— А может это не те камни? Может вы ошибаетесь?
— Не может быть! — Амалон трясущимися руками взял камень в руки, внимательно вгляделся в него и вдруг камень засветился неярким красным светом, осветив лицо мага, его руки и всю комнату, тускло освещённую из маленького окошка — он, как не он! Ардаман!
Амалон счастливо засмеялся и с сожалением вернул сокровище на покрывало:
— Убери скорее, у меня аж руки трясутся.
— Возьмите его себе — предложил я.
— Как возьмите?! Это слишком дорогой подарок! Викор, ты представляешь, сколько он стоит? Нет — ты не представляешь!
— Возьмите — считайте, в пользование. Пользуйтесь столько, сколько вам надо. У меня ещё есть, мне хватит. И ещё — вот ещё парочку — спрячьте, на хранение это вам, вдруг со мной что-то случится.
— Ну что ты заладил — случится, да случится — рассердился Амалон — ничего не случится! Ты не такой болван, чтобы с тобой что-то случилось! Не надо себя настраивать на плохое!
— Не настраиваюсь, но надо готовиться к худшему, лучше ошибиться. Ладно — забирайте деньги, прячьте, убирайте камни — семь будут у меня, три у вас, на всякий случай. Всё, я ушёл.
Мы ссыпали камешки в два мешочка — свой я сунул за пазуху — золото завернули в тряпочку и убрали в угол, прикопав под тряпьём, и скоро я шагал по улице, сопровождаемый молчаливым Караном. Он вообще не отличался многословием, но сейчас был совсем уж молчалив и угрюм. Я не стал лезть ему в душу — мало ли что у него там творится — может по родине затосковал — и углубился в свои проблемы. Один камешек я отделил от остальных, чтобы показывать покупателю, не стоило светить остальные…
Корпус огромного крейсера так и возвышался в порту, нависая над кораблями, стоящими рядом. Возле трапа стоял вахтенный матрос, который хорошо знал меня и Карана, однако он не пустил нас на борт — таков был порядок — без вахтенного офицера он это сделать не мог, иначе его лишили бы жалованья и высекли — порядки на флоте были строгие. Он покричал вахтенного офицера, тот разрешил нам пройти, спросив — куда и зачем мы идём, узнав, что к капитану, кивнул головой и сказал, что тот сейчас у себя в каюте и мы можем быть допущены пред светлые очи командира после его разрешения. Скоро, он вернулся с разрешением и мы, через пять минут стояли у двери капитанской каюты. Постучав, я услышал приглашение войти, распахнул дверь и оказался под пристальным взглядом капитана:
— Приветствую вас, господин Викор — неужели так быстро передумали и решили принять моё предложение? — капитан удивлённо осмотрел меня и Карана — нет? Тогда что вас привело назад, на мой корабль?
— Господин Блисторн, мне нужна ваша помощь. Мы чужие в этом городе, а я хочу кое-что продать, и боюсь, что не смогу найти дельного покупателя, да ещё и обмануть могут…в общем — без честного человека со связями не обойтись.
— Дааа? Интересно — и что же это такое вы хотите продать? — заинтересовался Блисторн — артефакт какой-то? Не томите — рассказывайте, очень интересно!
Я достал из кармана и положил на лист бумаги перед капитаном маленький красный камешек:
— Знаете, что это такое?
— Неужели…он? — брови капитана поползли вверх — не может быть! Ни разу не видал — только слышал! Дааа…теперь я вас понимаю. И что бы вы хотели получить за это сокровище?
— Двадцать тысяч золотых.
— Он стоит больше, вы знаете это? — капитан с интересом воззрился на меня и нервно забарабанил пальцами по столу.
— Знаю. Но всё, что выше — ваше. Мне хватит двадцати тысяч, положенных в банк — мне надо легальные деньги, чтобы я мог спокойно ими пользоваться.
— Никто, кроме государства, не сможет у вас купить эту вещь, и не в том дело, что не найдут денег — ему не позволят пользоваться таким артефактом, когда надвигается война. Всё для войны, всё для победы — слыхали такой лозунг? Вот таковы реалии…
— Знаю, господин Блисторн, потому и обратился к вам — чтобы никто не посмел отобрать у меня сокровище. Конечно — он бы потом пожалел — усмехнулся я — но хлопот бы мне доставил немало.
Капитан с усмешкой посмотрел на меня — он оценил и скрытую угрозу, и подкуп, и лесть, похоже всё видел насквозь:
— Я всё понимаю — и свою выгоду тоже осознаю. Я помогу вам продать его. Через государственное казначейство. Мне на судно надо боевого мага стихийника — мне понравилось, как стихийник работает на море, и я намерен сделать всё, чтобы такой у меня был. Жаль, что не вы — но с таким камнем я смогу заполучить себе неплохого мага. Ну и выгода — тоже не последнее дело — всё-таки мы работаем ради прибыли. Вы где остановились? В «Синей птице»? Ага — вполне достойная гостиница, правда дороговата. Впрочем — усмехнулся он — таким богачам как вы, её цены вполне по карману. Идите в гостиницу, завтра утром пойдём к канцлеру — я с ним вместе учился в военном училище, он меня хорошо знает. Да и капитан крейсера «Чёрный принц» не последнее лицо в государстве. Ждите меня к десяти часам утра. На том и закончим.
Глава 9
Ночь началась беспокойно — Амалон что-то бормотал во сне, стонал, храпел Каран, было душно и в голову лезли мысли: что дальше? Нет покоя и тут…война — я что, хочу участвовать в войне на стороне республики? На стороне империи? На чьей я, вообще, стороне? Как задолбали все, перетягивая на свою сторону, устанавливая свои правила, ставя меня в ряды и клея ярлыки — ну когда же они все отстанут? Почему они все не хотят понять, что сторона у меня одна — МОЯ, моих друзей, моей, можно сказать — родни…
Я как-то уже не мог отделить себя от тётушки Марасы, от Амалона, которого знаю времени-то всего ничего. Видимо, мой вакуум в сфере человеческих отношений заполнился тем, что есть — я легко принял к сердцу и тётушку, и старого мага. Человеческая натура такова, что всегда хочется кого-то любить, или кого-то ненавидеть. Я стал вспоминать всю мою жизнь с того момента, как я появился в этом мире — вспоминал погибшего Катуна, забавную весёлую подружку, погибшую в муках, тётушку, которая по моей вине оторвалась от насиженного гнезда — что-то тошно стало.
Повертевшись ещё минут двадцать, я встал с кровати, оделся, взял свою трость и вышел из комнаты. Мне надо было отвлечься, как-то забыть всё. Поразмышлял — где можно отвлечься, где можно забыть обо всём? Конечно, в трактире, и чем он будет дурнее, безумнее, тем лучше. Сейчас мне не нужны были благовоспитанные кофейни и важные клиенты, хотелось в вертеп…
Таковой нашёлся — под вывеской «Порванный трос».
Дело было к полночи, но в заведении кипела жизнь, пьяные голоса выводили хриплые рулады о любвеобильных русалках и могучих некоторыми местами моряках. Мне понравилась направленность их эпоса и я решительно толкнул двери трактира — а может его лучше было бы назвать борделем?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});