— Взяли? — встревоженно спросил он.
— Взяли, как же! — истерично выкрикнул голос. — Скорее, она взяла нас за причинное место. У неё в руках заложник и она требует немедленный взлёт.
— Заложник? — бледнея на глазах, переспросил Звонов. — Это как могло быть? У нас на каждом борту человек со спецподготовкой. Он что, женщину не смог обезвредить?!
— Не успел он! — закричало из рации. — Она что-то почуяла, стерва. Схватила пацанёнка и заточкой к горлу.
— Заточкой?! Заточка-то у неё откуда?
— В заколке для волос прятала, сука! — отчаянно вскрикнула рация. — Что делать-то будем, Алексей? Твоя была идея эту стерву снять с рейса!
— Дай мне с ним поговорить, — крикнул вдруг Антон и спрыгнул с платформы.
Звонов невесело усмехнулся и протянул ему рацию.
— Господин Копейкин, — как можно спокойнее произнёс Антон. — С вами говорит капитан Кречетов. Да, да, тот самый, полоумный. Вы можете устроить связь с гражданкой Белозерцевой? Нет, с ней буду говорить вовсе не я. Да, я думаю, тот человек сможет быть убедительным…
…Двадцать первый век многое забрал у человека, но и многое ему отдал. Несомненным благом стала возможность мгновенно и невидимо связать одного собеседника с другим сквозь сотни километров пространства и границы дюжины государств…
— Мама! — раздалось в оцепеневшем салоне лайнера. — Мама, что ты творишь?! Не делай этого, иначе я прокляну тебя! Отпусти ребёнка! Не убивай свою душу и мою тоже! Мне не нужны эти проклятые сокровища, слышишь! Я не хочу быть наследницей наших титулов, если на них будет кровь! Я тебя умоляю, мама… Я тебя умоляю, мама…
В салоне снова воцарилось молчание. Десятки глаз в ужасе смотрели на фигуру стоящей в проходе женщины, чья рука крепко держала насмерть перепуганного мальчика. В горло его впился острый конец заколки. Рука женщины вздрогнула, и по шее мальчика скользнула капелька крови. Секунду поколебавшись, графиня оттолкнула мальчишку и коротким скупым ударом вонзила остриё туда, где билось её жестокое, честолюбивое, но всё ещё любящее сердце…
Вместо послесловия
— Ого! — воскликнул Антон, приподняв дорожную сумку лейтенанта. — Ты чего туда наложил? Кирпичей?
— Исключительно контрабанда, кэп, — с самодовольным видом пояснил Болтухин. — Пряники и местная водка. Приеду, пацанов угощу.
Последние часы хлопотливого дела были позади. Драгоценности, спрятанные в потайных нишах «дяди», найдены и переданы государству, преступники пойманы и преданы закону, однако, Антон ощущал внутри себя усталость и пустоту. Он позавидовал вдруг Болтухину, его беспечной радостной суете, его простодушной убеждённости в высшей правоте их общего дела и даже тому, что через каких-нибудь четыре часа лейтенанта встретят друзья, повезут праздновать в «Синатру» или «Алые паруса». Его, Антона, никто не встретит. А если кто его и ждёт, так это начальство, чтобы вставить хорошего фитиля под хвост за самовольные действия.
— Стесняюсь спросить, кэп, — прервал его невесёлые мысли лейтенант. — А откуда нарисовалась в эфире госпожа Свирская?
Антон посмотрел на Болтухина. По причине отъезда тот переоделся в цивильное: шлёпанцы на босую ногу, пёстрые гавайские шорты и новую футболку с окровавленной куклой «вуду» на весь живот. Кукла жутко улыбалась и из неё торчали чёрные спицы. Антон вздохнул, сочувствуя соседям лейтенанта по купе и ответил:
— Всё, мой друг, очень просто. Ещё, будучи в Питере, я связался с отделом Интерпола в Хельсинки, и было установлено, что Екатерина Свирская сначала остановилась в гостинице, а затем переехала на улицу Осмонкуе, 12. Это адрес Петра Канарского. Видимо, по доброте душевной, а может быть, и по иным причинам, он приютил девушку. С ним я и связался. Благо, на телефоне Кости Тагарина остались все его контакты. Это ведь Костя был постоянно на связи с Канарским и так удачно морочил нам с тобой голову. Надо отдать должное девушке: она не знала ни об убийстве, ни о кладе. Ей можно поставить в вину лишь контрабанду монет. Когда же мне удалось связаться с Канарским и убедить его дать трубку Екатерине, она сначала мне не поверила. Хорошо, что борт ещё не взлетел, и кто-то из пассажиров выложил захват заложника в интернет. В воздухе, на большой скорости самолёта, как ты знаешь, выйти в сеть было бы практически невозможно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Значит, она нашла этот ролик и узнала мать в образе террористки, — догадался Болтухин. — Представляю её реакцию.
— Примерно так, — кивнул Антон. — Екатерина перезвонила мне буквально минуты через три и сразу же вызвалась поговорить с графиней. О результате ты знаешь.
— Кстати, как там графиня? — спросил лейтенант. — Сделать харакири заколкой вроде бы никому пока не случалось.
— Заточка пропорола корсет и оцарапала рёбра. Она пыталась нанести себе ещё один удар, но подоспел агент и перехватил руку. Впрочем, не исключаю, что у неё просто каменное сердце.
Антон бросил взгляд на башенку Ленинградского вокзала. Часы показывали без четверти три.
— Пора, — сказал он, протягивая ладонь лейтенанту.
— Кэп… — только и смог сказать Болтухин, с чувством тряся протянутую руку, — Антон Васильевич, может, мы ещё встретимся? Может…
Лейтенант не договорил. Он попытался улыбнуться и не смог. Подхватил сумку с контрабандой и побежал к поезду. Спустя пять минут белоснежный «Сапсан» с красной полоской на боку неслышно тронулся и помчал лейтенанта Болтухина в Северную Пальмиру.
— Встретимся, лейтенант, обязательно встретимся, — задумчиво проговорил Антон, глядя вслед составу, уносящемуся в дрожащее июльское марево.
P.S.
(Сообщение, пришедшее по WhatsApp).
Капитан, мы с Катенькой весьма огорчены происшедшим. Говорю «мы» потому как не далее вчерашнего дня госпожа Свирская, к которой я проявил известное участие, оказала мне честь стать моею супругой. Венчаться решили здесь, в Хельсинки, хотя души наши и стремятся на Родину. За шалость с монетами не журите строго. Всякий зарабатывает на хлеб, как умеет. Скажу только, что империалы не достались иностранцам. Финны оказались крайне скупы и не трепетны к российской истории. Все монеты, кроме одной, я сбыл нашим с вами соотечественникам, чьих имён открывать не стану. Один империал оставил себе. Не взыщите, капитан, не смог одолеть соблазна.
В остальном остаюсь искренне к вам расположен.
Ваш Пётр Канарский, больше известный вам, как «Батон». Капитан Кречетов отложил телефон, встал из-за стола и подошёл к окну. Из его кабинета открывался вид на проспект, заполненный нескончаемым морем движущегося транспорта.
Жизнь шла своим чередом.