Судя по виду, мальчишка чуть не обезумел от счастья.
Три месяца назад Модина обнаружила в своих покоях мышь. Когда она зажгла лампу, та в ужасе застыла на середине комнаты. Модина взяла мышку в руки и почувствовала, как дрожит маленькое тельце. Испуганное до смерти существо смотрело на нее темными крошечными глазками. Модина подумала, что мышка может умереть от страха. Даже после того, как императрица положила ее на пол, она даже не пошевелилась. А когда Модина погасила свет, прошло несколько минут, прежде чем послышалось шуршание лапок. С тех пор мышь не появлялась вплоть до сегодняшнего дня.
Нет, конечно, не буквально, а в переносном смысле, просто стоявший перед ней мальчишка живо ей ту мышку напомнил. У него не было ни шерстки, ни хвоста, ни усиков, но глаза были удивительно похожи. Он стоял, застыв на месте, грудь его вздымалась от волнения, и он дрожал всем телом.
— Ты сказал, что тебя зовут Мышь? — переспросила Модина.
— Минс, думаю, так будет правильнее, — поправила ее Амилия. — Ты ведь Минс, верно?
Смущенный мальчик ничего не ответил и только крепче прижал к груди свой мешок.
— Я встретила его на турнире, — пояснила Амилия. — Он хочет сделать вам подарок. Давай, Минс.
Минс молча протянул мешок Модине.
— Он сказал, что должен отдать это вам, поскольку Сальдур объявил, что вы слишком больны, чтобы присутствовать на турнире. Мальчик утверждает, что его подарок обладает целебной силой.
Модина вытащила из мешка плащ. Несмотря на то, что он лежал в старом грязном мешке, он сразу начал переливаться разными цветами, и на нем не было ни единой складки или даже пятнышка.
— Какой красивый, — искренне сказала императрица, любуясь чудесными переливами цветов. — Он напоминает мне о человеке, которого я знала прежде. Я буду его беречь.
При этих словах из глаз у мальчика брызнули и потекли по грязным щекам обильные слезы. Упав перед императрицей на колени, он коснулся лбом пола.
Модина с недоумением взглянула на Амилию, но та в ответ лишь пожала плечами. Императрица некоторое время смотрела на мальчика, а потом сказала Амилии:
— Он выглядит истощенным.
— Вы хотите, чтобы я отвела его на кухню?
— Нет, пусть останется со мной. И вели принести сюда какой-нибудь еды.
После того как Амилия ушла, Модина положила плащ на стул и присела на край кровати, внимательно наблюдая за мальчиком. Он не двигался, стоя на коленях и касаясь лбом пола. Через несколько минут он поднял голову, но продолжал молчать.
— Я и сама очень хорошо умею играть в молчанку. Если хочешь, мы можем просидеть здесь несколько дней без единого слова.
Губы мальчика задрожали. Он открыл рот, словно хотел заговорить, но у него не получилось.
— Ну давай, все хорошо.
Стоило ему начать, как слова полились без остановки, словно он пытался все сказать на одном дыхании:
— Я просто хотел, чтобы вам стало лучше, вот и все. Честно. Я потому принес вам плащ, что он спас Кайна, вылечил его за одну ночь, я правду говорю. Он умирал, и к утру бы точно умер. Но плащ его исцелил. А когда сегодня сказали, что вы слишком больны, чтобы прийти на турнир, я понял, что должен принести вам этот плащ, чтобы вам стало лучше. Понимаете?
— Мне очень жаль, Минс, но я боюсь, что твой плащ не сможет мне помочь.
Мальчик нахмурился:
— Но он вылечил Кайна, а у него уже посинели губы.
Модина подошла и уселась на пол рядом с мальчиком.
— Я знаю, что ты хотел как лучше, и это замечательный подарок, но есть вещи, которые невозможно исправить.
— Но…
— Никаких но. Тебе не следует обо мне беспокоиться. Ты понимаешь?
— Почему?
— Просто не надо. Почему ты решил мне помочь?
Мальчик поднял голову и преданно посмотрел Модине в глаза:
— Я готов сделать для вас все, что угодно.
Его искренность и убежденность поразили Модину.
— Я вас люблю, — добавил мальчик.
Эти три слова потрясли ее, и хотя императрица сидела на полу, ей пришлось опереться на руку, чтобы сохранить равновесие.
— Нет, — возразила она. — Ты не можешь меня любить. Мы только что встретились…
— Но я люблю.
Модина покачала головой.
— Нет, не любишь! — резко сказала она. — Никто меня не любит!
Мальчик вздрогнул, словно его ударили, опустил глаза и шепотом повторил:
— Но я люблю. И все любят.
Императрица посмотрела на него.
— Все? Что ты хочешь этим сказать?
— Все наши, — пояснил удивленный эти вопросом мальчик, показывая рукой на окно.
— Ты имеешь в виду горожан?
— Ну, конечно, и они тоже, но не только здесь. Везде все вас любят, — настаивал мальчик. — Народ прибывает в город отовсюду. Я слышал, что они говорят. Они приехали на вас посмотреть. И все повторяют, что мир станет лучше, потому что теперь вы с нами. И что они готовы умереть за вас.
Модина была потрясена до глубины души. Она медленно поднялась на ноги, подошла к окну и устремила взгляд вдаль, туда, где за крышами домов виднелись покрытые снегом горные вершины.
— Я сказал что-то не так? — спросил Минс.
Она обернулась к нему.
— Нет, вовсе нет. Просто это… — Модина замолчала, подошла к зеркалу и провела кончиками пальцев по стеклу. — До Праздника зимы осталось десять дней?
— Да, а почему вы спрашиваете?
— Ну, ты принес мне подарок, и я хочу сделать тебе ответный. Получается, что у меня еще есть время.
Она подошла к двери и распахнула ее. В коридоре, как всегда, стоял Джеральд.
— Джеральд, ты можешь сделать мне одолжение? — спросила императрица.
Глава 15
ОХОТА
— Веселых вам праздников, сэр Адриан, — радостно сказала девушка, когда тот выглянул из своей комнаты в коридор.
Она принадлежала к стайке хихикающих горничных, которые расточали ему улыбки и реверансы со дня его первого поединка на турнире. После второго ему начали кланяться пажи. Теперь стражники, завидев его, еще издали начинали подобострастно кивать. Третья победа, хотя и такая же безупречная, как первые две, оказалась наихудшей по своим последствиям, поскольку на него обратили внимание наводнившие дворец рыцари и аристократы. Однако вместо общения с ними Адриан после каждого поединка делал выбор в пользу своей спальни и одиночества.
В то утро, как и в другие дни, Адриан бесцельно бродил по коридорам дворца. Несколько раз он видел издалека Альберта, но ни он сам, ни другие дворяне не пытались заговорить с ним. От Ройса тоже не было никаких известий.
Проходя через большой вестибюль, Адриан остановился. Лестница по спирали поднималась вверх, перила были резные, украшенные изящными подсвечниками. Где-то четырьмя этажами выше спала в своей спальне девушка, которую он знал под именем Трейс. Он поставил ногу на первую ступеньку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});