Альдо ухитрился тихонько подтолкнуть ее локтем в бок, но эта проделка осталась незамеченной: коль скоро мир был восстановлен, все они вместе прошли в зал ресторана, где метрдотель уже ждал их, чтобы провести к круглому столу, украшенному розовыми гвоздиками. В первые минуты все изучали меню, а Альдо переговаривался с сомелье, но очень скоро они приблизились к сути своего собрания, ведь каждый из них слишком беспокоился, чтобы терять время на ритуальные банальности светской болтовни.
— Мой племянник, должно быть, уже рассказал вам о своем визите к этой барышне Хайюн. А что вы сами, господин Лассаль, о ней думаете? — начала разговор маркиза. — Я-то ее никогда не видела и мнения составить не могу.
— Она исключительно хороша собой: представьте себе Нефертити с глазами северной принцессы, такие светлые озера удивительной голубизны, что кажутся почти что прозрачными. Но на самом деле глаза ее непроницаемы, хотя я и не уверен в истинности своего суждения. Я увидел ее впервые лишь на похоронах Ибрагим-бея. Но ту записку, которую получил Адальбер, могла написать только она. Я знаю его с детства, и видели бы вы, как во время чтения менялось его лицо! Он сразу же ушел.
— Я забыл спросить у вас об одной вещи...
— О чем же?
— Этот таинственный мальчик, который передал записку, он приехал на чем-нибудь или Адальбер попросил у вас машину? Старый замок ведь далеко...
— Да, действительно... Я как-то об этом не подумал. Мальчик пришел пешком, и Адальбер просто последовал за ним.
— Тогда у нас есть две версии: либо какая-то машина ждала его неподалеку, либо ему назначили свидание в городе или где-то поблизости... А вам известно, где находится дом принцессы Шакияр?
— На острове Элефантина, но дом ей не принадлежит. Это семейное имущество, а собственник — ее брат. Дом — колыбель клана Ассуари, которые считали себя потомками правителей острова, чьи гробницы находятся на левом берегу Нила. Вы считаете, она могла ждать его там?
— Это кажется мне самым вероятным. С другой стороны, можно предположить, что Салима сказала правду и никакого письма не писала...
— Ну уж в это я никогда не поверю! — сухо оборвала его Мари-Анжелин. — Если он в течение нескольких месяцев бок о бок работал с этой девушкой, странно было бы не узнать ее почерк! И в самом деле, почему бы ей не написать что-нибудь Адальберу в угоду своим, судя по всему, дорогим друзьям? Она уже один раз предала нашего друга, предала бы и во второй. Тяжело сделать только первый шаг, а этот Али Ассуари, насколько нам известно, не только глава семьи, но еще и главарь банды, из-за которой у вас начались все эти неприятности.
— Вы думаете, что Адальбера могут держать в замке Ибрагим-бея? — переспросил Альдо.
— Такое можно предположить с большой долей вероятности, тем более что Шакияр как будто «официально» поселилась в «Замке у реки», чтобы поддержать в горе прекрасную Салиму, а той было нетрудно изобразить оскорбленную невинность, когда вы намекнули, что Адальбер может находиться у нее.
— А как выглядит дом принца на острове?
— О, это настоящий маленький дворец с великолепными садами. Но туда нелегко проникнуть, если у вас мелькнула такая мысль, — предупредил Лассаль, перехватив взгляд, которым обменялись Альдо с Мари-Анжелин, — его наверняка слишком хорошо охраняют.
— Будь с нами Адальбер, мы бы без колебаний предприняли туда вылазку, но без него у меня как будто сил стало наполовину меньше, — вздохнул Альдо, знаком показывая официанту, чтобы тот наполнил бокалы. — Кроме всего прочего, у нас нет никакой уверенности в том, что его прячут именно там. Мы бродим на ощупь в потемках!
— Главное, будем надеяться, что он еще жив, — вздохнула госпожа де Соммьер. — Мне не нравится история о похищении, которая не имеет продолжения. Обычно когда кого-нибудь берут в заложники, так для того, чтобы взамен получить выкуп. А в этом случае, насколько мне известно, никто ни у кого ничего не требовал. Разве что господин Лассаль получил письмо и не решается о нем рассказать, потому что, например, в письме его призвали к молчанию.
— Увы, нет! Я не получал никакого письма. К тому же обычно похитители требуют, чтобы не ставили в известность полицию. Но не семью. Что до пресловутой полиции, зная, какой она пользуется репутацией, я не представляю себе, кто мог бы ее испугаться. И тем не менее у меня есть твердая уверенность в том, что нельзя терять надежду. Возможно, вскоре мы что-то узнаем. Похитители не всегда торопятся. Все зависит от того, что именно они хотят получить.
Ужин закончился в атмосфере подавленности. Все понимали, что время уходило, и, несмотря на оптимистические прогнозы господина Лассаля, молчание, сопутствующее исчезновению Адальбера, становилось все более тягостным. Даже если все они дружно отвергали мысль о том, что с ним могло произойти несчастье.
После ужина они распрощались, договорившись о том, что если кто-то что-то узнает, то безотлагательно поделится информацией с остальными. Тетушка Амели сказала, что немного устала, и дамы поднялись к себе, в то время как Альдо пошел в бар выпить вторую чашечку кофе. Он обнаружил там полковника Сэржента со своей вечерней порцией виски. Тот сделал Альдо знак подойти.
— Ну что? Есть какие-нибудь новости? Морозини удивленно взглянул на него:
— Что вы имеете в виду?
— Ну, вашего друга-археолога! Его же похитили? Ошеломленный, Альдо даже и не подумал отпираться и удивленно спросил:
— Откуда вам это известно?
— Это же элементарно! Подождете минутку?
Он сходил к стойке из красного дерева с блестящими бронзовыми накладками и вернулся в сопровождении молодого человека, длинного, как жердь, и рыжего, как морковка. Альдо сразу же узнал его, но полковник все-таки решил представить:
— Перед вами почтенный Фредди Дакуорт, которого мы с вами уже встречали при обстоятельствах, скажем, из ряда вон... Если вы не знали, кто вас спас, Дакуорт, то прошу любить и жаловать: князь Морозини.
— Я очень рад! — проговорил молодой человек и протянул для рукопожатия руку, широкую, как стиральная доска. — Спасибо, что меня представили, полковник Сэржент. Я уже давно хочу подходить и покорно поблагодарить, только не решаюсь...
— То, что мы с полковником сделали, не заслуживает такой благодарности. Это было естественно. Но почему вы не решались? Я внушаю вам страх?
— Нет, но вы нечасто оставались одинокий. Господин Пеликорн был с вами, а у меня не было желания пожи... потрясать его руку. У меня тоже есть горд... свое уважение... но другой ночью я думал, я видел...
— Да говорите вы по-английски, старина! — посоветовал молодому человеку Сэржент. — Так будет понятнее. Наш друг прекрасно владеет английским!