Читать интересную книгу Щупальца спрута - ИОСИФ ФРЕЙЛИХМАН

Около здания Комитета Решетов вышел из машины и поднялся к себе.

Капитан Смирнов вошел в кабинет полковника Решетова, когда тот внимательно разглядывал какие — то предметы, лежавшие на небольшом столике. Вещи эти были найдены у пострадавшего.

Полковник пригласил Смирнова присесть и отодвинул столик.

— Ну как, товарищ капитан, ответ на запрос с места жительства уже получен?

— Пока нет. Мы запросили один из районов Дальневосточного края, но еще ничего оттуда не поступало. Я убежден, что слова пострадавшего не подтвердятся. По всему видно, что он в тех краях не жил.

— При каких обстоятельствах доставлен этот человек в больницу?

— Около двух часов ночи старшине железнодорожной милиции пассажиры сообщили, что, в зале ожидания с человеком случился припадок. Старшина поспешил в зал. Больной лежал на скамье. Его сильно рвало. Говорить он не мог. Старшина уже собрался звонить в «Скорую помощь», но тут к больному подошел врач. Оказалось, его вызвали сюда к женщине, у которой начались предродовые схватки. Муж, не дождавшись прибытия «Скорой помощи», посадил жену в первую попавшуюся машину и увез в родильный дом. Врач распорядился немедленно доставить пострадавшего в больницу. Это, видимо, и спасло парню жизнь. Пакет, найденный около больного, врач захватил с собой.

— Когда вы собираетесь вести официальный допрос?

— Состояние больного улучшилось, и это можно сделать в любое время. Но сейчас я тороплюсь к Потрохову, поэтому думаю допрос поручить…

— Поручать никому не следует, товарищ Смирнов. Сведения, которые могут быть получены от этого человека, слишком важны… Я допрошу его сам… — С минуту Решетов о чем — то думал. — Что у Потрохова?

— Младший лейтенант настолько освоился с ролью, что, пожалуй, трудно найти более подходящую кандидатуру. Он ведет неусыпное наблюдение за лесной базой. Внимание его привлек некий рыболов, житель приозерного села. Потрохов находит, что за этим человеком следует установить наблюдение. В данный момент работники нашего отдела выясняют личность рыболова. Его прошлое наводит на серьезные размышления. Мы вытащим его на свет божий…

— Как работают помощники Потрохова?

— Отряд в составе восьми человек имеет вид обычной геологоразведочной группы. Они снабжены всем для задуманной операции, располагают верховыми лошадьми.

— Вы сегодня еще увидите Потрохова?

— Думаю, что да, Михаил Николаевич.

— Поставьте его в известность об изменениях в плане.

Решетов отпустил Смирнова, придвинул к себе столик и вновь принялся изучать лежавшие на нем вещи. Это были предметы повседневного обихода: расческа в футляре, кошелек, в котором лежало около двухсот рублей, перочинный нож, носовой платок не первой свежести и курительная трубка…

Внимание полковника привлекла курительная трубка. Бросалась в глаза необычайно тонкая работа, своеобразная форма, искусная инкрустация. Конусообразный деревянный стержень трубки венчала чашечка с изображением головы Мефистофеля из слоновой кости. Голова выполнена с большим знанием анатомии и незаурядным художественным мастерством. Свисавший на тонкой цепочке золотой кортик точно воспроизводил формы этого оружия.

Трубка могла принадлежать любителю — знатоку, а не этому молодому человеку, который, как свидетельствовало заключение медэксперта, вообще не курил. Было совершенно ясно, что служила она ему не для курения. Тогда для чего же?

Решетов в лупу исследовал поверхность трубки, но ничего подозрительного не обнаружил. Он хотел было отложить ее, когда под чашечкой заметил зазубринку. При более тщательном изучении обнаружилось четыре таких зазубрины, изображавшие якорную цепь. Но якоря не было… Это наводило на мысль, что трубка имела какое — то специальное назначение. Какое же именно?

По ассоциации Решетов вспомнил: как — то, еще до войны, ему доложили, что у человека, убитого при переходе границы, найдена курительная трубка. Трубка казалась на вид обычной, каких много. Но на ее чашечке был выгравирован якорь с одиноким звеном разорванной цепи. Стало ясно, что перебежчик шел на связь с сообщником. Не являются ли та трубка и вот эта звеньями одной и той же цепи? Однако с тех пор минуло столько лет. Может ли быть связь между ними?

Решетов позвонил в следственный отдел. Явился дежурный следователь. Полковник велел просмотреть дела тридцать девятого и сорокового годов и найти нужные сведения. Оказалось, что один из старых работников отдела хорошо помнил этот случай. Не прошло и четверти часа, как на столе у Решетова лежала первая трубка. Тончайшая граверная работа несомненно выполнена одним и тем же мастером. Для чего же должна была служить эта трубка? Решетов нажал кнопку:

— Машину к подъезду! — приказал он явившемуся на вызов дежурному.

**

* Начальник сануправления Дьячков собирался домой, когда к нему постучался Решетов.

— Здравствуйте, Михаил Николаевич! — радушно приветствовал полковника Дьячков.

— Кажется, я не вовремя? Вы собирались уходить? — пожимая руку врача, спросил Решетов.

— Пожалуйста, Михаил Николаевич, я не спешу, — Дьячков стал расстегивать пуговицы плаща.

— Я, собственно, к больному, переведенному к вам из городской больницы. Как он сейчас? Не отразится ли на его здоровье непродолжительная беседа?

— Состояние его удовлетворительное, товарищ полковник, — перешел на официальный тон Дьячков. — Дело идет на поправку… Хорошо ест, бессонница прошла, даже прибавил в весе. Но молчит по — прежнему и сторонится людей. Думаю, беседа ему пойдет на пользу, — Дьячков улыбнулся, понимающе взглянул на Решетова.

— Тогда не стану вас задерживать. Разрешите мне только воспользоваться вашим кабинетом. И еще — распорядитесь привести сюда больного.

Дьячков попрощался и удалился, а Решетов, сняв плащ, удобно расположился на диване, покрытом белоснежным чехлом.

Больной нерешительно переступил порог кабинета, придерживая руками полы халата. Он бросил тревожный взгляд на полковника и замер. Решетов продолжал смотреть в газету, но от его взгляда не ускользнули удивление и испуг, мелькнувшие в глазах вошедшего. Минуту спустя полковник отложил газету и внимательно посмотрел в глаза больному.

В дверях стоял парень лет двадцати — двадцати двух. Светлые волосы прядями падали на лоб и уши. Серые глаза диковато смотрели из — под нависших бровей.

— Звали? — тихо спросил он, очевидно, не выдерживая изучающего взгляда Решетова.

— Садитесь, — Решетов указал на стул напротив себя. Тот послушно сел и уставился в угол.

Глядя на эту сгорбленную худую спину с выдающимися лопатками, на угрюмое лицо, Решетов старался разгадать, кто же этот юноша, показания которого так важны сейчас. Неужели уже ничем нельзя пробудить в нем человеческие чувства? Неужели для него уже все потеряно? Не хотелось верить в это…

Решетов закурил и протянул раскрытый портсигар больному.

— Не курю, — продолжая смотреть в угол комнаты, сказал тот.

Решетов громко захлопнул портсигар и положил вместе со спичками на качалку дивана.

— Вот что, парень, — пристально глядя в лицо больному, заговорил он. — Звать тебя фальшивым именем не хочу и не буду. Настоящую фамилию и имя назовешь сам. А теперь скажи, для чего и кто вручил тебе эту трубку? — Решетов вытащил из кармана и протянул трубку со свисающим кортиком. От взгляда полковника не ускользнуло мимолетное движение парня в сторону трубки. Лицо его побледнело, под тонкой кожей вздулись желваки.

— Молчишь? Эх, ты! Для чего упрямишься? Неужели до тебя не доходит, что нам все известно. Самое лучшее для тебя — все рассказать без утайки.

Парень еще больше сгорбился, как будто слова Решетова тяжким грузом легли на его плечи. Но он по — прежнему молчал. Решетов встал и, сделав два шага по направлению к двери, повернулся и остановился перед парнем. Тот с трудом поднялся. Положив руку на плечо больного, Решетов усадил его.

— Значит, не хочешь сказать, кто дал тебе трубку? Ладно. Тогда, может быть, расскажешь, как тебя эта трубка связала с агентом иностранной разведки?..

— Да что вы, гражданин полковник! — больной вскочил со стула и расширенными глазами уставился на Решетова.

Точно молния, пронзила Решетова мысль, что сидевший перед ним парень уже бывал в заключении, а стало быть, имел на совести какое — то преступление. За всю долголетнюю работу в органах государственной безопасности Решетов не раз наблюдал, как тяжело человеку, впервые находящемуся под следствием, вдруг отвыкнуть от ставшего таким дорогим советскому человеку слова «товарищ» и взамен употреблять в обращении с работниками органов официальное «гражданин». А тут это слово так легко и привычно слетело с губ юноши.

— Я хочу, чтобы ты сам все рассказал, — спокойно продолжал полковник. — За что ты отбывал наказание?