питербургского центрального клана. Почему, вы спросите, они занимались этим? Да потому что Алик, оставив на месте убийства Валерии свой именной колышек, объявил войну Императорскому клану. Вот так-то! А мы что? Мы ничего! Как самые порядочные и благочестивые вампиры, приняли вызов. Теперь дело оставалось за меньшим. Нужно лишь вычислить, где Дима, а все остальное мы Алику и Лидке обеспечим. На это смело можете надеяться.
В комнату зашла Ксюша.
— Ну, ты как? — робко начала она.
— Никак, — ответила я.
Ксюша не нашлась, что сказать и, чтобы не сказать ничего лишнего, поспешно удалилась из спальни. Я никак не отреагировала на это — уже привыкла. Такие «визиты» моих друзей и родственников стали обычным делом. Боятся, что я что-то с собой сделаю. Зря. Пока не отомщу этой суке, мои легкие будут работать в привычном режиме, а сердце будет гонять кровь по сосудам.
Спускаться вниз не хотелось. Все были очень заняты тем, что прослушивали телефонные линии и пытались выяснить хоть что-то о том, где скрывается веселая парочка двух психопатов. Не думаю, что появись я перед трудящимися в поте лица близкими в своем далеко не лучшем внешнем виде, обрадовала бы их одним своим присутствием. Им не до меня.
Я вновь развалилась на нашей с Димой кровати, пытаясь хоть как-то отогнать от себя вновь навалившиеся на меня мрачные мысли. Зазвонил сотовый.
— Да, — бесцветным голосом ответила я.
— Хочешь увидеть своего мужа? — раздался на том конце провода голос Алика. — Будь в три часа дня в районе Карамышевской набережной. Ты поняла меня?
— Да, — не раздумывая, крикнула я. Ниточка приведет к самой катушке!
— Попробуешь взять с собой кого-нибудь из своих наседок, и я буду присылать тебе твоего любимого Димочку частями в пакетиках, — неподдельная угроза в голосе говорила о том, что Алик настроен более чем серьезно.
— Ясно! — выдохнула я.
— Без фокусов. До встречи.
Как только он положил трубку, я съехала с кровати на пол. Опять полились проклятые слезы! Чтоб их!
В голове, словно молоточек, стучала одна, лишь одна мысль: «Он жив! Он жив!».
Я пулей сбежала с лестницы и попала в чьи-то крепкие объятия.
— Ты что делаешь? — строго спросил меня Кирилл. Он как-то странно на меня смотрел. Черт! Неужели уже все знает?
— Да ничего… — ну почему ты говоришь так неуверенно? Лика ты только что сама себя сдала!
— Отойдем, — Кирилл повел меня в комнату для гостей.
Чего это он? — подумалось мне, а он тем временем усадил меня на диван.
— Ты не пойдешь!
— Еще как пойду!
— Спорим, что я тебе не позволю? Ты же понимаешь, что Алик не просто так хочет тебя увидеть. Он хотел тебя тогда в Питере и до сих пор хочет.
— Это же ясно как божий день! — фыркнула я. Тоже мне, открыл истину!
— И ты все равно решила пойти? — какой же Кирилл тупой, а может он притворяется?
— Конечно.
— Зачем?
— Потому что я люблю своего мужа! Я хочу его увидеть, убедиться, что с ним все хорошо и возможно мне удастся через Алика, который, как ты сказал, все еще хочет меня, спасти Диму.
— Какое, твою мать, спасти? Ты думаешь, ты этим поступком или как ты это называешь, самопожертвованием, спасешь Диму? Да ему на хрен такое спасение не надо! И, поверь, спасибо он тебе не скажет. Сам убьется — это да, но в ножки кланяться тебе не станет… Ему матери хватило. Твоего предательства во имя любви и спасения он просто-напросто не переживет.
— Тогда что мне, черт побери, делать?! — гаркнула я. Кирилл взял мое лицо в руки. Так… Что-то мне перестал нравиться наш разговор. По-моему, он перешел в какое-то иное русло.
— Ты дорога не только моему лучшему другу, но и мне.
— Кирилл… — лучше пусть он заткнется, пока не поздно!
— Лика, ты должна понять, что это очень больно — любить кого-то, кто никогда не будет с тобой, кто принадлежит и сердцем и душой другому, но любить, и при всем этом сильно любить!
— О чем ты? — убирая его руки от моего лица, спросила я. — Мы говорили о Диме! Ты сказал мне, что я не должна идти к Алику, но что тогда? Что ты предлагаешь? — Кирилл вздохнул, понимая, что я не просто так перебила его. Очень даже может быть, что я вовремя его остановила.
— Мы пойдем вместе, — вот так новость. И чем его грандиозный план отличается от моего?
— Никто никуда не пойдет, — воскликнул Савелий, входя в комнату вместе с Филиппом. — Вы не думали о том, что пока неизвестна судьба моего внука, я снова стою во главе клана, а следовательно, принимать все решения, особенно весомые, могу только я и никто больше?!
— Простите, Савелий, — опустив голову в знак почтительности, проговорил Кир.
— Сав, и что же ты скажешь на это? Каков твой вердикт? — не выдержав, спросила я. — Мы так и будем стоять здесь и ничего не делать?!