Читать интересную книгу Творения - Антоний Великий

(82) Вопрос. Почему Господь назвал систему вод морем?

Ответ. Озера стоят сами по себе, окруженные вокруг землею. А моря назвал Господь, говоря: Море северное, Море южное, восточное Море, западное Море. И каждое море имеет собственное имя: Понт Евксинский, Пропонт, Елиспонт, Эгейское, Ионское, Сардонская пучина и другая — Си–килийская, Туринское море и тьмы названий морей, которые нам не хватит времени перечислить.

(83) Вопрос. Почему Моисей в начале книги Бытия говорит о земле, а в месте, которое мы рассматриваем — о суше? Разве земля — одно, а суша — другое?

Ответ. Не нужно думать, что земля отличается от суши. Но как причину не нужно рассматривать солнце, которое иссушает: ибо сушу, которая древнее существования солнца, Творец назвал землею, тем отдаляя тех, кто суетно думает, что Бог не творил солнца.

(84) Вопрос. Как понять то, что говорит Моисей: «И увидел Бог, что это хорошо»? Почему Тот, Кто знает все наперед, только после сотворения увидел, что свет хорош? Если люди, когда прежде хотят что создать, знают, будет ли то, что они делают, хорошо или плохо, то почему Бог уже после сотворения узнал, «что это хорошо», будто Он до этого не знал, что желает сотворить?

Ответ. Не саму по себе красоту показывает это слово. Ибо Бог не очами видит красоту твари, но из–за неизреченной премудрости видит то, что получает бытие. Ибо Он сказал к Иеремии: «…прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя еще в утробе, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя…» И к Нафанаилу: «Прежде, даже, чем к тебе возгласил Филипп, Я видел тебя, что ты был под смоковницей». Говорил Он и к Аврааму: «В это время будет у Сарры сын, ибо у иудеев я прежде Авраама». Приятен вид моря, когда по нему бегут белые барашки, когда штиль царит на всем его просторе, разве что упоительно его волнуют кроткие дуновения. Ширь являете видящим багряной или синей, не бурная, не быстрая, но края свои какими–то мирными схождения ми держит в целостности, возвращая опять к себе. Хорошо, что, боясь Божия повеления, волны до ходят только до какого–то края, и не преступаю его, а ломаются. Это в обличение нашего неразумия — то, что сказано. Само это показывает, что волны, немного переходя предел, запечатлевают явным образом некоторую черту по краям. Это поучает как языком не преступать устав Божия повеления. Хорошо, что реками спускаемое само собой к ним опять возвращается: здесь рождаясь, там' приемлется. Хорошо, что море соединяет собой многие на расстоянии находящиеся земли и города, на себе нося корабли, сообщаясь беспрепятственно с кораблями и веслами. И дает знание о неведомом; и нуждающимся помогает в том, что им требуется; и творит городам предназначенное воздаяние. Но не только так подобает разуметь, но и в Боге, что море хорошо и прекрасно, — слово «хорошо» включает в себя миротворение. Подобным способом нужно понимать и о свете, и о других вещах.

(85) Вопрос. Почему Моисей написал, что Бог сказал: «Да произрастит земля траву, сеющую семя [по роду и по подобию… и] дерево плодовитое», семя которое от него по роду и по подобию». Мы видим, однако, много растений всегда бесплодных, без семени. Какой плод имеет хвощ или тростник? Разве есть семя у лука или розы? Или цветок у лавра и других бесплодных растений?

Ответ. Если кто с любовью и усердием исследует божественные вещи, то он находит, что все пригодно. По Божией воле сделано так, что плод дается нашей нужде. Сено дается скоту в корм зимой. Масло — тем, кто болеет. Вместо семени можно прорастать отпрысками, скрытыми в земле. Так хвощ. Они растут отпрысками и отростками, по своему роду: шиповник и лук. Так и другие цветы. Одни создают благоухание буйному вину для пьяниц. Из травы можно искусно сварить темьян, в помощь врачам. Чеснок, если его мы варим вместе с травами, он истребляет своим едким соком яд, попавший в утробу. И очищает воду от гадких примесей. Тростник имеет плод, которым мы метем (камыш). А все остальное размножается своим родом через проклевывание корня.

(86) Вопрос. Почему вместе с хорошими растениями растут злые, могущие принести погибель нашей жизни? Плевел вместе с пшеницей, волчцы вместе с цветами, а со съедобными — сорняки, полынь и белена, которые губят нашу жизнь.

Ответ. Потому что мы забыли, как хвалить то, что нам приносит пользу. Похвалу мы воздаем Творцу, Который выращивает растения, чтобы они укрепляли наше тело и приносили и другую пользу. Неужели мы не думаем о том, что не все создано, чтобы пойти в наше чрево? Всем нам известно, что предназначено в пищу и что приуготовлено для этого. Всякая существующая вещь имеет свое место в мире. Что же, если для тебя смертельна кровь теленка, то это животное должно было быть создано без крови? А его силы тем более требует наше существование. Но тебе достаточно всем извещенного слова, что надо беречь себя от пагубного. Овец и коз не надо отгонять от смертельных для их жизни растений, но они, ощутив гадкий запах, сами их пропускают. А тебе дан еще и разум; и медицинское искусство, которое устраивает необходимое. Ты ведаешь, как избежать губительного, даже не имея опыта: Ты мастер обойти ядовитое растение. Ни одно из ядовитых растений не растет без потребы и пользы, но нам и скоту для использования дарованы стебли; скворцы едят разные лекарственные растения или ягоды, по своей природе ничего гадкого из них не воспринимая. С помощью мандрагоры врачи помогают больным уснуть, тем самым утоляя непереносимую боль тела. Так же некоторые с помощью полыни успокаивают помыслы беснующихся (приготавливая отвар для успокоения). Есть лекарственные растения, которые уничтожают многие хронические страдания. Так что, думаем, это — ратная вещь для нас, и дана она нам на прибыток и благодарение.

(87) Вопрос. Почему о траве и о растениях сказано «да прорастут», а о животных и зверях — «да произведет земля». Какое различие между ними? Они ведь происходят от той же матери.

Ответ. То, что прорастает, их плоды всякий раз хотят упасть и находиться в земле, как во чреве матери. В падении листьев они умирают, а затем опять случается рождение. А животные один раз появились на поверхности земли, а затем уже рождаются не от нее, а сами от себя.

(88) Вопрос. Почему Бог не украсил Себя по первенству бытия, но впоследствии созданную землю почтил более?

Ответ. Из–за могущего возникнуть заблуждения многобожия. Ведь и теперь многие продолжают держаться этого заблуждения, почитая солнце вместо Бога и будучи в ночи безбожия, когда солнце заходит. Тогда будут думать, что плоды зреют, выходя из земли от солнечного тепла, будто бы все не совершается от созидающей Божией силы, и ничего не может тягаться с величием ее установлений. Чтобы не считали солнце предводителем и отцом света, земная кладь была сотворена раньше неба.

(89) Вопрос. Почему в первый день, когда небо еще не было утверждено на бездне и тела не были собраны в один сонм, Бог не сотворил солнце, луну и звезды?

Ответ. Не было тверди, на которой должны были быть расположены светила. Ибо вначале Бог сотворил небо и землю; не это видимое небо, но то, которое выше видимого.

 (90) Вопрос. Много ли небес, скажешь ты, существует над твердью?

Ответ. Числа небес никто из богоглаголивыя мужей не называл. Только возвышенный Апостол возвестил о том, что он достиг однажды третьего неба. Но сказав, что был восхищен до третьего неба, он не ограничил число небес числом три. Их может быть и больше трех. И Давид, певец божественный, призвал: «Хвалите Господа небес». И богоглаголивые отроки, которые были с Ананией, произносили: «Благословите, небеса Господни, Господа». А их полное число Дух умолчал. Кто из нас сможет с успехом узнать число высших небес? Мы и первого, которое над нашей головою, стремимся достичь мыслию, но при этом отягощены своей бренностью, и пристрастиями ума к нижнему, на земле покоящемуся омрачены, хотя у нас должно быть устремление.

(91) Вопрос. Считаешь ли ты это превышнее другим в сравнении с этим видимым небом, называемым твердью?

Ответ. Я скажу, что высшее небо более тонкой сущности, ибо оно выше и легче. А замерзший лед [тверди] толще видимого у нас, ибо он выдерживает то, что над миром. «Хвалите Бога в твердости силы Его», — говорит Давид. В согласии с Давидом пели и те, кто были вместе с Ананией: «Благословен Ты в тверди небесной». А до этого Моисей показал, что одно небо стало существовать в начале творения, в первый день, а во второй день — другое: твердь. Здесь и «сказал Бог: да будет твердь» — иной сущности и для иных нужд.

(92) Вопрос. Как высшие воды не стекают из–за наклонного устройства тверди?

Ответ. Ее струна никак не сгорблена, но она ровная и протяженная. Так и печная труба кажется нам наклонившейся, если мы смотрим снизу, а наверху оказывается, что она прямая и ровная. Так и Божий помост, если смотреть снизу, сверху имеет вид наклонный. Но наверху он ровный и натянутый, и все по нему несется ровно и быстро. Бог творит не как люди, никак нет. Он не кладет твари такое же основание. Но Он с помощью жидкого прикрепил тяжелое. То, что не останавливается и течет, удерживает плотное и толстое. Бог простер небу воздух и бездне края, земле приблизил воды, установив, чтобы более легкое носило более тяжелое. Обоим этим [знаниям] мы обучаемы от божественного Песнопевца: «Покрывающий водами то, что выше у Него; полагающий в облаке восхождение», и потом: «Исповедайтеся Богу, утвердившему землю на водах». Создатель большого сооружения, возводя его, кладет фундамент, соответствующий высоте сооружения. И корабли, обремененные товаром, имеют осадку, соответствующую их тяжести. А Бог мой прежде растянул крышу, а потом положил фундамент, прежде распростер паруса, а потом изобрел корабль творения, который проходит через мятежную житейскую пучину, мимотекущую и не приносящую ни радости, ни долгой печали, пока не дойдет корабль к тихой пристани кончины через нынешни смятения. Чудо, как в тленном плавает земля; как не гибнет тяжесть в течении; как горы не погружаются в жидкое. Тот забыл о себе, кто о Боге спрашивает: «Как?». Кто знает, каким образом держится бездна, и какое дно у нее последнее, и какая тонкая область удерживает ее от падения. В неведомое и бесконечное отпадает моя мысль. Она вращается всегда, исходя из обретенных предпосылок, служа подпорой для возникающих следом других мыслей. Но слабость сомкнута тем, что возопил Соломон: «Высшего себя не разыскивай, и глубочайшего себя не испытывай, но то, что тебе изволено, то и мысли» — веруя во все удерживающую вместе и все могущую Божию силу, которая все хранит и всем владеет, все ей услуживает и все она устрояет.