мне высморкаться. И ведь заявились как-то кругалями, не через проходную. Похоже кто-то из резидентуры привез их тайком ночью на лодке, чтобы не светиться перед наружкой из ФБР, что торчала у ворот.
— А мое хозяйство проверять будут? — я выловил Трунова, отвел в сторону, где не было лишних ушей
— Да кому ты нужен — отмахнулся задумчивый Иван Иванович — Разве что на ваши дебильные кричалки кто донесет. Завязывайте с ними!
Кое-кому нужен я все-таки оказался. Дернули на совещание с новоприбывшими товарищами. И даже не представив визитеров, потребовали ночной тревоги в отряде. Такой мощной, чтобы с беготней, прогревом моторов вертолета, погрузкой…
— А потом нужен кросс за пределы базы — резюмировал Авдонин, переглядываясь с очкариком
— А ночные стрельбы не нужны? — резко отреагировал я, а потом осекся. Понятно зачем нужен кросс. Они под шумок куда-то собираются выдвинуться, им надо, чтобы наружке было сложно ориентироваться во всей этой кутерьме. А куда они намылились — тоже не секрет Полишинеля. Ребятки собрались встретится с Голицыным и передать предателю пламенный привет с Лубянки. Видимо я так переменился в лице, да так, что после совещания, Авдонин попросил меня остаться в защищенной комнате. Постучал задумчиво пальцами по гудящему генератору электромагнитных волн, тяжело вздохнул:
— Про твои страхи я знаю. Но приказ есть приказ — будем исполнять.
— Могли бы сразу сказать, что это никакой не проверяющий — пожал плечами я — Или доверия мне нет?
— Отрабатывали легенду — жестко произнес резидент — В отряде могут быть утечки
— Мы давно отчислили того подозрительного… как его? Туска!
— Николай, предатели могут быть и среди нас! — Авдонин потер усталые глаза — Именно поэтому надо обязательно устранить Голицына. Чтобы урок был, понимаешь?
— Вы готовы порушить мою полугодовую работу, чтобы наказать одного предателя? Мою и других громовцев⁇ Да и свою, кстати, тоже.
— Все будет сделать максимально аккуратно — твердо произнес резидент — Голицын увлекается спиртным. Как и многие перебежчики. Найдут с тремя промилями алкоголя в крови. Остановка сердца.
— А если что-то пойдет не так? Нас отсюда всех вышлют в двадцать четыре часа!
— Ты слишком ценен для американцев — Авдонин не выдержал, буквально взорвался — И почему я должен тебя уговаривать⁈ Есть приказ!
— Мы приказ выполним, будет вам ночной кросс. И даже стрельбы устрою. Хотите светошумовыми поработаем?
— Полковник, ты забываешься! — почти прорычал резидент — Свободен!
Я посмотрел на часы. Опаздываю на взвешивание, надо торопиться.
— Есть свободен!
* * *
В Хобокен я уже опаздывал, поэтому врубил мигалку и гнал, «вышивая» по трассе. Попутно выслушивая нытье Синтии №2 насчет старого купальника. В самый последний момент я сообразил, что нужна девушка, которая будет таскать картонку с номерами раундов. И никого лучше, чем О’Тул у меня под рукой не нашлось.
— Ты же профессионал! — убеждал я девушка, проскакивая перекресток на желтый — Ты актрисой хочешь стать
— Танцовщицей! — поправила меня Синтия
— Разрешаю станцевать что-нибудь на ринге — хохотнул я — Просто помоги нам. Телевидение будет — засветишься!
— Ну если телевидение… Осторожнее, грузовик!! ААА!
Я аккуратно обошел справа большой трак, еще больше втопил газа.
— Ты нас убьешь!!
— Зато никто не увидит твой старый купальник. Пока будет взвешивание, то да се, можешь сходить купить новый. Вот тебе сто баксов — я под визг девушки залез одной рукой во внутренний карман пиджака, достал бумажник. Придерживая руль коленями, вынул купюру с Франклиным.
— Ник, ты нас убьешь! Умоляю, сбавь скорость!
Я сам не понимаю зачем так рисковал. Видимо, чтобы сбросить лишний адреналин перед боями, «сжечь» тревогу от ситуации с Голицыным. Очень легко представить, что может пойти не так с его ликвидацией. Случайные свидетели, поломка автотранспорта, встреча с полицейским патрулем… Возвращаться в Союз мне не хотелось. Нет, по жене я уже успел соскучится, да и ребенка увижу… Но подвинуть Иво с Грома уже не получится — он там плотно сел. На второй отряд антитеррора никто разоряться в Комитете не будет.
И что мне делать? Возвращаться в ГРУ? Ивашутин возьмет — тут вопросов нет. И пошлет на Даманский. Где хреначат Грады и никакой тонкой работы для спецназа. Выбивать дивизии китайцев — это не Кобру украсть. Вся ближайшая работа — она на Западе. Исламский терроризм, захват заложников на Олимпиаде в ФРГ… В Союзе мне уже банально тесно. Хотя казалось бы… Огромная, сложная страна. Много противоречий между элитами, особенно национальными. Непаханное поле для внедрения всяких новых способов обеспечения безопасности.
— Останови, я выйду! — уже истерично произнесла Синтия — Ты совсем с ума сошел!
— Уже приехали — я ударил по тормозам, вырулил в переулок к клубу, где… стояла большая толпа народа.
— Слава богу, вы приехали! — встречать нас выбежал потный Майк — Тут какое-то безумие творится. Приехало еще три телеканала, требуют их пустить в зал. Свобода слова, все дела…
Я вышел из машины, подал руку Синтии. Та сквозь силу улыбнулась. Девушка была бледная, на лбу у нее тоже выступил пот.
— А народ откуда собрался?
— Прослышали о чемпионате, пришли за билетами. А все распродано! Представляешь, спекулянты объявились. Три цены просят за билет.
Из клуба вышло несколько знакомых дальнобоев, сделали «коридор» в толпе'.
— Телеканалам объяснить, что это частное мероприятие, стоимость съемки после того, как подпишут договор — пятьдесят тысяч долларов.
Майк охнул:
— Зачем их злить такими заоблачными суммами?
— Чтобы привыкали — я собрался пройти в тренерскую, познакомиться с участниками боев. Но нет, вся семерка была в октагоне — рассматривала сооружение. Выделялся гигнат сумоист — Канакава. Он даже притоптывал по канвасу, пытаясь понять пружинит покрытие или нет.
Сразу подойти познакомиться с бойцами не получилось. Майк повел меня в тренерскую:
— Тебе надо обязательно познакомиться с одним человеком.
Этим «одним человеком» оказался Джин Леблан — лысоватый жилистый мужчина, с крупным носом, изломанными ушами. Борец.
— С кем имею честь? — поинтересовался я, вопросительно оглядываясь на Майка
— Это Джин Лебел — пояснил директор — Дзюдоист. Как услышал, что мы проводим первый чемпионат по боям без правил, сам приехал к нам.
Рукопожатие у Лебела оказалось мощным, да и сам он производил впечатление. Сейчас возьмет тебя на «мельницу» и ка-ак воткнет головой в пол.
Я попросил чаю, разговорился с Джином. Оказалось, что в шестидесятом