Читать интересную книгу Киевская Русь. Страна, которой никогда не было? : легенды и мифы - Алексей Бычков

Тело Глеба было затем вынесено из лодки и брошено между колодами в глухом лесу.

Узнав о злодейской расправе Святополка с младшими братьями, ближайший к Киеву князь Святослав, сидевший в стране Древлянской, не стал спокойно дожидаться такой же участи, а бежал в Венгрию. Но Святополк послал за ним погоню, и Святослав был убит в Карпатских горах.

Тогда, по словам летописца, Святополк начал думать: «Перебью всех братьев и приму один всю власть на Руси» Но он встретил грозного врага в лице Ярослава.

Мы оставили Ярослава в приготовлении к войне с отцом, для чего он собрал войско от Новгородской земли и призвал из-за моря варяжскую дружину.

Эти варяги, живя пока в Новгороде без дела, стали пошаливать и заводить всюду буйства и драки, творя насилие не только жителям, но и их женам. Гордые новгородцы никогда никаких обид не сносили и решили, что варяжскому насилию пора положить конец. Когда варяги были на каком-то Парамоновой дворе, то новгородская дружина ворвалась на этот двор и перебила всех озорников.

Этим, конечно, была нанесена кровная обида Ярославу, не только тем, что избили призванных им воинов, но также и тем, что избили его гостей; особа же гостя, как мы знаем, была неприкосновенной, и за всякую обиду гостю полагалась жесточайшая месть. И вот Ярослав решился мстить.

Правда, он был христианином, но христианином еще недавним, а обычай кровавой мести сидел еще так глубоко в сердцах всех, что очень долго и после принятия христианства допускался тогдашними законами.

Скрыв свою обиду и притворившись равнодушным к гибели варягов, Ярослав сказал по делу этому: «Так и быть, уж мне не воскресить убитых», а потом пригласил новгородцев, виновных в убийстве варягов, к себе на загородный двор; здесь на них неожиданно напали его слуги и иссекли всех лучших людей новгородской дружины. Кто же спасся, тот в ужасе бежал из города.

Окончив это вероломное побоище, Ярослав в туже ночь получил важную весть из Киева: сестра Ярослава, Предслава, извещала брата, что отец умер, а Святополк, севши в Киеве, уже убил Бориса и послал теперь убийц и к Глебу. Каково было Ярославу получить подобную весть!

Во-первых, сведение о смерти Владимира не могло не возбудить в нем глубокого раскаяния, что он поднялся на старого отца. А затем убиение Святополком кроткого Бориса и посылка убийц к Глебу ясно показывали Ярославу, что очередь скоро дойдет и до него.

А между тем та верная дружина, которая именно и была нужнее всего в наступившее опасное и тяжелое время, была вчера избита из мести самим же князем.

«О, моя любимая дружина, — воскликнул при этих обстоятельствах Ярослав, — вчера в своем безумии я изгубил тебя, а ныне ты была бы надобна!»

На следующий день Ярослав созвал оставшихся новгородцев за город, в поле, и на вече в слезах объявил им: «Други мои и братья! Отец мой умер, а Святополк сидит в Киеве и избивает братьев. Хочу идти на него, помогите мне».

И славные новгородцы помогли своему князю, которого горячо любили за большой ум и решительный нрав. Они, сами недавние язычники, понимали, конечно, что, избивая вчера их дружину, он платил долг священному чувству мести за убитых гостей-варягов. «А мы, княже, за тебя идем, — слышал он себе в ответ. — Если и погибли наши братья, то мы можем за тебя бороться».

Конечно, тронутый до глубины души Ярослав на этом же вече дал много таких льгот Новгороду, которых не имел ни один город. Впоследствии льготы эти были им подтверждены так называемыми Ярославовыми грамотами, к сожалению утерянными и до нас недошедшими, но до сих пор еще сохранилось в Новгороде место — Ярославов двор, где много веков подряд собиралось городское вече и решало свои дела на основании этих грамот.

Собрав к 1016 году три тысячи новгородцев и одну тысячу варягов, Ярослав двинулся на Святополка, отдавши успех своего предприятия на Божий Суд.

Святополк, узнав, что Ярослав идет на него, стал собирать войска из Руси, пригласил и печенегов. И пришел он к Любичу на Днепре. Здесь он стал на одном берегу, а Ярослав — на другом. Три недели стояли войска на реке, и ни один не решался напасть на другого.

Видя, что главные силы Ярослава состоят из горожан и сельчан, воевода Святополков, по прозванию Волчий Хвост, тот самый, который в 984 году победил радимичей, ездя по берегу, бранил новгородцев, называя их ремесленниками, а не воинами. «Эй вы, плотники, — кричал он им, — зачем пришли сюда с хромым своим князем? Вот мы вас заставим рубить нам хоромы».

Сильно обиделись новгородцы на эту насмешку и, придя к Ярославу, сказали ему: «Завтра же перевеземся на них, а если кто не пойдет с нами, того сами убьем».

Видя намерение своих новгородцев, Ярослав в туже ночь послал в лагерь Святополка к одному приятелю, которого имел в нем, спросить: «Что делать? Меду мало варено, а дружины много». Приятель послал такой ответ: «Если меду мало, а дружины много, то к вечеру дать!» Ярослав понял, что ночью надо начать битву.

Новгородцы стали перевозиться на другой берег уже с вечера, а чтобы не вздумал кто воротиться, оттолкнули все ладьи и стали строиться в полки; для того же, чтобы узнать своих, повязывали головы полотенцами. Была заморозь. Святополково войско стояло между двумя озерами, причем за одним из них были расположены печенеги. Сам Святополк пировал и пил со своей дружиной всю ночь и не знал о готовящемся нападении.

После переправы новгородцы напали на Святополка, и произошла жестокая сеча; в ней Святополк с дружиной был притиснут к одному из озер и вынужден был вступить на лед; лед обломился, и люди Святополка стали гибнуть; печенеги, стоя по другую сторону озера, не могли ему оказать помощи, а потому победа досталась на долю Ярослава.

После битвы Святополк бежал в Польшу к тестю, а Ярослав сел в Киеве на столе отцовском и дедовском. Новгородцы же были отпущены домой и очень щедро награждены: все горожане получили по 10 гривен каждый, все люди от земли — по одной гривне, а их старосты — по десяти.

Но Святополк был жив и скоро дал о себе знать. Он сейчас же соединился с тестем своим, Болеславом Польским, и они объявили войну Ярославу. Прежде всего они навели на Киев печенегов; злая сеча была вокруг самого города; погорело множество домов, и только к вечеру удалось Ярославу одолеть этих степных хищников.

Затем сам Ярослав, заключив союз с недругом Болеслава — немецким императором Генрихом Вторым, хотел осаждать город Брест в Польше; но осада эта была неуспешна.

В это же время немецкий император так же неудачно воевал с Болеславом и скоро заключил с ним мир, после которого уже сам стал советовать полякам идти против русских.

В 1017 году Болеслав выступил в поход, усилив себя немцами, венграми и печенегами.

Рис. 58. Портрет Болеслава на монете того времени. Из книги «Три века. Россия от Смуты до нашего времени» (М., 1912).

Он встретился с Ярославом 22 июля того же года на реке Западный Буг, отделявшей польские владения от русских. Так же как под Любечем, воевода Волчий Хвост дразнил новгородцев, так здесь, на Буге, воевода Ярослава — Будый, который был ему дядькой и кормильцем, ездя по берегу, тоже начал смеяться над Болеславом, стоявшим со своим войском на другом берегу. Будый называл его самыми бранными словами и кричал ему: «А вот подожди, уж мы проткнем спицею брюхо твое толстое».

«Болеслав, — говорит летописец, — был велик и тяжел и с трудом сидел на лошади; но зато был смышлен. Не вытерпел он Будыевой брани и, обратившись к дружине своей, сказал: «Если это вам ничего, то я один погибну», — сел на коня и бросился в реку». Воодушевленная этими словами и примером короля дружина бросилась за ним, перешла Буг и напала на застигнутых врасплох воинов Ярослава, которые не ожидали нападения. Победа поляков была полная. Ярослав спасся только с четырьмя человеками и ушел с ними в Новгород; Болеслав же и Святополк подошли к Киеву.

Киевляне затворились и не пожелали принять Святополка и ляхов, причем в город собралось много народу из окрестных сел, искавших в нем защиты.

Болеслав хотел сперва взять Киев голодом, но затем, 14 августа, пошел на приступ и через несколько часов въехал в него победителем на коне. По рассказу польских летописцев, Болеслав сделал будто бы при въезде на Золотых воротах, чтобы зарубить новую границу своих владений, зарубку мечом, причем ударил им так сильно, что на мече осталась щербина, отчего меч этот стал прозываться с тех пор поляками Щербец и наследственно передаваться польским королям.

Однако Болеслав, несмотря на будто бы сделанную зарубку на Золотых воротах (в действительности ворота эти тогда еще вовсе не существовали, а были сооружены позже) и на свой знаменитый меч-щербец, сидел в Киеве недолго.

Войдя в Русскую землю, он вздумал распоряжаться в ней, как победитель в покоренной стране. Застав в Киеве мачеху, жену и сестер Ярослава, он одну из них, Предславу, за которую прежде сватался, но получил отказ, теперь, в отмщение, взял себе в наложницы.