Черный змей поднес голову на длиннойшее прямо к лицу говорившего. Из ноздрей и рта вырывался горячий и вонючий дым.
Шипение:
— По-моему, ты не понял, Д'Шай! Время, время — вот что главное! Еще неделя — и я раздавлю Пенаклес и проклятого ублюдка-правителя!
Д'Шай погладил рукоять меча:
— Это было бы просто великолепно, мой господин, но нам неоткуда взять еще пленных. Я боюсь, это все. Тех, последних, должно хватить.
— Хватить? Ты когда-нибудь воевал с Пенаклесом? Стены хоть видел? — Обсидиановая голова раздраженно дернулась.
— Но мы не можем обеспечить вас еще людьми. Мы уже выполнили обещанное.
— Когда Город Знаний станет моим, власть брата не замедлит перейти ко мне! И ты получиш-ш-ш-ш-шь с-с-с-вои земли, теплокровное!
— Мы свое сделали. Теперь ваш черед. Рептилия подняла голову в загадочной усмешке:
— Даже не верится… неужто великие и могучие Арамиты обнаружили, что соседи их сильнее, чем кажется? А, Д'Шай? Твоя Империя больше не может расширяться?
Товарищ Д'Шая задергался, но сам он остался спокоен.
— Ну что ж, у них тоже мало времени. Еще год — и мы сбросим их в море.
— Какой еще год! — Черный, казалось, едва не расплющил обоих, но удержался в последний момент. Д'Шай не поколебался:
— Делаем что можем, мой господин. Остальное уж ваше дело.
— А что там ваши колдуны?
— Лишних нет. И войск тоже.
Повелитель Серой Мглы развернул крылья и забил хвостом. Его глаза злобно сверкали:
— Тогда убирайтесь! Я и без вас покончу с Пенаклесом. Не бойтесь — обещанное вы получите!
— Это все, чего мы хотим, — поклонился Д'Шай. — Могу я считать, что разговор окончен?
— Тьфу! Что ты там еще считаешь, теплокровное?
Д'Шай кивнул своему спутнику, и без дальнейших церемоний они отправились прочь. Черный Дракон следил, как они уходят, еле сдерживая ярость. Пасть и ноздри испускали туманные клубы. На шее, сияя, покачивался темно-синий самоцвет.
«Лучшего времени не будет, — понял Грифон. — Ждать еще — значит накликать на себя беду». С дрогнувшим в руке Рогатым Клинком он прыгнул к Королю…
…и запутался в невидимой паутине.
Змей медленно, с явным самодовольством повернулся к нему.
— Я знал, что ты придешь! Рано или поздно — но придешь! Теперь ты в моей власти!
«Какой я идиот, — подумал Грифон. — Вот почему не было стражи…»
Могучее тело Черного нависло над ним. Птицелев беспомощно висел в пустоте, с пульсирующим мечом в руке. Черный расхохотался:
— Позвать, что ли, Д'Шая? Зрелище твоей гибели вдохновит его получше искать пополнение. Впрочем, без тебя Пенаклесу и так конец!
Над Грифоном разверзлась гигантская пасть. В отчаянии Грифон добавил свою волю к воле Клинка. Он уже попробовал крови Королей и жаждал еще.
Рука с мечом протянулась из незримой паутины. Свист клинка, гортанный стон Черного Дракона. Рептилия отпрянула, из пасти потекла кровь. Триумф и ненависть сменились страхом. Черный отступил, а его жертва выбралась из сетей.
Серая Мгла перестала сгущаться. Грифон понял, что рана глубокая. Монстр закашлялся, едва не захлебнувшись собственной кровью.
Лорд Пенаклеса понимал, что для лучшего удара надо довериться Клинку. Это могло подчинить его воле меча — но он уже доказал, что может справиться…
Змей продолжал кашлять кровью. Грифон разглядел рану за языком рептилии. Рогатый Клинок попал, даже не дотронувшись! Азран — далеко не дурак, он нашел способ не подвергать себя лишнему риску.
И все же — как бы потом суметь остановиться? Адские клинки славны тем, что стремятся пролить всю доступную кровь…
Черный медленно приходил в себя. На полу валялись осколки самоцвета. Мгла исчезла. Это наводило на кое-какие мысли…
В зал вбежало несколько человек. Среди них — Д'Шай и его молчаливый напарник. И стража, обычные люди и лохиварцы. Грифон почувствовал радость: еще цели!
Д'Шай вытянул из ниоткуда здоровенный двуручный меч и выкрикнул имя птицельва с комментариями на неизвестном языке. Его товарищ вооружился не менее внушительным топором. Все входы и выходы заполнились солдатами. Вырваться наружу шансов не было — но это его уже не волновало. Он рванулся к Королю. Он не слышал ни криков, ни удара стали о камень, ни рычащего смеха…
И не видел, как между ним и его врагом вспыхнула чернота. И приняла форму коня. Только тогда он узнал ее — и отпрянул.
— Лорд Грифон! — Ледяные глаза уставились на него. — Я искал тебя!
И Конь кинулся на него.
— Нет! — Он загородился мечом, понимая: это бесполезно. Не успел он даже отшатнуться, как призрачный конь коснулся его, увлекая… куда-то.
Потусторонним смехом Конь распрощался с обитателями пещеры. Через несуществующий портал он устремился обратно, в Пустоту.
18
Сквозь трещины в ставне сочился свет. Сколько Кейб проспал, он не знал. Тело все еще болело, и если бы не шум за дверью, он бы еще долго не вставал. Кто-то спорил по ту сторону двери. Кейб встал. И несколько раз недоуменно моргнул: вчерашняя убогая обстановка куда-то подевалась.
Когда же испарились последние остатки сна, Кейб улыбнулся, ведь теперь-то он вспомнил — вспомнил все. Ему не приходило в голову, что теперь он уже не тот Кейб, который лег спать прошлой ночью. Сейчас все казалось ему совершенно естественным. Самоцвет, бывший частью его груди, теперь лежал на синем плюшевом коврике и светился не больше, чем самый обыкновенный кварц.
Он подобрал камень и поглядел на него, думая о том, как же плохо Сумрак понимал, что он делает. Камень высвобождал заключенные в нем силы, но не так, как того ожидал темный чародей. Он являлся чем-то вроде фокуса или катализатора, но преследовал цели свои собственные, а не Сумрака. Да и нельзя осуждать жуткого мага; ну откуда ему было знать, что камень обладает собственным разумом?
Кейб позволил кристаллу выпасть из своей руки.
Воспоминания нескольких последних недель скрылись за воспоминаниями о давно прошедшем времени. Кейб со странно изменившимся выражением лица пробормотал: «Азран!» И «Гвен!».
Дверь задрожала под тяжелыми ударами. Воспоминания улеглись на дно. Преображенный Кейб подошел к двери и взялся за ручку.
Он открыл дверь и оказался лицом к лицу с шестью или семью людьми во главе с владельцем заведения. Им понадобилось секунд десять, чтобы осознать, что дверь открыта и молотить в нее больше незачем.
— Взять его! — завопил хозяин.
Дальше Кейб смотрел на происходящее как на цирковое представление. Все как один ломанулись в дверь, которая в ширину могла пропустить зараз только одного. Двоих самых толстых зажало посредине, и остальные едва их не раздавили. Наконец они протиснулись и влетели внутрь, причем Кейб предусмотрительно отошел в сторону. Следующие свалились прямо на них.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});