Читать интересную книгу Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II - Детлеф Йена

Летом 1776 года Екатерина выбрала себе нового любовника, и, соответственно, Потемкин уложил его в постель императрицы. Несмотря на это князь продолжал жить в «адъютантских» покоях. Только в следующем 1777 году Потемкин съехал из этих апартаментов и переселился в пристроенным к Зимнему дворцу Новый Эрмитаж, который был связан галереей с дворцом. Тем самым он сохранил доступ к императрице. Новый Эрмитаж выходил на Миллионную улицу. Следовательно, Энгельгардт, говоря об этой улице, как о месте жилища Потемкина, имеет в виду Новый Эрмитаж.

В 1783 году после присоединения Крыма Екатерина II приказала начать строительство в Петербурге нового дворца. Потемкин носил теперь титул князя Таврического, и в его честь здание, которое было построено в 1789 году, получило название Таврического дворца. С этим дворцом легенда связывает самые роскошные и самые расточительные увеселения Потемкина. Если принять во внимание, что дворец был построен только в 1789 году, а в 1791 году Потемкина не стало, и если учесть, что большую часть времени он проводил на фронтах войны с Турцией, то легко представить, что эта легенда искажает правду. Конечно, при этом не ставится под сомнение сказочное богатство Потемкина.

Кроме того, князь Таврический имел апартаменты (жилые и рабочие) во всех дворцах императрицы — в Петергофе, Царском Селе, Московском Кремле. Для человека, который так много ездил по стране, это была жизненная необходимость. Он постоянно посещал те области, в которых он считался «вице-императором» или генерал-губернатором, свои обширные поместья и южные провинции. 1782–1783 годы он провел почти исключительно на юге. Когда он заболел, врачи, как и придворные, понимая значение его возможной смерти, предпринимали необходимые меры. Священник причастил его, а особый курьер поспешил из Петербурга, чтобы оградить его тайную переписку от недозволенного доступа. Но Потемкин обладал богатырским здоровьем, вопреки частым простудам. В конце 1783 года он возвратился в столицу здоровый, чтобы через три месяца снова отправиться на юг.

Где бы ни был Потемкин, он всегда оказывался в центре внимания: «Если он отсутствовал, то говорили только о нем; если он присутствовал, то он приковывал к себе взгляды. Дворяне, презиравшие его, могли играть только ту роль, которую он им отводил, под его взглядом чувствовали себя ничтожными и уничтоженными». Он умел правильно подать себя в любое время.

Праздники и обеды Потемкина были вычурно роскошны. Каждый, кто принадлежал к избранному кругу его друзей, удивлялся великолепию, но никто не казался действительно пораженным, если ему подавали свежую икру из Астрахани, деликатесы из Франции или селянку из серебряной супницы.

Человек, который в будни жил и питался как крестьянин, умел произвести впечатление на своих гостей. Завистников он постоянно заставлял кусать локти. Императрице нужен был талант Потемкина для того, чтобы подчеркнуть собственный блеск. Она рассматривала его великолепие как свою славу и свою заслугу. Она передавала ему организацию и собственных праздников. Важные иностранцы всегда с удовольствием и пользой подчинялись протоколу потемкинского образца — в конце даже такой анахорет и оригинал, как Иосиф II.

Праздники князя были веселыми и озорными. Наверное, в них не было той грубой дикости, как во времена, когда Петр I прививал своим подданным западную культуру. Но культивируемые Петром I общественные попойки ушли в прошлое. У Потемкина тоже напивались, вплоть до бессознательного состояния, и застольные обычаи в ряде случаев были довольно дикими. Просвещенная Екатерина придавала большое значение тому, чтобы русское дворянство вело себя по-западноевропейскому. Во время ее правления уклад жизни при дворе, пожалуй, не отличался от дворов Западной Европы. Императрице удалось достичь даже еще большего великолепия, чем ее западным коллегам. Если на праздниках вели себя плохо, то не было разницы между русским и иностранцем.

В 1780 году дипломат, кутила, политик и маршал принц де Линь [95] со своим сыном посетил Россию. Сын должен был сочетаться браком с полькой [96]. Это была для Екатерины и для Потемкина большая честь — принимать такого блестящего мужчину, кавалера ордена Золотого Руна. Этому великому человеку многое прощалось в России, в том числе и противниками Потемкина. Посмеивались лишь над некоторой его неотесанностью, Шарль-младший был похож в этом на отца. Как говорится, кошку бьют, а невестке наметки дают — младшего де Линя назвали «глупым, плохо воспитанным, игроком и с духом немецких гарнизонов». Когда сын за столом у графа Панина плевал своему отцу в тарелку, а отец считал это тонкой шуткой, благородные петербуржцы пожимали плечами. Потемкин принял это к сведению и забыл инцидент.

Кроме того, у него были семейные заботы: умерла его мать. Их отношения долгие годы были омрачены тем, что Дарья Васильевна не могла принять того, что ее сумасбродный сын имел интимные отношения со всеми своими племянницами. Но смерть матери сильно поразила Григория. Неделями он пребывал в депрессии, с возрастом это случалось все чаще.

Но тем не менее он не прекращал бесчисленные романы! Кажется просто фантастикой, в какой экстаз приводил князь дам, как они поклонялись ему и унижались, чтобы наслаждаться его телом, хотя со временем он стал менее импозантным.

Письменные излияния дам, наполненные чувствами, содержат в то же время долю комизма: «Мысль о тебе — это единственное, что заботит меня. До свидания, мой ангел, у меня нет времени больше писать тебе. До свидания! Я должна покинуть тебя, так как мой муж скоро возвратится». Зачем нужно было думать Потемкину о браке с единственной женщиной при таком выборе дам? Кроме того, была еще Екатерина, с которой он встречался каждый раз, когда он находился в Петербурге. Никогда у нее не пропадало желание обсуждать с этим человеком все волнующие ее проблемы, с этим сильным мужчиной, которого она всегда любила и манеры правления которого походили на ее собственные. У Потемкина был двор, как у Екатерины, он тратил свое состояние, как и она, его распоряжения и приказы выполнялись так же безотлагательно, как и ее.

При столь огромной власти не удивляет, что князя постоянно окружало много людей: советники, льстецы, интриганы и ищущие покровительства. Потемкин умел разбираться в людях. Он мог вести себя с людьми по-разному, в зависимости от того, что ему требовалось: был готов помочь по-деловому, обычно грубо и цинично. При этом Потемкин иногда склонялся к тонкой духовности, благочестию и религиозности. Он любил прекрасные произведения искусства не меньше, чем прекрасных женщин — он не хотел упустить ни одной из сторон роскошной жизни.

В мире абсолютного самодержавия человек в его положении, с его талантами, задачами и интересами должен быть склонным к экзальтированности. В определенной мере этого требовал его имидж. Как у всех людей, которые стремятся к самоутверждению, метод блестящего образа жизни превратился в акт самоутверждения. Для человека, снобизм которого проявился в девизе «деньги — это пыль, человек является всем», эксцентрические чрезмерности не могли отсутствовать, чрезмерности, которые превратились скоро в манию. Когда он отправлялся в путешествие, и города, в которые он заезжал, оказывали ему прием и почитали в соответствии с принятыми обычаями, могло случиться так, что он крайне резко обращался с местной знатью. В то же время он сам мог появиться на официальных приемах немытым, непричесанным, в грязном утреннем халате и без нижнего белья.

Если случался спор с императрицей, он с обидой покидал двор. Все начинали говорить о его падении. И вдруг он снова поднимался: гордый, сияющий, настойчивый и требовательный. Потемкину удавалось в принципе все. Это давалось ему нелегко, так как враги поджидали его всюду. Но Потемкин оставался всегда слишком великим и слишком уверенным, чтобы быть побежденным мелочной мстительностью противников. Если назначенный им любовник императрицы интриговал против него, то ему приходилось освобождать место. Потемкин лично заменял его новым молодым человеком. Но Александр Радищев, который опубликовывал в 1789 году свое вызывающее произведение «Путешествие из Петербурга в Москву», ставившее к позорному столбу не только императрицу, но и Потемкина, пользовался милостью князя вопреки вердикту императрицы, так как Потемкин представлял убедительные аргументы, что его собственные действия для блага России являются хорошим ответом для любого клеветника.

Достигнув в жизни всего, Потемкин оставался ненасытным. В соответствии с сообщением мужа его сестры Энгельгардта, однажды в веселом кругу друзей Потемкин сказал задумчиво: «Может ли кто-то быть счастливее, чем я? Все, что я пожелал себе, каждая из моих причуд магической силой превращается в действие. Я стремился к высокому положению — я имею его; ордена и награды — я имею их. Я находил удовольствие в игре — и я проиграл бессчетные суммы. Я любил праздники — и я устроил несколько блестящих празднований. Я хотел приобретать поместья — я владею ими. Мне доставляло удовольствие строить дома — я построил дворцы. Я любил драгоценности и ценности — и я владею ими в больших количествах, чем какое-либо другое частное лицо. Короче, все мои желания исполнились полностью». Потом он схватил ценную тарелку из фарфора, разбил ее о пол и молча вышел из комнаты. Застолье закончилось. Эпизод отражает конкретную историческую картину, но эта картина не совсем соответствует действительности.