…Нет, силы у него уже не те, совершенно не те… Для любого, даже самого простого ритуала ему приходится долго копить энергию, а потом долго ее восстанавливать. И он не мог не заметить, что с каждым разом собирать силы становится все сложней, а промежутки между ритуалами, необходимые для восстановления, становятся все длиннее и длиннее. Если так пойдет дальше, однажды он не сможет собрать даже по крупицам Силу для простейшего ритуала. Или, что еще хуже, во время одного из них его душа откажется возвращаться в обессиленное тело. И тогда наступит неминуемое, то, чего он страшится, и то, с чем пытается бороться – вечность, зеркально противоположная вечности жизни, которой он поклоняется и на алтарь которой приносит последние силы. Вечность смерти.
Подобно алхимикам Средневековья, он добрую часть жизни отдал на поиски формулы бессмертия. По молодости, подхлестываемый амбициями и непоколебимой уверенностью в собственной уникальности, он не допускал и тени сомнения, что рано или поздно ему удастся найти эту священную формулу. Ведь в его руках были куда более выигрышные козыри, чем у древних ученых: накопленные веками знания мудрецов, собираемые по зернышку по всему миру, и Сила. Ради знаний он исколесил полмира, собрав опыт мудрецов, как нужные ингредиенты, на смешении которых намеревался вывести формулу. Он копил и взращивал данную ему Силу – без нее знания не ожили бы. Он много экспериментировал, и иногда эти эксперименты, как и эксперименты древних ученых мужей, чуть не заканчивались трагедией. Но методом проб и ошибок ему почти удалось найти те аргументы, с помощью которых он сумел бы договориться со Смертью. Его открытие, стань оно известно массам, взбудоражило бы мир, взорвав прежние устои, перечеркнуло бы Библию, превратило многовековые Храмы в песок. Даже лишь за намеки о подобном открытии его прокляли бы консервативные предки, а любознательные потомки растерзали бы его Знания на составляющие. Его пытались бы соблазнить, как продажной девкой, Нобелевской премией и тому подобной чепухой. Но ему не нужны были премии: выведенная им формула предназначалась лишь для него одного. Возможность договариваться со Смертью, иметь над ней власть – это гораздо выше материальных благ. Ему бы пообещали вписать его имя в историю, но и этот соблазн показался бы ему детской забавой: зачем ему памятники, когда он собирался увековечить себя. Человек, сумевший приручить смерть, как ласкового котенка, – это бог. Властелин.
Ему не хватало лишь капли знаний, еще немного Силы – как щепотки соли для того, чтобы «блюдо» было доведено до готовности. Он объездил полмира, собирая базовые «ингредиенты» для выведения своей формулы, а за заключительной «щепоткой» приехал в этот город – семнадцать лет назад. Он нашел ту женщину, о которой ходила людская молва. Ему нужно было совсем немного – часть ее Силы, часть ее знаний, и дело его жизни было бы завершено. И вот уже на финишной прямой, почти возле самой ленточки, его поджидала крупная неудача. «Ты – не Бог. Ты – простой смертный, хоть и не причисляешь себя к таковым. Твоя Формула не будет работать, как не будет работать вечно перпетум мобиле. Это противоестественно, противно природе и всем ее законам». Ему не нужны были ее отповеди, ему нужна была ее Сила и знания. Но ведьма отказалась делиться с ним, несмотря ни на его уговоры, ни на мольбы. Такое было сложно вынести: возле финишной ленточки потерпеть поражение. Великие мудрецы делились с ним своими знаниями, а тут какая-то… простушка… отказала ему в милости с гордостью королевы. Отчаявшись, он пригрозил, поклявшись уничтожить ее. Она усмехнулась и объявила, что потеряла Силу. Вначале он не поверил, но это было действительно так: Силы у нее больше не было. Ложь заключалась в том, что она не могла потерять Силу, она лишь могла ее передать.
Следующий удар подстерегал его в виде неизлечимой болезни. Вернее, эта болезнь была неизлечима лишь врачами – простыми смертными, посредниками между Богом и Смертью. Но он бы сумел справиться с ней. Но то ли он в чем-то все же просчитался, когда выводил свою Формулу, то ли сказались последствия некоторых неудачных экспериментов, то ли ведьма сделала прощальный «привет», наслав на него «фирменное» проклятие, но только из-за болезни вся Сила, скапливаемая годами, стала утекать, как сквозь прореху. Ему удалось приостановить болезнь, уменьшить тот аппетит, с которым она пожирала его: он прожил с болезнью уже пятнадцать лет, тогда как простой смертный сгорел бы за год. Но, однако, ему не удалось избавиться от болезни полностью и, главное, не удалось остановить утечку Силы.
Ученики-желторотики, вьющиеся около него, наивно полагают, что могущество их Мастера почти равняется могуществу самого Господа Бога. Им и не следует знать, что даже при всем своем огромном желании он и воробья уничтожить уже не сможет. За эти пятнадцать лет болезнь практически опустошила его. О том, чтобы привести Формулу в действие, уже не может быть и речи, его Силы хватает лишь на то, чтобы сопротивляться болезни, разъедающей изнутри его тело – эту оболочку, которую он уже ненавидит, – да иногда, как сейчас, провести ритуал общения с Духами. Он мог бы обессилить этих двух «желторотиков», чтобы забрать их Силу себе, но пользы от этого было бы мало. Парень был предан ему почти до слепого поклонения и не отказался бы принести себя в жертву Великому Мастеру, да только слабоват он, его Сила – лишь мелкая рябь на поверхности городского пруда. А девушка-ученица хоть и сильна, да только Сила ее очернена тяжелыми грехами и подобна тухлому яйцу, которое безнадежно испортит все тесто. Мастеру нужна была другая энергия – светлая, чистая, невинная. Нежная, как материнский поцелуй. Непорочная, как святая Дева. Изысканная, как деликатес. Ему нужно было много этой энергии, очень много. Она вся ушла бы на то, чтобы излечить его от болезни, залатать «дыры», проеденные недугом. И только лишь последняя капля Силы – этот сладкий нектар, эта нежная амброзия – послужила бы завершающей составляющей его Формулы. Эта капля была бы точкой в конце долгого предложения, вишенкой на кремовой верхушке именинного торта, финальной нотой в майской трели соловья. Ему нужно было найти подходящего Донора, и тогда он смог бы привести в действие свое великое открытие. Он стал бы Бессмертным. Сила, взятая у Донора, вдохнула бы в него Вечную Жизнь. Он долго искал такого Донора – на протяжении всех этих пятнадцати лет. И чем дольше он искал, тем выше становились требования: чем меньше оставалось в нем собственной энергии, тем большей Силой должен был обладать Донор.
Он уже почти смирился с крахом своей жизни, когда неожиданно нашел ее. Его надежду, его спасение. Недавно, совершенно случайно, с помощью своей ученицы, и в этом городе. В девочке, которая так случайно и неожиданно открылась ему, оказалось столько нужной ему энергии, что ему даже и не снилось! И именно такой – чистой и непорочной, о какой он мечтал. Обнаружив ее, он испытал чувство, подобное тому, как если бы случайно нашел чистейшей воды алмаз в не одну сотню карат. Ему только нужно забрать эту девочку, чтобы потом, как в резервуаре, вырастить нужную ему Силу. Конечно, девчонкой придется пожертвовать: она, отдав ему свою последнюю каплю Нектара, не сможет больше существовать. Но подобной жертвы требует его Формула.