и эфталитов (Орлатская пластина, V век). Классический римский меч «гладиус» еще в III веке был заменен «спатой». Тем не менее классический «канон» римской паноплии по-прежнему определял при Юстиниане I вкусы военной элиты. Диптих Барберини из собрания Лувра, датируемый V–VI веками, представляет собой яркий пример этого «канона». В центральной части диптиха изображен император (Анастасий I или Юстиниан I), сидящий на коне, в «лорика мускулата» (мускульной кирасе) и в императорской диадеме, с копьем в правой руке. Похожий изобразительный «канон» мы видим на рисунке конной статуи византийского императора на утраченной Колонне Юстиниана из Константинополя. Рисунок был выполнен в 1430 году итальянским гуманистом и археологом Кириаком Пиццеколли (1391 – после 1449). Юстиниан также облачен в старинный римский доспех «лорика мускулата».
К XI веку этот архаический комплекс вооружения давно вышел из употребления и был заменен современным оружием, которое отвечало средневековым принципам ведения войны. Проблема заключалась в том, что старинное римское вооружение пехоты было неадекватно военному искусству Средневековья, где главной ударной силой на полях сражений стала тяжелая конница. В древней римской армии даже на позднем этапе ее развития главной силой была тяжелая пехота. Римская тяжелая кавалерия играла вспомогательную роль, что, по мнению ряда ученых, предопределило поражение римской армии в битве при Адрианополе в 378 году[295]. Уже в эпоху императора Юстиниана I (527–565) и его прееемников армия Восточной Римской империи состояла преимущественно из латной конницы, которая активно и умело сочетала использование штурмовых копий – контоса гото-аланского типа с тактикой степных кочевников – гуннов и аваров, развивала искусство стрельбы из лука в седле[296]. В эпоху Юстиниана в византийской коннице распространилось металлическое стремя[297], которое привело к дальнейшим изменениям тактики и стратегии, способствовало повышению ударного потенциала конницы во время атаки.
Военные реформы императора Никифора II Фоки (963–969) привели к новым серьезным изменениям в тактике и стратегии византийских вооруженных сил[298]. Императором Никифором были усовершенствованы методы рейдовой войны, разработанные во время бесконечных военных конфликтов с арабами. Были возрождены римские правила построения военного лагеря. Были созданы тагмы катафрактов или клибанафоров – тяжелая латная кавалерия, смысл существования которой заключался в прорыве фронта неприятеля посредством атаки в плотном строю с копьем наперевес, которое удерживалось теперь не двумя руками, как в Античности, а при помощи «рыцарского» плечевого захвата. Решающим фактором, повлиявшим на изменение захвата копья, стало, вероятно, металлическое стремя, которого античные армии не знали. Эта тактика, зафиксированная в «Стратегиконе» Никифора Фоки, нашла отражение в византийском рыцарском эпосе «Дигенис Акрит». Несомненно, что византийские катафракты оказали важное влияние на формирование тактики и вооружения западноевропейского рыцарства в этот период. Они предопределили развитие культуры военного сословия европейских государств, которые во второй половине X века ориентировались на Византию как культурно, так и политически. В это же время (особенно начиная с 979 года) важной частью византийской армии становится варяжская гвардия, или варяго-русская дружина, о значении которой речь шла выше.
Подобные реформы превратили византийскую армию Никифора II Фоки (963–969), Иоанна I Цимисхия (969–976) и Василия II (976–1025) в лучшую армию своего времени, обеспечили ей военное превосходство над арабами, болгарами, русами и даже над германскими императорами Оттоновской династии. Вполне закономерно, что реформы середины – второй половины X века способствовали развитию комплекса как оборонительного, так и наступательного вооружения в византийской армии.
Святой великомученик Георгий Победоносец. Византийская икона из Юрьева монастыря, Новгород, XII–XIII вв.
Как свидетельствуют изображения на иконах XI–XII веков, изображающих святых стратилатов – например, изображения на иконах Великомученика и Победоносца Георгия, Великомученика Димитрия Солунского, Мученика Феодора Стратилата, Святого Иоанна Воина, – основой византийского оборонительного вооружения в этот период был «клибанион», представлявший собой, по мнению Раффаеле д’Амато[299], либо «торакс» – панцирь из плотной тканевой основы, усиленный наклепанными металлическими пластинами, либо ламеллярный доспех. Мы встречаем такой «клибанион» на знаменитой миниатюре с изображением императора Василия II (976–1025) из Венецианской Псалтири (Псалтири Василия II) (BNM. Ms. gr. 17, Fol. 3r).
Возможно, подобный «клибанион» послужил образцом для более позднего русского клепанного пластинчатого доспеха с железными птеригами (XIII век)[300], т. н. «доспеха Довмонта», реконструированного Климом Жуковым. Кроме «клибаниона», Василий II облачен в ламеллярные наручи, защищающие предплечье, а не локтевой сустав. Ламеллярный «клибанион» с кожаными птеригами, возможно, представлен на известной фреске X века, изображающей Иисуса Навина, из монастыря Хосиас Лукас. Лев Диакон, описывая боевые действия между императором Иоанном I Цимисхием и князем Святославом в 970-е годы, часто упоминает то ли кольчугу, то ли ламеллярный доспех русских и варяжских воинов-«тавроскифов», называя его «θώρακας ἁλυσιδωτούς»[301] (доспехи из цепных звеньев). М. М. Копыленко предложил перевести «θώρακας ἁλυσιδωτούς» как «кольчуги», следуя за переводчиками Полибия и Диодора Сицилийского, которые описывали при помощи этого термина «лорику хамату» – древнеримский кольчужный доспех. М. Я. Сюзюмов и С. А. Иванов предложили неверный вариант перевода: «панцирь, сделанный из цепных звеньев», следуя словарю И. Х. Дворецкого. На самом деле «панцирь» – это русский кольчатый доспех второй половины XV века, поэтому предложенный авторами комментария перевод вносит путаницу в понимание текста Льва Диакона и не может быть признан удовлетворительным. С нашей точки зрения, Лев Диакон может описывать как кольчугу, так и ламеллярный доспех, распространенный в Восточной Европе в Средние века благодаря влиянию степных кочевников – хазар и печенегов. Как известно, пластины ламеллярного доспеха скреплялись между собой при помощи шнуровки, что Лев Диакон мог попытаться передать при помощи классического военного термина из другой эпохи.
Великомученик Феодор Стратилат. Византийская икона
Как свидетельствуют миниатюры «Мадридского Скилицы» – рукописи MS Graecus Vitr. 26–2 середины XII века, в сопоставлении с рядом других, более ранних изобразительных источников иранского происхождения, византийские солдаты использовали как заимствованные, так и собственно восточно-римские типы доспехов, в частности, ламеллярный доспех с металлическими наплечниками и набедренниками, ламинарные доспехи, чешуйчатые доспехи, которые в X–XI веках в большом количестве заимствовались также восточными соседями Византии, в частности арабами, хорасанцами, хорезмийцами, дейлемитами, а также кочевниками – хазарами, печенегам и сельджуками[302]. Византийский комплекс оборонительного вооружения включал ламеллярный нагрудник – «клибанион», металлические наплечники, а чаще кожаные или ламеллярные птериги, а также «подол» или «полы», называвшиеся по-гречески «кремасмата» или «кавадия» – широкие настеганные накидки, иногда с кольчужными элементами усиления, которые закрывали бедра всадника и часть корпуса лошади. Применялись также металлические створчатые наручи, идентичные сахновским, или же ламеллярные наручи. На ногах стратиоты носили чулки и сапоги, также заимствованные еще у гуннов, а также «халкопселла» или металлические поножи (буквально – медные трубы)[303]. Однако, как византийский «клибанион», так и