– И какие планы на будущее?
– Отдохнуть надо съездить, – без промедления отвечает муж.
Моя вилка падает со стола, и я как ужаленная наступаю. Не хватало, чтобы еще женщина к нам пришла. Макс все замечает и закатывает глаза.
– Отдых это замечательно, но я не про это, сын.
– А про остальное вы обязательно узнаете, мама, – перебивает Кречетов. Да так, что и продолжать не хочется.
Надеюсь, Елизавета Павловна не заметила мою улыбку.
За оставшийся вечер мы больше не поднимаем тему наших с Максом отношений, да и вообще нас. Говорим на отвлеченные темы и даже, о боже, спорим.
Я запереживала, когда мама с сыном зацепились за какую-то деталь и почти на повышенных тонах доказывали свою точку зрения.
Но при взгляде на Виктора Ивановича понимаю, это нормально.
Родители уходят не через час, а аж через три. С улыбками на лицах.
От сердца отлегло. У меня получилось сделать этот вечер. Как будто положила последний паззл в картину. Теперь она выстроилась целиком. А это непередаваемое наслаждение. Осталось выбрать рамку.
– Ты не обязана все это делать, Оль, – поворачиваясь ко мне, муж медленно идет от двери ко мне и заключает в объятия.
– Знаю. И готова на один вечер в месяц. Больше я не вынесу. Кем раньше работала твоя мама, я забыла?
– В институте преподавала.
– Так и знала. У нее взгляд такой… учительский, строгий.
– На следующей неделе твои приходят? – теперь напрягается Макс. С моими родителями у мужа более комфортные отношения, но до идеальной, большой и крепкой семьи мы так и не смогли вырасти.
– Угу. Может, сходить всем вместе в ресторан?
– Ну уж нет. На своей территории лучше. Дома и стены помогают.
– Так говорят больные.
– А я и есть больной. Я болен тобой.
– Фу, как пафосно, Кречетов!
Макс замолкает и смотрит мне в глаза. Долго. Кажется, решает что-то или обдумывает. Оторваться не может.
Его взгляд не наполнен дикой страстью, но там читается чистая любовь, которую я раньше не замечала. Или не хотела замечать.
– Спасибо тебе.
Мы оба понимаем, про что его “спасибо”.
Кречетов оставляет меня в полном недоумении, когда бросает одну в коридоре, а сам уходит в спальню.
В секунду становится не по себе, холодно и капельку обидно.
Макс возвращается, и я вижу перемены в нем. Взгляд меняется, стал более сосредоточенным. Там искры летают. И ему далеко не до шуток. Тело каменное, высеченное из скалы. И это чертовски сексуально, но опасно.
– Наверное, не место для этого, но пора уже всерьез обозначить мои желания, Ляль.
Замолкаю. Не дышу, не двигаюсь. Кажется, вся планета вмиг остановилась. Даже солнце прекратило пускать свои горячие лучи на Землю.
– Я не подарок, Оль. Далеко не подарок. У меня вредный характер, хоть я и бываю душечкой, – короткий нервный смешок, но он ни фига не расслабляет. Наоборот, сильнее сковывает, – у нас уже была попытка построить семью, но она провалилась. С таким треском, что… раны до сих пор чувствуются. Прости.
Сглатываю.
Макс открывается мне. Я чувствую его боль, переживания. Даже вижу, как он был без меня все это время.
И слезы со скоростью света подкатывают к горлу, оцепляют.
– В нашем разводе я виноват не меньше и вину с себя не складываю. Жаль, в какой-то момент мы стали ненавидеть друг друга, вместо того, чтобы любить. И…
Муж достает из-за спины коробочку. Самую простую, даже не бархатную. Именно в такой он и подарил мне первое кольцо.
Сердце заходится какими-то мощными разрядами в грудной клетке, и слова сказать не могу. Только перевожу взгляд с коробочки на Макса и обратно.
Накатывает прошлое с каждым морганием, и задыхаться начинаю.
Второе предложение я воспринимаю более эмоционально.
– Войдешь со мной в одну реку дважды? Говорят, это невозможно.
В коробочке такое же кольцо, которое Кречетов мне дарил. Один в один. За исключением того, что сейчас передо мной чистый бриллиант, а не крошечный фианит.
– А знаешь, как еще говорят? Что ничего невозможного нет, – пожимаю плечами.
– Это значит “да”?
– Подумать можно? – щеки болят от моей широкой улыбки.
– Один, два, три, четыре, пять… время вышло. Ты согласна!
Нагло решает за меня и надевает кольцо мне на безымянный палец.
Эпилог
Год спустя…
Оля.
Выхожу из такси, поплотнее запахиваю теплое пальто и иду к девчонкам в кофейню. Аня с Яной уже о чем-то переговариваются, а когда видят меня, расплываются в улыбке.
Янка поглаживает свой животик, который теперь заметен.
Она вышла замуж несколько месяцев назад, и они с мужем уже ждут своего первенца. Вроде бы, это мальчик.
– Ты изменилась, – одновременно говорят девчонки.
А я и не знаю, что сказать.
Наверное…
– Блеск в глазах появился, губки румяные. Ты будто… беременна?
Янка после того, как узнала, что у нее будет мальчишка, каждый день приседает на уши, чтобы и мы с Максом поторопились. Тогда наши дети будут обязательно дружить, пойдут в один детский сад, затем школу, институт и так далее и так далее.
– Тебе бы лишь, чтобы кто-то из нас залетел, – ругается Анька, чуть не хлопнув по столу.
Она все в поиске своего принца и на наших разговорах о семье и домашнем очаге лишь демонстративно закатывает глаза и отворачивается. Только все равно слушает.
Я присаживаюсь и прошу официанта принести мне кофе. При взгляде на красочное меню, где какого кофе только нет, разве что несуществующего, во рту скапливается обильная слюна. Перед глазами мерцают различные