посылают нам испытания, чтоб потом наградить за стойкость, — кивнул старик. — Когда-то я выплакал все глаза, потеряв жену и дочь, я так боялся за своего единственного внука, опасаясь, что он вслед за матерью не выдержит страданий, или господин Робер, не желавший иметь такого родича, сживёт его со свету. И вот, этого напыщенного индюка больше нет, а мой Теодор достиг многого, и даже такой благородный и знаменитый рыцарь, как ваше сиятельство, не стыдится звать его кузеном. Жаль, что моя Жанна не может увидеть, каким стал её сын, как он похож на господина Аделарда, и пусть всё, что она взяла с собой, уходя во тьму, это помятый жёлтый цветок, её сын теперь облачён в сияние славы.
Марк невольно улыбнулся, подумав, что до сияния славы Теодору пока далеко, но не стал разубеждать старика, который так гордился своим внуком, но потом улыбка исчезла с его лица.
— О каком цветке ты говоришь, папаша Шарбо?
— О цветке? — угольщик с недоумением взглянул на него. — Ах, да… Когда Жанну выловили из реки, в её волосах был жёлтый цветок. Мне сказали, что такие большие и красивые цветы растут в саду замка. Должно быть, она взяла его, как единственную память о своей любви, и потому я не стал забирать его. Я вложил его ей в руку, когда прощался. А что не так? — старик, наконец, заметил выражение на лице графа, но тот уже улыбнулся и покачал головой.
— Ничего, так, вспомнилось. Мне пора идти по делам, а ты останься пока в замке. Похоже, вино слегка ударило тебе в голову, и великий олень вот-вот замотает головой, пытаясь свалить тебя с ног. Ложись спать в комнате для слуг, а там, глядишь, и Теодор вернётся в замок. Он будет рад встретиться с тобой.
И, щёлкнув пальцами, Марк подозвал к себе поварёнка и велел ему проводить старика в комнату для слуг и уложить спать. После этого он сразу же направился в башню Джин Хо. Уже подходя к двери, он услышал там какую-то возню и шум, а, отворив дверь, поспешно отскочил в сторону, потому что на него катился какой-то блестящий шар. Впрочем, тот, ударившись о порог, отскочил в сторону, и Марк увидел слегка оторопевшего белого лиса, который тут же сел, обвив передние лапы двумя пушистыми хвостами, остальные рассыпав вокруг. При этом лис с невинным видом принялся осматривать потолок, словно увидел там что-то очень интересное.
— Что это такое? — спросил Марк, подняв шар, и осмотрел его.
Шар был выточен из розоватого селенита с глубоким шелковистым блеском и оправлен в ажурную золотую сеть, украшенную вставками из ярких самоцветов. С одной стороны в камне имелось углубление, куда был вставлен полый цилиндр с резьбой, явно предназначенной для того, чтоб зафиксировать шар на каком-то штыре.
— Где ты это взял? — спросил Марк, войдя в комнату, и закрыл за собой дверь.
— Я не украл, — заявил лис, не утруждая себя сменой облика. — Я просто взял поиграть. Эта штука блестит и хорошо катается. Потом я положил бы её на место.
— Конечно, — пробормотал Марк. — Так откуда она?
— Ты дашь мне её поиграть?
— Нет. Она слишком хрупкая, чтоб выдержать подобное обращение. Поищи для игр что-нибудь другое.
— Ты жадный, — с презрением взглянув на него, заявил лис.
— Я знаю, — кивнул Марк и сел в кресло, разглядывая свою находку. — Так где ты её взял?
— В склепе. Там много таких штук, но отвинтить удалось только эту.
— А здесь есть склеп?
— Это тебя удивляет?
— Ещё бы! Графы де Лорм — наследники де Лианкуров, и после смерти их хоронят именно в Лианкуре. Там могила Аделарда, а его усопшие предшественники умерли маркизами де Лианкурами. Так кого же хоронили в драгоценных раках в Лорме?
— Ты не знаешь? Значит, это не твоё! Отдай мячик. Я первый его нашёл!
— Джин Хо, не веди себя, как несмышлёный лисёнок. Просто скажи, где ты отыскал этот склеп?
— В подземелье.
— Что ты там делал?
— Осматривался и искал подземный ход. Я читал, что в средневековых замках всегда есть подземный ход, который ведёт за стены.
— А зачем тебе подземный ход?
— Ты шутишь? — лис с подозрением взглянул на него. — Неужели не шутишь? Как, по-твоему, я хожу в лес? Ползаю по стенам или каждый раз прыгаю в реку? А обратно взлетаю на крыльях любви? Я выхожу через нору! Как обычно. Вернее, через подземный ход, который я нашёл. Ты отдашь мячик? Он же не твой.
— Мой. Замок мой, значит, и подземелье под замком моё, и склеп в нём, и всё, что в склепе, тоже моё.
— Ты даже не знаешь, где это.
— Ты мне покажешь.
— А мячик отдашь?
— Нет. Я уже отдал тебе серебряный кинжал.
Лис снова посмотрел в потолок и немного подумав, вздохнул.
— Ладно, я покажу тебе ход. Идём!
Он поднялся и направился к двери.
— Ты не хочешь принять более подходящий облик для такой прогулки? — уточнил Марк, вставая.
— Нет, я неотразим в любом обличии. Ой, как мне надоели ваши условности!.. — и он поднялся на задние лапы, превращаясь в человека.
Марк наблюдал за ним с любопытством, а потом ткнул пальцем в коротко остриженную белокурую шевелюру. Джин Хо издал недовольное рычание, но всё же его волосы снова зазолотились, а щёки налились приятной пухлостью.
— Картинка, а не мальчик! — усмехнулся Марк.
— Я действительно нравлюсь тебе больше с рыжими волосами? — тут же принялся выяснять лис, но Марк направился к двери и поманил его за собой.
Они вышли из комнаты и начали спускаться вниз по крутой винтовой лестнице. Марк и раньше знал, что она продолжается вниз, в подземелье, но никогда не спускался туда, и не знал, как глубоко она ведёт. На всякий случай он взял со стены фонарь с зажжённой свечой.
— Ты пришёл, чтоб убедиться, что я не безобразничаю? — обиженно уточнил Джин Хо, видимо, не придумав другого повода, чтоб продолжать дуться.
— Нет, я просто хотел сказать, что и мать Теодора, вероятно, умерла от этого проклятия, — пояснил Марк, спускаясь вниз по грубо обтёсанным ступеням. — Он считает, что она покончила собой, узнав о смерти Аделарда, но выяснилось, что она умерла раньше, причина её поступка неизвестна, а в волосах была жёлтая хризантема.
— И что?
— Не знаю, меня это почему-то встревожило. Ведь это случилось ещё до того, как маркиз взял себе вторую жену, ту самую Бернадайн. Но дело даже не в этом. Если честно, я не знаю, что всё это значит, но, как мне кажется, это важно.
— Вернёмся к