И вот теперь… теперь Дим был мертв. И Тео придется снова лететь в Афины — на этот раз на похороны.
Он не знал, как должен был себя чувствовать.
Он был ужасно опечален известием о смерти брата.
Но отчасти…
…отчасти он ликовал.
Не из-за того, что Дим ушел из жизни. Упаси боже!
Но тот факт, что он ушел из жизни, менял все.
У Димитриоса было видение, подтвержденное еще одним человеком. А для того чтобы он мог иметь видение, через двадцать один год он должен был быть жив.
Но если он умер сейчас, в 2009 году, то никак не мог быть живым в 2030-м.
Итак, блоковая Вселенная пошатнулась. Возможно, то, что увидели люди, действительно являлось связной картиной будущего, но это было только одно возможное будущее. Но не такое уж возможное теперь, когда в нем не было Димитриоса Прокопидеса.
Согласно теории хаоса, незначительные изменения первичных условий со временем могут иметь масштабные последствия. Теперь наверняка мир в 2030 году окажется не таким, каким предстал перед мысленным взором миллиардов людей.
Тео прошагал по коридорам центра управления БАК — мимо огромного мозаичного панно, мимо доски с первоначальным названием ЦЕРНа, мимо кабинетов, лабораторий и туалетов.
Если будущее теперь стало неопределенным, значит, все уже не обернется именно так, как показали видения. А это, в свою очередь, означало, что Тео мог прекращать свои поиски. Да, в одном из возможных будущих кто-то решил его убить. Но за ближайшие два десятка лет столько всего изменится, что наверняка все закончится не так. Может быть, он никогда не встретится с тем человеком, который убил бы его при другом варианте будущего. На самом деле этот человек может и не дожить до 2030 года. В любом случае убийство Тео утратило свою неизбежность.
И все-таки…
…и все-таки это могло случиться. Наверняка кое-что могло сложиться именно так, как предсказали видения. Те, кому не предстояло умереть насильственной смертью, могли прожить отпущенный жизнью срок. Имевшие стабильную работу могли ее сохранить. Прочные браки могли не распасться.
Нет.
Хватит сомнений. Хватит напрасной траты времени.
Тео твердо решил жить дальше, отказаться от глупого расследования и повернуться лицом к завтрашнему дню, что бы тот ему ни сулил. Естественно, он должен вести себя осторожно. Ему совсем не хотелось, чтобы одной из точек совпадения между 2030 годом из видений и тем 2030-м, который ждет впереди, стал момент его гибели. Но он будет жить дальше, постарается сделать как можно больше за время, отпущенное ему судьбой.
Жаль, что Димитриос не захотел поступить так же.
Тео не заметил, как снова оказался перед дверью своего кабинета. Он должен был позвонить кое-кому. Тому, кто должен был сначала услышать об этом от друга, пока эта новость не обрушится на него со страниц газет или с экранов телевизора.
«Что ты скажешь?»
Слова Митико повисли в воздухе.
Пора. Ллойд это знал. Пора появиться нужному кадру, моменту истины, мгновению, когда будет объявлено решение, уже записанное в пространстве-времени. Он посмотрел в глаза Митико, разжал губы…
…и тут раздался телефонный звонок.
Ллойд выругался и посмотрел на телефонный аппарат. Определитель номера высветил: «ЦЕРН БАК». Никто не стал бы так поздно звонить с работы, если бы дело не было срочным. Ллойд поднял трубку.
— Алло?
— Ллойд, это Тео.
Ллойд уже собирался сказать, что Тео не вовремя и чтобы он перезвонил позже, но не успел.
— Ллойд, мне только что позвонили. Мой брат Димитриос умер.
— О господи! — воскликнул Ллойд. — О боже!
— Что случилось? — спросила Митико, широко раскрыв глаза.
Ллойд прикрыл рукой микрофон.
— Брат Тео умер.
Митико прижала ладонь к губам.
— Он покончил с собой, — произнес Тео. — Передозировка снотворного.
— Мне так жаль, Тео, — сказал Ллойд. — Я могу… Могу я как-то помочь?
— Нет. Нет. Ничего не нужно. Просто я подумал, что нужно срочно сообщить тебе об этом.
Ллойд не понял, что Тео имел в виду.
— Ммм… Спасибо, — смущенно отозвался он.
— Ллойд, у Димитриоса было видение.
— Что? О-о… — Долгая пауза. — О-о-о…
— Он сам мне рассказывал.
— Он мог придумать.
— Ллойд, это мой брат. Он ничего не придумывал.
— Но не может быть, чтобы…
— Ты знаешь, он не единственный. Были и другие сообщения. Но тут все правда. В своем видении он работал официантом в ресторане, в Греции. И тот человек, который будет управлять рестораном в две тысячи тридцатом году, управляет им сейчас. Он видел Димитриоса в своем видении. И Дим его видел. Когда об этом сообщат в новостях…
— Я… О, черт! — выругался Ллойд. У него взволнованно забилось сердце. — Черт!
— Прости, — сказал Тео. — Ты же понимаешь, что для прессы это настоящая бомба. — Пауза. — Потому-то и решил, что тебя следует предупредить.
Ллойд пытался успокоиться. Как он мог так ошибаться?!
— Спасибо, — выдавил он наконец и вдруг спохватился: — Послушай, послушай, это совершенно не важно. Ты сам-то как? В порядке?
— Все нормально.
— Если тебе тяжело быть одному, мы с Митико можем приехать.
— Нет, все в порядке. Франко делла Роббиа еще здесь, в ЦЕРНе. Я побуду с ним.
— Хорошо, — согласился Ллойд. — Хорошо. — Он немного помедлил. — Послушай, я должен…
— Понимаю, — сказал Тео. — До свидания.
— До свидания.
Ллойд положил трубку.
Он никогда не встречался с Димитриосом Прокопидесом. Тео редко говорил о своем брате. В этом не было ничего удивительного. Ллойд тоже не часто упоминал свою сестру Долли в разговорах с сотрудниками. Брат Тео умер. Люди то и дело умирали, но…
— Бедный Тео, — сокрушенно покачала головой Митико. — И его брат… бедняга.
Ллойд посмотрел на нее. Она сама потеряла дочь, но сейчас, в эту минуту у нее хватило душевных сил для сочувствия человеку, которого она никогда в жизни не видела.
Сердце Ллойда по-прежнему учащенно билось. Слова, которые он был готов произнести до того, как зазвонил телефон, все еще эхом звучали у него в голове. О чем он думал сейчас? О том, что хочет продолжать играть по правилам? Что не готов вступить в брак? Что должен узнать, кто эта женщина из его видения, найти ее, познакомиться с ней и сделать осознанный выбор между ней и Митико?
Нет.
Нет-нет, все не то. Не может быть, чтобы он хотел это сказать.
Он думал вот о чем: «Какой же я идиот!»
Он думал вот о чем: «Как у нее хватает терпения!»
И еще он думал: «Возможно, предупреждение о том, что наш брак не обязательно продлится вечно, — самое лучшее, что могло случиться». Как любая пара, они с Митико верили, что будут вместе, покуда смерть не разлучит их. Но теперь он, как никто другой, понимал, причем намного лучше, чем другие дети из распавшихся семей, что браки не обязательно длятся вечно. Браки длятся вечно только тогда, когда супруги каждое мгновение своей жизни борются за это и трудятся ради этого. Ллойд понимал: если он собирается жениться, это должно стать для него самым главным в жизни. Не карьера, не треклятая Нобелевская премия, не рецензии на его работы, не гранты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});