Я залез в кабину, благо здесь хватало места троим.
– Вот спасибо! Мне в Константинув.
– Нам дальше, как раз через него проезжать будем. В свою часть добираемся?
– Да, я из госпиталя.
Лейтенант посмотрел уважительно.
– Танкист? – Это он по петличкам моим определил.
– Вторая танковая армия, – немного слукавил я, вспомнив о реакции раненых в госпитале на упоминание о СМЕРШе. Наш СМЕРШ ведь и в самом деле Вторую танковую армию оперативным прикрытием обеспечивал – ее тылы.
– Так и мы со Второй танковой, – обрадовался лейтенант, – шестьдесят шестая танковая бригада, двенадцатый танковый корпус – не слыхал?
– Нет.
– Ну да, армия большая.
Добирались мы долго, дорога была запружена техникой. Шли колоннами машины с пехотой, сбоку от дороги двигались самоходки. Это не 41-й год, когда все больше пешком добирались, походными колоннами, да пушки на конной тяге были. И дороги в Польше были значительно лучше наших – разбомбленных, раздавленных гусеницами наших и немецких танков. Проезжали чистенькие, почти не разрушенные села, и вспоминались разрушенные села Беларуси с обвалившимися стенами изб и торчащими печными трубами.
К вечеру добрались до Константинува. Я пожелал лейтенанту удачи и спрыгнул с подножки.
Передо мной – длинная улица из аккуратных домиков с красными черепичными крышами. Где искать отдел? У местных не спросишь – языка не знаю.
Увидев военного, я направился к нему. Повезло, что он знал, где отдел. Идти, петляя по улицам, пришлось недолго. Вот и здание, где разместился наш отдел.
Когда я шел по коридору, знакомые сослуживцы жали руки и радостно хлопали по плечу – с возвращением! А уж как Сучков обрадовался! Обычно сдержанный и немногословный, он даже обнял, потом усадил на стул.
– Ну – рассказывай.
– Выписан по выздоровлению, вот справка из госпиталя – годен к строевой без ограничений, – бодро отрапортовал я полковнику.
– Здоров, значит. Вот и отлично! Даю пару дней: почитаешь сводки, войдешь в курс дела – где, что, как. Обстановка быстро меняется – чуть ли не ежедневно, а тебя три недели не было. Пополнение получили, сейчас с новыми подчиненными познакомлю.
Сучков снял трубку телефона:
– Шабунина и Еремеева ко мне.
В кабинет Сучкова вошли два молодых офицера.
– Лейтенант Шабунин!
– Лейтенант Еремеев!
– Вот, представляю вам вашего командира – капитана Колесникова, старшего группы. О службе потом. Проводите в столовую, определите с жильем. Вы ведь на постое в соседнем доме, у поляков?
– Так точно, товарищ полковник!
– Койка свободная найдется?
– Так точно.
– Вот и старшего группы с собой поселите – коли вместе служите, то вместе и жить надо.
Мы откозыряли и вышли. Сначала – в столовую. В госпитале я уже привык жить по расписанию – завтрак, процедуры, обед, тихий час, процедуры, ужин. Все по часам, а забудешь – напомнят. А как выписался – только желудок и напоминал, что кушать давно пора. Лейтенанты расположились за столом и молча неспешно обедали, время от времени с интересом поглядывая на мою грудь. Проголодавшись, я съел за обед и ужин сразу, а позавтракать успел в госпитале.
Идти до дома, где расположились на постой лейтенанты, было совсем недалеко. Дверь открыла неприветливая полька средних лет, кутавшаяся в платок. Хозяйка дома, пани Ядвига, окинула меня безразличным взором и ушла в свою комнату.
– Вот ваша койка, товарищ капитан. А на пани Ядвигу не сердитесь. Она поначалу и к нам так же настороженно относилась.
Я кинул на кровать тощий «сидор».
– Давайте знакомиться, хлопцы. Меня Петром зовут, фамилию мою вы уже знаете – Колесников.
– Шабунин, Дима, – представился чернявый.
– Костя – Еремеев, – сказал второй.
Я с интересом стал расспрашивать лейтенантов, откуда они родом, где служили, как попали в СМЕРШ, какую спецшколу заканчивали. Оба оказались выпускниками Куйбышевской школы СМЕРШа, и боевого опыта у них не было. Опять надо натаскивать, обучать практическим навыкам «чистильщика». Любая школа дает только основы, первоначальные знания. Все тонкости службы можно узнать только на практике, в реальном деле.
– Оружие у вас есть?
– А как же!
Оба с гордостью продемонстрировали «ТТ».
– А автоматы?
Лейтенанты молчали, переглядываясь. Понятно. Значит, с утра надо идти в отдел, получать оружие посерьезнее. С пистолетом много не повоюешь, это оружие ближнего боя – на дистанции 5—10 метров.
Мы покурили перед сном и улеглись спать.
Однако в эту ночь нам и двух часов поспать не удалось, как были разбужены стрельбой. В соседней комнате поднялась встревоженная хозяйка и кинулась к закрытым ставням – проверить. Мы вскочили, оделись, как по тревоге, и выбежали во двор дома.
Перестрелка слышалась в двух кварталах отсюда. Были видны следы трассирующих пуль, несколько раз взлетели ракеты, бухнула пушка. Мы побежали в отдел, благо он был рядом. Здесь уже перед зданием толпился караул, поднятый в ружье. Сновали офицеры, раздавались команды.
– В оружейку, получите автоматы, скажете – я приказал, – крикнул я на ходу.
Сам же буквально ворвался в кабинет Сучкова. Полковник разговаривал по телефону. Увидев меня, он указал опухшими от прерванного сна глазами на стул. Я замер в нетерпении. Что происходит? Ведь стрельба становилась все интенсивнее.
Наконец Сучков положил трубку.
– Похоже, немцы пытаются прорваться из окружения к своим. Сколько их – даже предположительно сказать не могу, но не менее роты. Там полевая рембаза бой с немцами ведет. В городе строевых частей нет, только вспомогательные. Я позвонил танкистам, обещают через полчаса прибыть. Бери всех, кто в отделе, в ружкомнате получите боеприпасы и следуйте в расположение рембазы. Помоги продержаться до прихода наших. Я с дежурными офицерами буду отслеживать ситуацию отсюда, и если что – примем бой.
Я козырнул и побежал в конец коридора, к оружейке. Лейтенанты мои заканчивали набивать диски к ППШ патронами.
– Лейтенант Шабунин, быстро пробеги по комнатам отдела, собери всех боеспособных! Лейтенант Еремеев – во двор. Бери бойцов из взвода охраны – кроме дежурной смены, шоферов, поваров – короче, всех, кто может держать оружие. Даю три минуты, время поджимает.
Сам же потребовал у старшины:
– Пулемет давай!
– Зачем тебе пулемет, капитан?
– Ты что, оглох? Стрельбы не слышишь? Немцы через город прорываются.
Оружейник окинул взглядом запас оружия.
– Да слышал я. Что, много их? У меня боеприпасов – часа на два продержаться, и только.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});