отыграю нашу последнюю партию. Спасибо за неверный ход, Вершитель. Теперь моя очередь».
И в эту же секунду Курд испытал острейшее удовольствие от осознания, почему все время, пока смотрел на Морта, у него дрожала верхняя губа в предвкушении. Зачем искать командира? Вот же он, самый лучший перед ним.
И вот она самая сладкая месть – убить всех его руками. Разрушить Братство до основания и иметь в подчинённых сильнейшего Нейтрала, который горит жаждой мести и ненавистью. Оооо, Курд подожжет и взорвет эту ядерную бомбу так, что она разнесет все на своем пути и поселит здесь хаос и смерть.
Но Курд никуда не торопится. Вначале он получит разрешение Высших на уничтожение глав всех кланов и клана Черных Львов целиком. Причина более чем основательна – каннибализм, массовые смерти, убийство охотников, сокрытие преступника.
Кстати, именно в этот момент Курд больше не сомневался, кто был этим психопатом-убийцей. Вот же он перед ним во всей красе. Самый кровожадный и хищный Зверь за всю историю Братства и даже Нейтралитета. Воскрес и, забыв свое прошлое, ринулся утолять самый жуткий первобытный голод. Жажду истощенного воскрешением Нейтрала.
Доклад информатора лишь подтвердил уверенность Курда. Что ж, еще один козырь в руках. Все обернулось намного лучше, чем Думитру мог себе представить. Эта месть будет самой вкусной за всю его жизнь.
Пусть Морт привыкает к своему семейству и знакомится с ним получше, ведь ему нужно будет знать слабости каждого из них, чтобы убивать не только физически, но и морально.
Но бывший Вершитель не будет знать одного – прежде всего, эта месть будет направлена против него самого. Пусть горит в собственном аду ежесекундно. А пока…пока пусть наслаждается своей новой жизнью. Всему свое время.
Глава 14
Я сожалела. Впервые в своей жизни я о чем-то сожалела до слёз. Словно меня заставили сделать нечто постыдное и отвратительное…И в то же время как мне может быть стыдно и противно, если я люблю ЕГО? Но это ведь и не он. Это кто-то дьявольски на него похожий. Настолько похожий, что сводит меня с ума этим сходством, и мне хочется кричать от боли и разочарования. Каждый раз. Каждую секунду, когда смотрит на меня, когда прикасается или говорит, мне хочется кричать. Нееет! Я была не права! Я собиралась не сдаваться? Бороться за него? Но с кем? С кем я воюю? С какими ветряными мельницами? Сама с собой? Ради чего и за что…Какое будущее я могу строить с этим Ником? Какое может быть будущее без нашего прошлого, которое является нами? Я не хотела бороться, мне хотелось сбежать. Мне хотелось забиться куда-то далеко, где я не буду видеть эту копию снова и снова. Вечный соблазн, лживое восприятие реальности.
Это было странное состояние отчаяния, когда понимаешь, что загнана в угол и нет оттуда выхода. И входа тоже не было. Я просто там очутилась по воле какого-то случая. А еще до боли отвратительное чувство появилось, что со мной что-то не так. Что меня тоже две. Та, что безумно любит прежнего Ника и эта Я, которая готова раздвинуть ноги перед чужим (ДА! ЧУЖИМ!) мужчиной. Для него я вообще первая встречная. Квест, который не сложился в первую же ночь. Уровень, который не удалось пройти с первого раза. И я вижу этот азарт в синих глазах. Вижу этот жгучий интерес – доломать, додавить, получить. Ник опытный и умный противник, он слишком хорошо разбирается в женщинах, чтобы не знать, как получить свой трофей как можно быстрее…а я считала, что отличаюсь от остальных. Черта с два. Такая же легкодоступная, текущая по нему самка. С той лишь разницей, что пока называюсь его женой.
И это вопрос времени, когда прогнусь под него. В полном смысле этого слова. А потом? Что со мной станет потом? Как я смогу пережить угасание интереса, других женщин, равнодушие?
Мне казалось, что день ото дня я начинаю его ненавидеть за это. Ненавидеть за то, что он больше не мой Ник. За то, что он вообще не тот Ник, которого я знала… и за то, что он меня не любит. Это даже не разочарование. Это ежедневная агония. Замкнутый круг из любви, ярости, тоски, желания и отчаяния. И я бегу по этому кругу нескончаемо. То дрожу от нежности, от счастья, от сумасшедшей радости, что он жив и что он рядом, то рыдаю навзрыд, потому что все бессмысленно. Как же все бессмысленно.
***
Грёбаные скачки! Зачем я вообще согласился поехать на них без Марианны. Сейчас бы вместо того, чтобы жариться под палящим солнцем в пальто, сидел бы в своем кабинете и…а что «И», Мокану? Чем тебе скачки не нравятся? Почему торчать в душном кабинете кажется тебе более привлекательной альтернативой? Потому что там, за соседним столом сидела бы твоя жена, и ты мог бы хотя бы издали наблюдать за ней. Хотя ты снова лжёшь сам себе. Тебе мало просто наблюдать, ты хочешь снова играть с ней в свои игры. Особенно в одну, самую любимую. Правда, Марианна пока не догадывается, кто ей посылает такие откровенные картинки в голову…
А я пока не собирался раскрывать свои карты. Мне до невероятного нравится следить исподтишка за женой в то время, как в её хорошенькой голове я уже осатанело трахал её прямо на том самом столе, за которым она сидит. Изощрённая пытка для нас обоих. Вечное ожидание, кто из нас двоих сорвется первым.
Мне почему -то вдруг стало важным, чтобы пришла ко мне сама. После той памятной ночи, когда я взял её пальцами, когда на следующее утро эта маленькая дрянь просто сбежала, прислав сообщение, что уехала к подруге. А я…я вдруг понял, что не прощу ей снова того разочарования во взгляде. Понял, что должен заставить её забыть о сожалении. А она сожалела – я знал это. Мы не виделись несколько дней после этого, так как вскоре я сам уехал по делам во Францию и вернулся только три дня назад. И все три дня сводил её с ума. Как, впрочем, и себя. Если кто-то посчитает, что я играл нечестно…то спешу огорчить – я