Читать интересную книгу Рыбка по имени Зайка - Дарья Донцова

– А где Кисова, Лаптева, Усова и Победоносцева? Их нет в списках! – повисла тишина, потом Света Ланская торжествующе сообщила:

– Они ушли.

– Куда? – растерялась Матильда.

– Не знаем, – хором ответили дети.

– Переругались они между собой, – еле скрывая радость, продолжала Ланская, – Лолита и Маша с Галей не разговаривали, а она с ними даже не здоровалась. Вот они какие на самом деле оказались! Мушкетерки!

Школьники оживленно загудели, Матильде Львовне стоило огромного труда успокоить их.

Больше она с королевами не встречалась. Иногда, впрочем, до классной руководительницы долетали обрывки сведений о ее любимых ученицах. Кисова уехала учиться в Лондон. Ее родители вроде помогли Римме Победоносцевой поступить в вуз, и наивная глупышка вскоре стала изучать иностранные языки. У Маши Лаптевой умерли родители, и девушка осталась одна. Кажется, сиротой стала и Кисова. О Победоносцевой вообще не было ни слуху ни духу. Ее сестра, впрочем, как и Ира Кисова, благополучно посещала школу. Но расспрашивать девочек Матильда не решалась. Если честно, ей хотелось поскорей забыть неприятную историю, вычеркнуть ее из памяти.

Одноклассники «мушкетерок» благополучно выпорхнули из стен школы во взрослую жизнь. О Тане Птицыной, Игоре Попове и волшебной тряпке судачить стало некому. Через два года произошедшая трагедия окончательно подернулась дымкой забвения. Иногда Матильда задавала себе вопрос: «А было ли все в действительности? Может, ей просто кошмар приснился?»

Глава 31

– Неприятная история, – кивнул я, когда Матильда Львовна замолкла. – Дети порой способны на невероятную глупость.

– И жестокость, – печально подхватила директриса. – Отчего-то считается, что школьники наивны и ребячливы. Думают только об уроках, конфетах и кино. На самом же деле в детском коллективе случается подчас такое!

– Нет ли у вас телефона Галины Усовой? – спросил я у Матильды Львовны.

Директриса вздохнула:

– Раньше был, естественно. Могу вечером в старых записных книжках порыться и поискать.

– Адреса ее, конечно, тоже не помните, – безнадежно констатировал я.

Матильда Львовна встала и подошла к окну.

– Видите тот дом?

– Серый, с длинными колоннами?

– Да. Галя жила в нем, на самом последнем этаже.

– В каком подъезде?

– Он там один, – ответила директриса, – квартира Усовой в мансарде, Галя еще все время на духоту жаловалась, постоянно повторяла: «Ну почему мы не поменяемся, летом дышать нечем, а зимой холодрыга». Не знаю, осталась ли она на прежнем месте, думаю, что нет. Я иногда бывших своих учеников встречаю, многие ведь в наших переулках живут, а с Усовой ни разу не столкнулась. Хотя, может, это и к лучшему. Как вы полагаете?

Я кивнул, с нетерпением ожидая момента, когда смогу пойти к Усовой.

Задыхаясь, я преодолел огромные лестничные пролеты и оказался перед двустворчатой дверью, явно охранявшей вход в квартиру с момента постройки здания. У хозяев хватило ума не менять старинные створки на более надежный, но уродливый современный вариант из стали.

Не успел я нажать на звонок, как раздался легкий скрип и на пороге появился мужчина лет пятидесяти. Из одежды на нем были только темно-синие трусы.

– Чего надо? – сердито поинтересовался он и потер рукой затылок. – Ты, ваще, кто?

– Иван Павлович Подушкин, – представился я, – ищу Галину Усову.

Мужик хмыкнул:

– Во, блин, заколебали прям! Подавай им Усову, хоть расшибись! Сказано было – переехала она.

– Я пришел к вам впервые.

– Да? – прищурился дядька. – Значит, похожий кто-то приволакивался, ну покоя нет, то девка припрется, то мужик, то опять баба.

– Не подскажете новый адрес Галины? – не сдавался я.

Хозяин квартиры засопел, поковырял в ухе и беззвучно исчез. Дверь он за собой не прикрыл. Я остался стоять на пороге, вдыхая смесь запахов. Несмотря на жару, хозяйка готовила суп на жирном мясном бульоне. Через пару секунд у меня заболела печень и начал судорожно сжиматься желудок. Однако странные пищевые пристрастия у некоторых людей, лично мне кажется, что в душном августе лучше вообще обойтись без первого, в крайнем случае можно влить в себя окрошку…

– Во, – вынырнул из паров борща дядька, – держи и больше не ходи! Взяли моду таскаться, прям офонарели. Я вам, чё, справочная? Уж когда ваша Усова поменялась, а все претесь и претесь!

Я сунул клочок бумаги в карман и церемонно поблагодарил мужика.

– Премного благодарен вам за хлопоты, очень сожалею, что заставил утруждаться, более не побеспокою вас!

Мужчик моргнул пару раз, потом вдруг обиженно протянул:

– Ну народ! Просят – помогаешь, а они еще и оскорбляют. Да пошел ты на…!

Дверь хлопнула, я вздрогнул и удивился до последней степени. Что обидного усмотрел собеседник в моих вежливых словах?

К новому месту жительства Галины Усовой я добрался лишь через полтора часа. Вышел из машины, вытер вспотевшее лицо носовым платком, вдохнул свежий воздух и подумал, что слова «спальный район» являются наилучшей характеристикой среды обитания. Дом Усовой находился в живописнейшем месте, здание высилось среди буйнозеленых деревьев. Дорога тут практически заканчивалась, широкая магистраль превращалась в узкую тропинку, убегавшую в лес. Галя поступила совершенно правильно, обменяв бензиновые пары Садового кольца на упоительный кислород относительно нового района.

Наслаждаясь вкусным воздухом, я дошел до подъезда. Только бы Усова оказалась дома.

– Кто там? – раздался из домофона хриплый мужской бас.

Я слегка приуныл. Ну отчего решил, что Галина живет одна? Вполне вероятно, что она замужем. И вообще, Усова, может, сейчас задыхается от жары на службе. Будем надеяться, что ее супруг интеллигентный человек, который охотно сообщит мне, где работает жена. Хотя, если судить по голосу, парень, похоже, запойный алкоголик.

– Кто там? – прохрипело еще раз из небольшой пластмассовой коробочки, прикрепленной к стене.

– Извините за беспокойство, мне нужна Галина Усова, – осторожно ответил я, – впрочем, может, я ошибся адресом.

Неожиданно дверь открылась.

– Входите, – пролаяло из домофона.

Я поднялся на лифте и нажал на звонок. Дверь открылась.

Я шагнул в прохладную, полутемную прихожую и увидел маленькую, хрупкую девушку.

– Это я, – голосом Шаляпина заявила она. – Галя. Вас, наверное, Кира прислала?

Я не успел ничего сказать, потому что Усова стала судорожно кашлять. Несколько минут она издавала бухающие звуки, потом, кое-как справившись с приступом, сообщила:

– Вот какая ерунда. Посидела на работе около кондиционера, и готово – воспаление легких. Теперь мне антибиотики прописали! Такая гадость, не передать словами.

– Кондиционер очень опасная вещь, – подхватил я, – многие жалуются. Для здоровья крайне вреден резкий перепад температур: в помещении двадцать тепла, на улице сорок жары, мгновенно заболеть можно. Хотя я сегодня сто раз пожалел, что пожадничал и не поставил в машине охладитель воздуха, приехал к вам мокрый как мышь.

– Зато без кашля и насморка, – резонно возразила Галя и снова стала издавать ужасающие звуки.

– Вы бы сироп купили, – воскликнул я, – сейчас много разных.

– У меня полно лекарств, – отмахнулась девушка, – а что толку? Да вы не волнуйтесь, набирать тексты я спокойно могу. Что принесли? Кира предупредила вас об оплате? Если формулы или иностранных терминов много, то дороже выйдет. Но это не моя заморочка, все наборщицы за подобные рукописи больше берут. Что мы в коридоре стоим, проходите.

Продолжая говорить и кашлять, Галя провела меня в просторную комнату. Я увидел два огромных окна, выходящих прямо в лес, и не удержался:

– Какая красота!

– Правда? – обрадовалась девушка. – А меня кое-кто из знакомых осудил, дескать, зачем переехала!

– Абсолютно правильно поступили, – воскликнул я. – На Садовом кольце задохнуться можно, да еще в вашей старой квартире, прямо под крышей!

– Сплошное мучение, – поежилась Галя, – как только теплеть начинало, я бессонницей маялась. Эй, постойте, а откуда вы знаете, где я раньше жила?

Я улыбнулся:

– Галя, вы меня с кем-то перепутали. Я вовсе не собирался давать текст для набора, пришел совсем по другому делу.

– По какому? – удивилась Усова. – Вы вообще кто?

Я протянул Гале удостоверение агентства «Ниро».

– Милиция, – прошептала она, – что случилось? Я ничего плохого не делала, вообще уже десять дней дома сижу, даже лекарства в квартиру приносят. Если вы из-за того, что я рукописи печатаю, так только своим, денег не беру.

– Меня совершенно не интересует ваша надомная работа, – быстро сказал я, – речь идет совсем о другом. Скажите, вы дружили с Лолой Кисовой и Машей Лаптевой?

Усова моргнула, раз, другой, зажала рот рукой, попятилась, наткнулась на стул, рухнула на сиденье и вдруг зарыдала, да так горько, что у меня сжалось сердце.