– То есть, исходя из этого, можно и взломать мою дверь?
– Не утомляйте меня. Посидите и помолчите. Мне необходимо вас допросить… как только появятся двое свидетелей.
Я сел и умолк. Мне казалось, я начинаю проникаться пониманием нового порядка: абсолютная свобода… за исключением того, что официальные «собачники» всегда могут любому гражданину в любое время приказать все, что им вздумается!
Итак, «свобода», отвечающая определениям Оруэлла и Кафки, практике Сталина и Гитлера, «свобода» вышагивать взад и вперед в собственной клетке (или камере). Я спросил себя, не будет ли сопровождаться предстоящий допрос применением электрических или механических «вспомогательных приспособлений» или впрыскиванием наркотиков, и почувствовал легкий спазм в желудке.
Раньше, когда я жил более активной жизнью и всегда мог столкнуться с риском капитуляции и выдачи секретных сведений, при мне всегда находился «последний друг» в виде «капсулки в дупле зуба» или чего-нибудь эквивалентного. Но в последние несколько лет в такой защите необходимости я не испытывал…
Мне стало страшновато.
Спустя некоторое время в кабинет вошли двое мужчин. Мао ответил на их приветствия и жестом предложил им располагаться. Третий вошел сразу за ними.
– Дядюшка Джеф, я…
– Замолчи и садись!
Этот последний оказался тем самым олухом, чей пистолет я давеча опростал. Он заткнулся и сел. Я украдкой поймал его взгляд, он сразу же отвел глаза.
Мао отложил в сторону несколько бумаг. – Майор Бозелл, спасибо, что пришли. И вас тоже благодарю, капитан Мэрси! Майор, вы имели вопросы к некоему Ричарду Джонсону? Вот он сидит перед вами. Задавайте!
Бозелл оказался коротышкой, но держался очень прямо, задрав голову. У него была густая седоватая шевелюра ежиком и резкие повадки.
– Ха! Так перейдем прямо к сути. Зачем вы втравили меня в расследование этого липового дела?
– Какого липового дела?
– Ха! Вы же не станете, сидя здесь, отрицать, что наплели с три короба о нападении бандитов? Да еще в районе, где никогда никаких бандитов не было? Не станете же вы отрицать, что заставили меня направить туда спасательную команду, прекрасно зная, что я ничего не обнаружу? Отвечайте!
Я проговорил:
– Вы мне напомнили о важном… Может ли кто-нибудь из присутствующих сказать мне, каково состояние тетушки Лилибет сегодня утром? Потому что из-за визита к вам я не успел навестить ее в госпитале.
– Ха! Не уклоняйтесь от темы разговора. Отвечайте на вопрос!
Я спокойно отпарировал:
– Но это и есть тема разговора. Вы говорите о трех коробах небылиц, а старая леди может подтвердить, как было все на самом деле. Она жива? Знает ли кто-нибудь из вас?
Бозелл заерзал, пытаясь что-то еще пролаять, но Мао прервал его:
– Да, жива. Час назад была еще жива. Джонсон, а вы должны молить Господа, чтобы она выжила! У меня ведь здесь лежит заявление… – Он постучал по своему терминалу. – От гражданки, чья репутация безупречна и которая является одним из наших главных акционеров. От леди Дайаны Керр-Шэпли. Она утверждает, что вы стреляли в миссис Лилибет Вашингтон…
– Что, что?
– …с целью терроризировать пассажиров, что явилось причиной гибели от кислородного голодания ее мужа, почтенного Освальда Проганта, перелома запястья ее мужа, почтенного Брокмана Хогга, а также потрясения самой леди Дайаны из-за многочисленных оскорблений в ее адрес.
– Гм-м… А не сообщала ли она, кто убил ребенка О'Тулов? А как насчет башенного стрелка? Кто убил его?
– Она утверждает, что, к сожалению, не видела всего. Но вы выходили наружу, когда автобус остановился, и поднимались к башенке. И что, вне сомнения, тогда и прикончили бедного парня.
– Это говорите вы или утверждает она?
– Это говорю я! Выдвигаю вероятную версию. Леди Дайана очень щепетильна и не будет утверждать того, что она не видела собственными глазами. Включая этот мифический вездеход, набитый бандитами. Она ничего такого не видела!
Бозелл радостно подхватил.
– Вы сами видите, мистер Председатель! Этот преступник затеял стрельбу в автобусе, убил троих и ранил двух пассажиров, а потом стал заливать байки о бандитах, чтобы прикрыть собственные художества. В этом районе бандитов нет, всякий это знает!
Я попытался воззвать к здравому смыслу.
– Один момент, мистер Председатель! Здесь находится капитан Мэрси. Я полагаю, его спутник-разведчик засек вездеход бандитов?
– Здесь вопросы задаю я, мистер Джонсон!
– Но спросите, есть ли у него такой снимок или нет?
– Прекратите, Джонсон! Ведите себя должным образом. Или мы вас успокоим…
– А что же я делаю «не должным образом»?
– Вы нарушаете течение допроса неуместными репликами. Дождитесь, пока вам дадут слово. А теперь отвечайте на вопрос.
– Да, сэр. Так каков же вопрос?
– Я приказываю вам успокоиться!
Я «успокоился». Остальные тоже.
Мистер Мао побарабанил пальцами по столу и спросил:
– Майор, у вас есть еще вопросы?
– Ха! Он же ни на один еще не ответил, просто ускользнул от ответа!
Председатель произнес:
– Джонсон, отвечайте же.
Я притворился дураком. Эта роль мне удается лучше всего.
– А в чем заключается вопрос?
Мао и Бозелл заговорили одновременно. Бозелл что-то кричал, а Мао пробурчал:
– Подытожим все наши вопросы. Почему вы совершили то, что совершили?
– А что же я совершил?
– Я только что сказал вам, что именно вы совершили!
– Но я не делал ничего из того, что вы перечислили, мистер Председатель, и не понимаю, почему вы пытаетесь приписать мне все это? Вас же там не было. К тому же этот автобус не принадлежал вашему городу, я сам тоже не живу в вашем городе, и то, что произошло, случилось вне города.
Так какое вам до этого дело?
Мао откинулся назад и самодовольно раздулся. Бозелл торжествующе ввернул свое «ха!» и добавил:
– Дайте я сам ему скажу!.. Или это сделаете вы, мистер Председатель?
– Да, это сделаю я! Мне доставит удовольствие сказать это. Джонсон, менее года назад Совет данного суверенного города принял весьма мудрое решение. Он распространил свою юрисдикцию на все поверхности и глубинное пространство в пределах окружности, отстоящей на сто километров от края муниципальной капсулы – оболочки города!
– И сделал дружины безопасности официальными войсками правительства, – снова не утерпел Бозелл, – обязав их поддерживать спокойствие в обозначенном стокилометровом кольце. И вы попались как раз в нем, вы, убийца!
Мао пропустил мимо ушей последнюю «врезку», но добавил:
– Поэтому, как видите, Джонсон, в то время как вы полагали, что находитесь в зоне анархической свободы, где законы не писаны, вы, напротив, оказались в сфере действия закона, и ваше преступление вполне наказуемо!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});