понял, переживу и её презрение, и ледяную ненависть в прекрасных разноцветных глазах — только бы жила… Это было уже не вопросом безопасности Высших — её личной безопасности, потому что эти старые раны остались не только на теле. В голове. И именно туда мня унесло с молчаливого позволения оборотня, впрочем, я бы и без него поступил был так же.
Я не был уверен, помнила ли Лея всё, но то, что я увидел, оказавшись в её воспоминаниях, только убедило в правильности решения. Укус позволил погрузиться в самый эпицентр её боли, и я стал наблюдателем чужого кошмара, не способным никак вмешаться и повлиять на происходящее. Только смотреть, сжимая зубы до крови.
Мышка, как и несколько других девушек, уже была без сознания, в полубреде, как только старый урод с ней закончил, но в отличие от остальных жертв, над ней единственной надругались. Я пытался быть беспристрастным, пытался увидеть лишь общую картину, но взгляд всё равно возвращался к хрупкой фигурке, съёжившейся на столе от боли и отвращения к самой себе. Убью, никого не пощажу…
─ Твоя мать была нечиста и спуталась с одним из этих отродий, ─ с улыбкой вещал этот смертник, приняв тьму, и я мог только догадываться, о ком он говорил. ─ Даже перед лицом смерти она его защищала. Жаль, не смогла.
Кинжал в его руках, впитав кровь Леи и остальных, поблёскивал чёрными глянцевыми гранями, и я, к своему ужасу, узнал его. Эти фанатики поклонялись не своим людским богам, а Чёрному Богу — Нэросу, очевидно, мечтая если не пробудить его, то призвать на помощь в борьбе с нами. Даже наши дети знали, что нельзя взывать к нему, иначе по всему миру начнутся необратимые разрушения.
Зачем им такая сила?
Но ответ уже плавал где-то на поверхности сознания вместе с картинками того, как мышка выбиралась из этого жуткого места. Я не знал, кем она была на самом деле, никогда не видел таких жутких и прекрасных созданий одновременно, но однозначно впечатлился тем, с какой яростью она выгрызала глотки всем этим ублюдкам, встретившимся на её пути, и жалел о том, что не убила того старикана.
И, возвращаясь в реальность, я прекрасно понимал, что ждёт меня, как только Лея узнает, что своим укусом я поставил ей метку принадлежности. Клеймо любовницы, навсегда связавшее нас друг с другом неразрывными узами. Сделал своей, и теперь она никогда меня не простит, ведь я не позволю ей от меня уйти. А если посмеет, это будет война не на жизнь.
* * *
Выныривая из мрачного болота своих воспоминаний, я поняла две вещи. Во-первых, чужая смерть никогда не казалась такой притягательной, а во-вторых, я бы с радостью сейчас впала в режим убийцы, потому что моя шея — та самая, которую вчера так беспощадно искусали, жутко болела и ныла, словно меня терзали вампиры.
Я резко села и схватилась за место, куда цапнул Высший, и оно вдруг перестало пульсировать, сменяясь странными ощущениями. Боль становилась легче, невесомее, а вскоре я почти перестала её замечать, потому что она превратилась в возбуждение, напугавшее до нервной дрожи, и чем больше я сопротивлялась жару, пробегающему по венам, тем сильнее он становился. Какого вообще демона?
─ Так наши мужчины отмечают свою ш‘алианту, ─ донеслось из тёмного угла, и я едва не слетела с кровати, видя поднявшегося ко мне навстречу Высшему.
─ Что… что это значит? ─ получилось едва слышно, но я не переживала по этому поводу — я хотела услышать, что мои страшные догадки ошибочны, и мне сейчас не скажут то, чего я меньше всего хотела знать. Только я уже заранее знала ответ.
─ Это значит, что ты теперь моя, Лея, ─ подойдя ближе, сказал мужчина, и вместе с его ароматом и обжигающей аурой, я почувствовала новый прилив желания, а судя по его вспыхнувшему взгляду, он его ощутил тоже. ─ Так что прости, но когда мы отсюда выберемся, ─ развёл руками, ─ у тебя будет новый статус.
Статус? Выходит, быть любовницей — это тоже привилегия в мире Высших? Как же мне, наверное, повезло…
─ В таком… случае, ─ напрягая горло, вымолвила я, ловя его какой-то напряжённый интерес — будто Высший ждал моего решения. ─ До этого времени… я не хочу…видеть Вас.
Мои слова превратили мужчину в камень на несколько мгновений, а потом он нехорошо сощурился.
─ Вас, значит? ─ босс наклонился, и моё тело, словно я была марионеткой, потянуло к нему. ─ Знаешь, ты мне нравилась гораздо больше, когда молчала.
Услышать такое было неприятно для моей и без того неуверенной в себе натуры, однако я этого ожидала, а потому произнесла:
─ Ваши… проблемы.
Казалось, я действительно шокировала Высшего, но нужно было дать ему понять, что я не собираюсь плясать под его дудку. Следующее решение далось мне ещё больнее, но это было нужно сделать сразу.
─ Руби, вернись… к хозяину, ─ попросила я, и она вдруг послушалась так легко, что стало даже смешно. Мы оба потрясённо смотрели за тем, как ящерка сползает с моего тела и прилепляется обратно к мужчине, пока у меня в душе всё переворачивалось от нежелания расставаться с ней.
─ Это ещё что за самодеятельность? ─ отмер, наконец, «хозяин». ─ А ну-ка лезь обратно!
Но та даже не дёрнулась, быстро впитываясь в его кожу и прячась под ней, где и должна была оставаться всё это время. Я изначально не имела никакого права на такую защиту.
─ Так… правильно. Вашей…н-невесте она будет… нужнее, ─ добила его я, и, похоже, очень сильно разозлила.
Черты лица тут же заострились, рычание почти оглушило, а после мои волосы оказались сжаты в кулаке.
─ Мышка, я сам решу, для кого и что важнее, поняла? ─ глядя на меня так, будто и правда собирался убить, дал понять Высший, впиваясь в мои губы.
Я хотела просто стерпеть, переждать, пока его гнев успокоится, но это было невозможно. Поцелуй слишком сильно ударил по каждому нервному окончанию, отзываясь убивающей сладостью внизу живота и сосках, так что уже через несколько мучительных мгновений я оказалась под сильным телом. Почти сдаваясь ему, и он был очень доволен, чувствуя мою капитуляцию.
─ Вот видишь? Ты не сможешь делать вид, что я тебе отвратителен, ─ было сказано с превосходством, со всем цинизмом, но что самое обидное, мне было мало. Я хотела, чтобы он не переставал прикасаться,