сосредоточенное выражение. Клитемнестре оно знакомо. Этот запал, это неистовое упорство сопровождает всё, что делает ее дочь. На ней небольшая тиара с аметистами и несколько золотых браслетов, какие носят богатые микенские женщины. Они раскачиваются и поблескивают, ловя солнечные лучи.
Хрисофемида не сводит с нее глаз и качает головой в такт, сжимая в руках камешки. Она уже давно начала во всем подражать старшей сестре.
Когда юноша перестает играть и танец заканчивается, Ифигения оглядывается по сторонам, словно очнувшись от забытья. Заметив мать, она сразу же бросается к ней.
– Мама! – верещит она и обвивает Клитемнестру руками. – Я не знала, что ты возвратишься так скоро! Как Спарта? Как тетушка Елена?
Клитемнестра обхватывает ладонями лицо дочери, ища хоть какой-то намек на синяк или следы печали. Но Ифигения сияет, как свежая фреска. Девочки позади них устраиваются отдохнуть под деревьями и поливают водой взмокшие руки.
– Всё в порядке, – отвечает Клитемнестра. – Я видела вашу двоюродную сестру Гермиону, она уже такая же большая, как твоя сестра.
– А твои братья? Они рассказывали что-нибудь о Колхиде? О Ясоне и Медее?
– Рассказывали, – отвечает Клитемнестра, и в глазах дочери загораются искорки. – Но сейчас не время для этого. Сначала мне нужно увидеть вашего отца.
Внезапно огорчившись, Хрисофемида опускает взгляд на свои ноги.
– Отец всё время проводит в большом зале с этими воинами из Крита и Аргоса. Мы видели его только за ужинами. Потом воины уехали, но теперь он всё время проводит со старейшинами.
– Они обсуждают войну, – говорит Ифигения. – Похоже, все города боятся Трои, но никто не хочет сражаться.
Клитемнестра ведет дочерей по ступеням ко входу во дворец. Эйлин идет за ними с полными руками туник и сандалий. Когда они переступают порог, воздух резко свежеет.
– Я пойду к вашему отцу, – говорит Клитемнестра. – А вы найдите Электру и готовьтесь к ужину.
Во внутреннем дворике, что ведет к мегарону, царят тишина и прохлада. Клитемнестра почти не сомневается, что застанет там Электру, подслушивающую разговоры отца, но в тени колоннады никого нет, не считая изображенных у каждой колонны грифонов.
Из аванзала с голыми стенами и каменным полом она слышит перешептывания, доносящиеся из мегарона. Внутри не хватает воздуха, а тот, что есть, пропитан влагой. Подходит пожилая служанка, чтобы омыть ей ноги. Она смирно стоит, пока женщина развязывает шнурки на ее сандалиях и моет ее ступни в ножной ванне. Служанка насухо вытирает ее кожу тканью, и Клитемнестра входит в ярко освещенный мегарон.
Зал выглядит богато: стены украшены изображениями воинов, сражающихся со львами, их копья летят вслед убегающим зверям. Когда Клитемнестра впервые увидела этих перепуганных львов, она расхохоталась – ни один человек, хоть раз охотившийся на львов, не видел этих животных такими.
– Это говорит о могуществе нашего города, – сказал ей тогда Агамемнон.
– Но это ложь, – ответила она.
– Это история. Истории объединяют людей, ведут армии и укрепляют союзы. – Как бы она ни ненавидела его, она понимала, что он прав.
У стены стоят четверо стражников со щитами и копьями. Клитемнестра ждет у колонны, пока один из них не выйдет и не сообщит о ее присутствии царю. За очагом, что занимает центр зала, она видит Агамемнона на высоком троне, к которому ведут блестящие золоченые ступени. В ногах царя сидит мальчик, а несколько пожилых мужей перешептываются о чем-то, будто шипящие змеи.
– Прибыла царица, – объявляет стражник, и царь со старейшинами поворачивают головы. Клитемнестра проходит мимо изображенных на стенах микенцев и варваров, мимо львов и оленей и встает прямо у трона. Орест вскакивает, собираясь броситься ей навстречу, но останавливается и сдерживает порыв. От матери сыну досталась оливковая кожа, темные кудри падают ему на лицо. Старейшины преклоняют колени, лбами касаясь пола у ног Клитемнестры.
– Не нужно, – говорит она. – Встаньте, пожалуйста. – Ее коробят подобные жесты, учитывая, что в отсутствие мужа они только и делают что спорят с ней.
– Моя госпожа, – говорит один из них, вставая. Полидамант, суровый муж, Агамемнон уважает его больше других. – Надеюсь, путь из Спарты был не слишком утомительным. – От его дыхания веет ароматом свежих цветов, но Клитемнестра знает, что в нем есть что-то темное, как грязь, что прячется под камышами после сезона дождей.
– Дорога прошла приятно, – отвечает она.
– Как ваша сестра?
– Елена в порядке. Она много времени проводит с малышкой Гермионой, особенно теперь, когда царь Менелай пристрастился к компании рабынь.
Орест опускает взгляд в пол. «Отец говорил тебе никогда не опускать взгляд перед его советниками», – хочет сказать она. Скажет позже. Старейшины стыдливо замолкают.
– Оставьте нас, – говорит Агамемнон, и старейшины с облегчением кивают. Они медленно уходят, унося свои старые, узловатые, как дубовые ветви, конечности. Когда они исчезают в аванзале, Клитемнестра проводит рукой по кудряшкам сына. Он не уворачивается и словно смягчается от ее прикосновения. Агамемнон спускается с трона, в его взгляде видна тревога.
– Торговцы, с которыми я просил тебя разобраться, снова жалуются, – говорит он. Ни приветствий, ни вопросов, но Клитемнестра и не ждет от мужа ничего подобного.
– Они хотят, чтобы им платили больше – только так можно возместить их потери в Трое, – отвечает Клитемнестра. Перед отъездом в Спарту она несколько раз встречалась с разгневанными торговцами. Они требовали, чтобы Микены продолжили торговлю с Троей, Агамемнон же пытался перекрыть торговые пути.
– Да, но сейчас дело в другом.
– Говори.
– Они больше не хотят иметь с тобой дел.
Орест бросает на мать встревоженный взгляд.
– Что именно они сказали? – спрашивает Клитемнестра, стараясь сохранять невозмутимость.
– Что ты не можешь раздавать им приказы. Но это не имеет значения. Завтра ты поговоришь с ними и научишь их подчиняться.
– Хорошо, – отвечает она. Вот единственное, за что она его не презирает: ему нравится, когда она командует, когда берет дела в свои руки. Поначалу он сомневался, но когда увидел, как расцвел город под ее управлением, ему хватило ума оставить ей эту работу.
– А что насчет Трои? – спрашивает Клитемнестра. – Будет война?
Агамемнон качает головой:
– Никто из ахейских царей не хочет сражаться. Им нужен повод. Троя – богатый город и представляет для нас опасность, но им этого недостаточно.
Она хмурится.
– Мужи идут воевать, потому что их к этому готовили.
– Я согласен. И всё же они будут тянуть, пока троянцы не окажутся у них на пороге.
– Не окажутся. У них есть золото, они контролируют бóльшую часть моря, у них есть рудники у подножия Иды. Им нет смысла идти на нас войной.
Лицо Агамемнона на мгновение светлеет. Он подходит и целует ее в