Читать интересную книгу Ключ Судного дня - Джеймс Роллинс

— Однако в данном случае Ивар, пожалуй, прав. В мире насчитывается свыше тысячи хранилищ семян, но большинство из них уязвимы. Государственный семенной фонд Ирака был разграблен и уничтожен. То же самое произошло в Афганистане. Хранилище разорили талибы, которым были нужны не сами семена, а пластмассовые контейнеры. И другие хранилища такие же незащищенные. Плохая организация, нестабильная экономика, устаревшее оборудование — все это факторы риска. Но главное — это отсутствие понимания самой сути задачи.

— А это как раз то, что есть у Карлсена?

— Хранилище на Шпицбергене — детище Глобального фонда по разнообразию сельскохозяйственных культур. Но как только Ивар узнал об этом проекте, он взялся за дело засучив рукава, оказывая всестороннюю поддержку, как финансовую, так и политическую. — Сенатор потер виски кончиками затянутых в перчатки пальцев. — Я до сих пор не могу сопоставить человека, которого знал, с тем чудовищем, каким он, похоже, является на самом деле. Это никак не вяжется между собой.

Дальше они продолжили путь молча. Пейнтеру показалось, он уловил в голосе Гормена тень сомнения. После первоначального потрясения, вызванного известием о предательстве, потихоньку возвращался назад скептицизм. Но такова человеческая природа. Никому не хочется верить в худшее о своем лучшем друге и признаваться в собственной слепоте и доверчивости.

Впереди показалась группа людей, собравшихся в конце тоннеля. Судя по звукам, там был в самом разгаре торжественный банкет. Вдоль одной стены тянулся ряд ледяных скульптур, подсвеченных снизу и сверкающих хрусталем: белый медведь, морж, копия горы и даже эмблема «Виатуса». У другой стены стояли столы с холодными закусками и кофейный автомат.

Гормен взял бокал с шампанским у проходившей мимо официантки. Та была одета в длинную шубу. На таком мероприятии теплая куртка являлась эквивалентом черного галстука. Два десятка укутанных в зимнюю одежду гостей толпились в тоннеле, однако, судя по количеству прислуги и горам нетронутой еды, народу ожидалось гораздо больше.

Пейнтер догадался, что многих отпугнуло нападение на «Гранд-отель», в котором обвинили террористов.

И все же для банкета, устроенного в каких-нибудь двух шагах от Северного полюса, успех был оглушительным. У микрофона стояло знакомое лицо. Рейнард Бута, сопрезидент Римского клуба, пространно разглагольствовал о необходимости сохранять видовое разнообразие растений.

— Мы находимся в эпицентре генетического Чернобыля. Всего сто лет назад количество сортов яблок, выращиваемых в Соединенных Штатах, превышало семь тысяч. Сейчас же оно сократилось до трехсот. Сортов бобовых было больше семисот. Сейчас их не наберется и тридцати. Всего за одно столетие исчезли семьдесят пять процентов видов растений. И каждый день приносит сообщение о том, что исчез еще один вид. Необходимо действовать без промедления, для того чтобы сохранить оставшееся, прежде чем это будет потеряно навсегда. Вот почему такое значение имеет Глобальное хранилище семян на Шпицбергене, вот почему мы должны собирать средства…

Слушая краем уха речь Буты, Пейнтер отыскал взглядом в толпе Карлсена. Он стоял в окружении двух женщин. Одна, стройная и высокая, с длинными светлыми волосами, прятала лицо под капюшоном куртки. Вторая, в годах, что-то говорила Карлсену на ухо.

— Кто это? — спросил Пейнтер, указывая на женщину, разговаривавшую с Карлсеном.

— Президент совета по народонаселению при Рокфеллеровском центре, еще один член ближнего круга Ивара. Они знакомы друг с другом уже много лет.

Пейнтеру было известно про совет по народонаселению. Этот совет решительно выступал за регулирование численности населения через планирование семьи и контроль за рождаемостью, и, если верить слухам, некоторые его методы граничили с евгеникой.

Неудивительно, что Карлсен был в таких хороших отношениях с президентом совета.

Гормен указал на нескольких гостей, также входивших в тайную группу Карлсена.

— Вон тот толстяк с пивным брюшком представляет одну ведущую немецкую химическую компанию, она занимается производством удобрений и фармацевтических средств. «Виатус» давно проводит исследования с целью создать на основе одного из разработанных компанией инсектицидов новое поколение генетически модифицированных зерновых. В случае успешного результата это позволит значительно сократить количество пестицидов для обработки полей, что приведет к повышению урожайности и снижению стоимости.

Пейнтер кивал, слушая, как Гормен перечисляет остальных. Похоже, близкий круг Карлсена состоял из тех, кто или искал пути борьбы с кризисом перенаселения, или занимался исследованиями, направленными на увеличение производства продовольствия. Сенатор был прав. Глава «Виатуса» действительно принимал близко к сердцу благополучие планеты.

И как же это соотносится с тем, что этот человек безжалостно расправился с обитателями лагеря беженцев и работал над повсеместным распространением генетического оружия, способного загрязнить и разрушить биосферу?

Пейнтер вспомнил предыдущую оценку, сделанную сенатором.

Это никак не вязалось между ссбой.

Пейнтер полностью сосредоточил свое внимание на Карлсене. Oн хотел перед тем, как подойти к нему, узнать всех ключевых игроков.

— А та, другая женщина, — спросил он, — молодая блондинка, которая буквально висит у Карлсена на руке?

Гормен прищурился, всматриваясь.

— Не знаю. Она кажется мне смутно знакомой, но в ближний круг она не входит. Быть может, просто подружка.

Удовлетворившись, Пейнтер подтолкнул Гормена локтем и устремился сквозь толпу. Маловероятно, что в этом месте, при таком большом стечении народа Карлсен осмелится предпринять открыто враждебные действия. Куда отсюда можно бежать?

Лавируя между гостями, Пейнтер вскоре оказался прямо перед Карлсеном. Тот, закончив беседу с президентом совета по народонаселению, остался один. Даже блондинка, висевшая у него на руке, отошла к буфетному столику.

Карлсен не узнал Пейнтера. Его взгляд, мельком скользнув по директору «Сигмы», остановился на сенаторе Гормене. Лицо норвежского магната тотчас же просветлело. Он радостно протянул руку.

Гормен машинально ее пожал.

— Боже милосердный, Себастьян, — сказал Карлсен, — когда вы приехали? Как вы сюда добрались? Когда вы не появились в аэропорту, я пытался дозвониться в гостиницу, но после всей этой суматохи, вызванной ночным нападением, мне так ничего и не удалось узнать. Я решил, что вы, наверное, улетели домой.

— Нет. Служба безопасности просто переселила меня в другую гостиницу, — уклончиво объяснил Гормен. — В аэропорт к назначенному времени я не успевал, и мне не хотелось никого задерживать. Поэтому я заказал отдельный самолет.

— Напрасно. Я настаиваю на том, чтобы «Виатус» покрыл все ваши расходы.

Пейнтер внимательно наблюдал за ними со стороны. Хотя сенатор неплохо играл свою роль, было очевидно, что он на взводе.

Напротив, Карлсен, казалось, был искренне рад видеть соратника. На его лице Пейнтер не замечал никаких свидетельств того, что он вчера вечером приказал убить челс>века, который сейчас стоял перед ним. Или Карлсен действительно не имел никакого отношения к этому нападению, или же он обладал прямо-таки пугающим хладнокровием.

Гормен оглянулся на Пейнтера. Выражение его лица излучало сомнение. Запнувшись, он указал на своего спутника.

— Кажется, вы уже встречались со следователем из главного следственного отдела Министерства обороны.

Тяжелый взгляд норвежца упал на Пейнтера. Секундное недоумение сменилось рассеянной усмешкой.

— Ах да, извините. Вчера мы с вами обменялись парой слов. Вы должны меня простить. Прошедшие сутки выдались для меня просто безумными.

«Можешь мне не рассказывать», — подумал Пейнтер.

Пожимая Карлсену руку, он продолжал изучать его лицо, пытаясь найти малейшие трещинки в его невозмутимости. Но если этот человек и знал, что перед ним не сотрудник военной прокуратуры, он никак это не показывал.

— Сенатор любезно разрешил мне присоединиться к нему, — сказал Пейнтер. — Я надеялся, что нам с вами все-таки удастся побеседовать. У меня к вам всего несколько вопросов, нужно прояснить кое-какие моменты. Обещаю, много времени это не отнимет. Может быть, здесь есть какое-нибудь уединенное место, где мы сможем поговорить без посторонних?

Явно недовольный этой просьбой, Карлсен оглянулся на Гормена. И Пейнтеру на мгновение показалось, что он заметил мелькнувшее на лице у президента «Виатуса» чувство вины. В конце концов, во время бойни в Мали погиб сын сенатора. Ну как он мог отказать в присутствии убитого горем отца?

Взглянув на часы, Карлсен кивнул на дверь справа.